Погоня за загорелой кожей веками убивала женщин. От солярия их не отучил даже рак

Бледные грузные аристократки или смуглые манекенщицы с прорисованным прессом: мода на цвет кожи, как и на телосложение, у женщин никогда не отличалась постоянством. И в наши дни нет однозначного отношения к загару: одни считают его признаком здоровья, другие напоминают о риске меланомы (рака кожи) от избыточного пребывания на солнце. «Лента.ру» разобралась, как менялся тренд на «бронзовую от солнца кожу» с древности до наших дней. Известная поговорка «красота требует жертв» — не просто красивая фраза. В истории косметической индустрии есть много фактов, подтверждающих этот постулат. Один из них напрямую касается белизны кожи. У большинства народов мира, как белокожих генетически, так и смуглых, светлый оттенок лица и рук столетиями считался признаком красоты, достатка, здоровья и даже аристократизма. Этому есть два объяснения: одно — совсем простое и очевидное, другое — несколько посложнее. Первое касается физического труда на солнце. Ни крестьянка, весь световой день работающая в поле под палящим летним солнцем, ни пастушка, которая с весны до осени пасет скот или птицу, ни северная оленеводка, кожу которой «дубят» холодный ветер и все то же солнце, отраженное белым снежным покровом, не могут похвастаться белизной кожи. Загар в их случае — признак тяжелого и постоянного физического труда. Даже если тело укрыто плотной одеждой, кисти рук, стопы и лицо темнеют и грубеют от солнца. Кожа подвергается тому, что современные косметологи называют «фотостарением» и эластозом (нарушение тонуса, утолщение кожи, глубокие «рубленые» морщины и «гусиные лапки» вокруг глаз от привычки щуриться от ярких солнечных лучей). Практически все азиатские крестьянки и в древности, и до наших дней носили и носят широкополые головные уборы, цель которых не только уберечь владелицу от солнечного удара, но и ее лицо — от загара. Однако полностью спастись от солнца невозможно. Другая причина потемнения цвета кожи — тоже физиологическая, но с солнцем напрямую не связанная. Сотрудница Гарвардского университета, нейробиологиня Нэнси Эткофф в своей научно-популярной книге Survival of the Prettiest («Выживание красивейших») отмечает, что потемнение кожи и волос зачастую становятся визуальными признаками женской половой зрелости и фертильности. Гормональные изменения, которые претерпевает тело женщины во время беременности, приводит к тому, что ее лицо навсегда утрачивает девичью свежесть и белизну. Повышение содержания гемоглобина в крови делало женщину, по мнению древних, похожей на мужчину (у мужчин белой расы кожа более темная именно поэтому). А в старину именно юность как обязательное условие красоты была главным товаром на брачном рынке. Поэтому замужние дамы с древнейших времен прибегали к самым разным уловкам, чтобы имитировать светлый тон лица. Белила — одно из первых квазикосметических средств, известных в истории индустрии красоты. Они были распространены уже в Древнем Египте, в античной Греции и Древнем Риме. Об этом узнали археологи, исследовавшие захоронения состоятельных девушек и женщин. Они же пришли к шокирующему выводу: часто, желая омолодиться, древние египтянки, гречанки и римлянки буквально убивали себя. Некоторые составы, которые они использовали, чтобы отбелить кожу, а также «снадобья», употребляемые внутрь для достижения необходимой бледности, иногда были просто ядовиты. Самыми популярными у античных гречанок и римлянок были белила на основе белой свинцовой руды (или карбоната свинца). Впервые о таком применении руды написал древнегреческий естествоиспытатель и философ Теофраст (IV-III века до нашей эры) в своем трактате «О камнях». В XIX веке австрийский минералог Вильгельм фон Гайдингер дал этой породе название церуссит, сложив древнегреческое слово κηρός («воск») и латинское cerussa («белила»). Косметика из церуссита использовалась и в Средние века, когда белизна лица девушки должна была наводить на мысли о ее невинности и даже молитвенной аскезе. Свинец, содержавшийся в белилах, ускорял путь злоупотреблявших ими красавиц в рай: сначала они теряли зубы и волосы, а потом зачастую и жизнь. Несколько более щадящими были практики восточных женщин. У японок, например, белизна лица считалась эталоном — по крайней мере, среди аристократок и сословия гейш. Они не только покрывали свои лица белилами на основе рисовой муки с примесью жемчужной пыли, но и чернили зубы, чтобы по контрасту с ними кожа казалась еще белее. Портреты белолицых красавиц делал, в частности, знаменитый гравер эпохи Эдо Китагава Утамаро. Биографы китайской императрицы У Цзэтянь (VII век), единственной в истории Китая женщины, носившей титул правящего монарха — «хуанди», отмечают, что она не только использовала белила с жемчужным порошком, но и принимала его внутрь для омоложения. Очевидно, это помогало: императрица сохраняла трон и активно занималась государственными делами сорок лет. «Рецепт императрицы» использовали многие восточные женщины из тех, кто мог себе это позволить. И не только восточные: белить лицо любила, например, английская «королева-девственница» Елизавета I. Китайскими привозными белилами (которые на Руси были страшно дорогими), пользовались и русские царевны, боярыни, боярышни и богатые купчихи. Но мода на бледное, нежно-фарфоровое лицо оставалась неизменной как у светловолосых британок и француженок, так и у черноволосых японок и китаянок. Вместо карбоната свинца в ход шли та же рисовая пудра и другие относительно безвредные средства. Персонажи романов Джейн Остин и Эмиля Золя — дворянки и богатые буржуа — постоянно прячут свою кожу от солнца под тюлевыми зонтиками-«парасолями» или широкополыми шляпами. В конце XIX века появляется много «патентованных» кремов для отбеливания кожи и избавления от веснушек, которые тоже считались признаком простонародного происхождения и бедности. Однако притирания были не самым опасным средством достижения «интересной бледности». Так, в середине XIX века женщины шли даже на то, чтобы пить раствор мышьяка (так называемый «Фаулеров раствор»), чтобы выглядеть бледными, нежными и романтичными. По одной из версий, злоупотребление «Фаулеровым раствором» стало причиной смерти Элизабет Сиддал, художницы и поэтессы, музы и жены художника Данте Габриэля Россетти. Впрочем, по другим данным, рыжеволосая красавица тяжело болела и случайно перебрала с вполне разрешенными на тот момент, а ныне запрещенными успокоительными средствами. Конец моде на «аристократическую бледность» положил не труд, а отдых. У привилегированных европейцев в середине XIX века вошел в моду спорт и активный отдых: туризм, в том числе пеший, яхтинг и плавание. Если в 1870-1880-е годы женщины еще были вынуждены заниматься всеми этими приятными вещами «в полной амуниции», включая несколько слоев юбок, корсет и чулки (даже плавать было принято практически одетыми), то к рубежу XIX-XX веков все стало меняться. Сначала появились специальные женские костюмы для занятий спортом, куда более свободные, чем традиционные платья с корсетами. Затем, уже после Первой мировой войны, женщины с помощью прогрессивных модельеров и вовсе избавились от непрактичных длинных платьев и широкополых шляп. Медики и ученые XIX-начала XX веков сделали настоящий прорыв в области санитарии, гигиены и физиотерапии. О том, что «благодатный» климат средиземноморского побережья полезен больным чахоткой (туберкулезом), врачи знали уже в начале XIX столетия. Поляк Анджей Снядецкий еще в 1822 году установил, что недостаточность инсоляции (солнечного света) может привести к развитию рахита у детей. В 1919 году Курт Гульдчинский установил, что облучение ультрафиолетом ртутной лампы улучшает состояние маленьких пациентов с этой болезнью. Позже было выяснено, что достаточная инсоляция способствует выработке в организме витамина D. Естественный солнечный свет, разумеется, был куда приятней, чем UF-лампы и рыбий жир, которым поили детей для профилактики рахита. С благословения медиков дети и взрослые из обеспеченных слоев населения стали все больше времени проводить на солнце, принимать солнечные ванны, купаться и загорать. На этом можно было ставить точку в навязчивом, длившемся не одно столетие стремлении состоятельных женщин любой ценой уберечься от загара. Модным стало, и прежде всего в аристократической и крупнобуржуазной среде, среди очень богатых людей, открывать лицо и тело солнцу: на пляже, теннисном корте, альпийской тропе, под парусом, за рулем кабриолета и даже за штурвалом частного самолета, которые тогда были с открытыми кабинами. Героинь Остин, Золя и Толстого сменили активные, загорелые и физически развитые пловчихи, наездницы и теннисистки из книг Фицджеральда и Хемингуэя. Молодые женщины, которые не стесняли себя отжившими условностями, выглядели и вели себя, как мальчики, получили прозвище tomboy. Свой вклад в пропаганду нового образа курортной жизни и вообще переоценку эстетических ценностей внесла легендарная модельерка Коко Шанель. Ей даже приписывают официальное введение моды на загар, хотя, конечно, такая честь не принадлежала и не могла принадлежать одному человеку, даже очень талантливому. Любовь к солнцу, воздуху и воде, роскошь такого отдыха стала закономерным ответом на перенаселенность и загрязненность крупных промышленных городов. Однако Шанель, которая очень любила отдыхать у моря — и в Бретани, и на Лазурном берегу, и на венецианском острове Лидо — стала выпускать коллекции пляжной одежды и кокетливые шляпки, похожие на матросские шапочки, которые совсем не спасали от загара. Как и было задумано. Двадцатый век произвел революцию не только в женской моде, но и в косметике. В том числе в косметике, помогающей сначала получить и сохранить ровный загар (или качественно сымитировать его), а потом, напротив, уберечь кожу от избыточного воздействия ультрафиолета. По словам эксперта, о том, что природный загар может и вредить коже, косметологи знают уже больше 80 лет. Однако мода есть мода, поэтому они научились его имитировать. Надо сказать, что это тоже не совсем новая идея. У различного рода мошенников и шпионов прошлого, желающих изменить свою внешность, в арсенале были разные средства, имитирующие загар, вроде сока каштана (об этом подробно рассказывается в серии рассказов о Шерлоке Холмсе). Однако новая реальность требовала проверенных составов. В 1929 году появилось первое, на тот момент экспериментальное, средство для имитации загара, так называемый «автозагар». Честь его изобретения тоже принадлежит мадемуазель Шанель. В том же году в американском Vogue вышла статья Making Up to Tan («Макияж для загара»), где редакция убеждала читательниц, что загар на пике популярности, и рекомендовала подбирать пудру в тон загорелой коже. А вот масла для автозагара Vogue считал безвкусицей, уместной разве что на карнавале. До того как подобные средства попали в серийное производство, должно было пройти время. Как обычно бывает, моде помогла война. В годы Второй мировой женщины испытывали недостаток во многих привычных товарах. В частности, категорически не хватало чулок: и натуральный шелк, и нейлон шли на нужды армии. А ходить с «голыми ногами» считалось неприличным. Во всех воюющих странах в жаркое время года женщины имитировали чулки с помощью чайной заварки, сока каштана и тому подобных домашних средств. Подтянулись и производители косметики. В 1941 году Revlon выпустил средство Leg Silk («Шелк для ног»), которым красили низ бедер, икры и ступни. А более состоятельные женщины могли обратиться к профессионалам. Известная визажистка Лиза Элдридж в своей книге «Краски» рассказывает, что в воюющем Лондоне, в районе Кройдон, работал Bare Legs Beauty Bar, где настоящие мастера своего дела рисовали женщинам чулки прямо на ногах. Прорывом в производстве автозагаров стало получение вскоре после войны химического соединения дигидроксиацетона (DHA), честь которого принадлежит ученой Еве Витгенштейн, занимавшейся тестированием медицинских препаратов. Это вещество окрашивало кожу, но не пачкало ткань. С тех пор DHA стал основой всех современных автозагаров. Расцветом любви к загару стали 1970-1990-е годы. Это легко заметить по модным фильмам: от «Бондианы» до американских сериалов о красивой жизни вроде «Спасателей Малибу» с Памелой Андерсон. Женщины впервые примерили бикини сразу после Второй мировой, а сексуальная революция конца 1960-х превратила их ношение из «пощечины общественному вкусу» в норму жизни. Фотосессии моделей в микрокупальниках появлялись во всех модных журналах. Популяризировалось движение нудистов, или «натуристов», как они себя называли. Люди хотели загорать, не стесняя себя купальными костюмами, и не только летом и в отпуске, но и круглый год. Особо активные модницы «дожаривались» в соляриях до неприятного рыжего оттенка, не имевшего ничего общего с естественной красотой. Бодибилдеры тоже злоупотребляли загаром, чтобы подчеркнуть мышечный рельеф. Однако уже в 2000-е косметологи и онкологи забили тревогу. Была выявлена прямая связь онкологических заболеваний (в частности, рака кожи и молочной железы) с избыточным воздействием ультрафиолета. Оно же вызывает фотостарение кожи, эластоз и морщины. В качестве альтернативы предлагается все тот же автозагар и процедуры на его основе. А для защиты от солнца используют кремы, лосьоны, спреи и масла с SPF-фактором. Такие средства есть и у люксовых марок, включая всю ту же Chanel, а также Clarins, Lancome, Estee Lauder, и у премиальных и масс-маркетных брендов (La Roche-Posay, Darphin, L'Oreal и другие). Медиа и интернет серьезно влияют на предпочтения потребителей. «Огромное влияние оказывает информация по двум главным темам: инсоляция (какие лучи за что отвечают, как влияют, когда воздействуют, чем блокируются) и фотопротекция (возможности, риски, вред), И конечно, информация о медийных лицах. Многие осознали, что загар до черноты чреват онкологией (знаменитая звездная пара Рыбина и Сенчуковой, поразившая общественность своим диагнозом)», — отмечает международный эксперт бренда Filorga Светлана Ковалева. Ковалева указывает на то, что солнцезащитные кремы, попадая в воду, могут нанести вред животному миру морей и океанов, поэтому по-настоящему ответственные отдыхающие вместо кремов с SPF-фактором теперь пользуются пляжными зонтиками и специальными футболками с защитой от ультрафиолета. В моду вернулись шляпы с широченными полями, вроде той, в которой отдыхает на балконе своего дома Саманта, героиня «Секса в большом городе». А вместо природного загара снова все чаще используют автозагар. Дженнифер Лопес стала настоящим популяризатором этих средств. Все чаще специалисты указывают на то, что витамин D проще получать с пищей или пищевыми добавками, чем «жариться на солнце», рискуя получить проблемы со здоровьем. «Золотистый цвет кожи придает стройность телу, а лицу свежесть, — комментирует Фатима Гутнова, врач-косметолог Encore Spa. — Появляется все больше альтернатив вредному загару: средств, с помощью которых происходит выработка меланоидов, похожих на меланин». Специализированные бренды предлагают продукты для любого типа кожи, которые дают возможность контролировать насыщенность оттенка загара и ухаживают за лицом и телом. Специалисты рекомендуют женщинам внимательно относиться к потребностям своего организма. Имитировать загар на лице можно и с помощью правильного макияжа. «Эффект высушенной до зажаренной корочки кожи давно не в моде, а вот быть аккуратно поцелованной солнцем всегда уместно, — комментирует Владимир Калинчев, национальный визажист Max Factor в России. — Для создания эффекта загара выбирайте бронзер и золотистые, бежево-песочные и персиково-оранжевые румяна. А в качестве основы используйте праймер или тональную основу с SPF». Все эксперты напоминают, что автозагар, как и любая декоративная косметика, может вызвать индивидуальную непереносимость. Поэтому перед использованием нового для себя средства нужно протестировать его на небольшом участке кожи — например, на сгибе локтя, чтобы избежать аллергической реакции.