Разрыв шаблона
В вагоне метро, как правило, люди друг на друга не смотрят. Сидят, уткнувшись в свои смартфоны, — и на соседей по мини-путешествию внимания не обращают. Но сидящий напротив меня пожилой мужчина бомжеватого вида смартфона не имел и вертел головой. Неприятный такой товарищ, неопрятный, и видно, что выпивоха. Назову его, условно, Трофим.
Сбоку от него, на сиденьях, рассчитанных на три персоны, сидел человек с черным цветом кожи. Хочется написать: негр, а что такого? Ничего ругательного и негативного в таком определении нет, тем не менее предложу для читателей еще и «афроамериканца». Хотя, может, он и не американец вовсе? Предположим, что зовут его Джон — просто чтобы не мучиться лексическим удушьем. Холодно Джону было, наверное, — в Москве как раз первые заморозки. Закутался бедолага в пуховик и капюшон надел. А может быть, не хотел привлекать лишнее внимание. Но все же привлек: старик Трофим его запеленговал и начал словесную атаку.
Сначала тихо бормотал под нос себе проклятия. Там звучали и грязные ругательства, и обвинения в проституции и носительстве СПИДа, и всякие анималистические сравнения, и просто матюки. Неприятно было всем окружающим, но мы же люди незлобливые, к тому же у каждого свои дела: в смартфонах, там интересное показывают. Поэтому все мои соседи по скамейке на Трофима косо поглядывали, но замечаний не делали.
Я раньше в таких ситуациях обязательно встревала, но последнее время — старею, наверное, — стараюсь не ввязываться в конфликты.
К тому же везла я большой и красивый торт. Сразу представила мизансцену: порушенный торт, испорченное настроение… Да ну их, этого Трофима и этого Джона! В конце концов, если Джон чем-то недоволен, то пусть сам отстаивает свою честь.
Ну или выйдет на ближайшей станции. Джон, кстати, делал вид, что это не на него нападает злобный Трофим.
И Трофим обнаглел. Он повысил голос и начал уже жестикулировать и слюной брызгал. В своем праве был Трофим — в праве невоспитанного хама, которого никто не одергивал. Мы уже, наверное, пару остановок проехали, и раздражение Трофима достигло апогея, он уже и подпрыгивал на месте, и готов был вскочить и приступить к активным боевым действиям.
Сам себя распалил. Мы же, случайные попутчики, вроде как и не возражали… Я для себя определила красную линию: если старик полезет в драку, то нажму кнопку вызова полиции.
В каждом вагоне такая есть. Я стала искать взглядом кнопку и заметила молодого человека — внешне он был похож на режиссера Константина Богомолова, только помоложе, поэтому буду называть его Константин.
Худой, высокий, модный. Лет тридцать Константину, наверное. В ухе беспроводной наушник; маленькая черная шапочка, очочки, пижонский шарфик, белые массивные кроссовки, длинное болоньевое пальто. Вид интеллигентно-надменный, я бы сказала.
И еще — почему-то у нас бытует стереотипное мнение, что такие вот как раз рафинированные модные интеллигенты живут только своим мирком и никогда ни во что не вмешиваются.
Константин внимательно смотрел на Трофима. В вагоне, обращу внимание, сидело довольно много народу. Мужчины в том числе. Разных возрастов. На защиту Джона не встал никто, только пара женщин орлицами поглядывали на его обидчика, но тоже помалкивали.
И тут Константин — а он сидел от нашей конфликтной зоны далеко — резко встал и стремительно подошел к старику. Я замерла — ну, думаю, вот сейчас точно драка начнется. Естественным развитием конфликта были бы крики типа: «Заткнись, я сказал!» Но такой, как Трофим, уж точно не смолчит; значит, сейчас сцепятся.
Но Константин просто порвал шаблон. Он склонился над Трофимом и спросил громко и отчетливо: — У вас все в порядке? Могу ли я чем-то помочь? И Трофим, который был нацелен уже броситься в драку, как-то сразу сник, опал и притух. Пробормотал что-то вроде «все в порядке».
И больше я его вообще не слышала, он просто поблек, растерял сразу всю свою ярость.
Константин же абсолютно спокойно сел на скамейку напротив дебошира и достал телефон. Переключил музыку, мне показалось. При этом как старший — не по возрасту, а по положению — не отпускал из вида малыша-хулигана, Трофима.
Может быть, конечно, Константин какой-нибудь психфак окончил. Может быть, просто интуитивно такой вот тонкий и умный человек. Замечу — молодой еще человек! Но как же он разыграл свою карту! Вот молодчина.
Ведь, в принципе, у этого старика Трофима не все в порядке. И, конечно, ему нужна помощь специалистов — просто невозможно жить в такой агрессии и негативе, источать ненависть ко всему, что видит. Счастливый и довольный жизнью и собой человек никогда не будет бросаться на окружающих. Пусть даже они и не нравятся чем-то.
Всегда во всех конфликтах в транспорте люди пытались остановить хама только ответным хамством. До драк доходило — каждый отстаивал свою правду. И на моей памяти, пожалуй, это был первый случай, когда человека с такой яростной харизмой и откровенной асоциальностью смогло остановить слово.
Доброжелательно-корректное обращение. Хотя не сбрасываю со счетов и то, что Константин молод, высок и уверен в себе.
Трофим вышел на первой же станции. Джон — через одну. Мне хотелось подойти к Константину и сказать, что он молодец. Что он мой герой. Мне даже хотелось отдать ему тортик, который я везла. Но я не подошла, не сказала — неудобно.
Что ж, теперь вот пришлось писать об этом целую статью. Конечно, не для Константина. Агрессии в нашей повседневной жизни становится все больше, толерантностью наше общество не блещет.
Может быть, для кого-нибудь случай в метро, о котором я рассказала, станет лайфхаком: не бросаться сразу в штыковую, а подойти и спросить: — У вас все в порядке? Могу я чем-то помочь?
