Русская традиция возвращается в моду. Как чепчики и золотная вышивка стали новым трендом, а чокеры заменяют нечокеры?
После того как с прилавков исчезли иностранные люксовые сумки, дизайнерские головные уборы и брендовые украшения, россияне стали присматриваться к отечественному. Только в 2022-м спрос на сумки российских марок вырос почти на 70 процентов по сравнению с предыдущим годом. Покупатели отмечают, что эти товары значительно дешевле импортных и ничуть не уступают им в качестве. А иногда изделия местных мастеров и вовсе путают со знаменитым тяжелым люксом. И речь не только о крупных производителях, но и о небольших семейных мастерских из разных регионов. Кто в России создает сумки словно из коллекции европейского модного дома, где российские бабушки вяжут головные уборы как у Miu Miu (и даже лучше), как мастера возрождают уникальную русскую вышивку и пересаживают россиян с чокеров на нечокеры и у кого купить аксессуары, которых больше ни у кого не будет? Рассказываем в рамках проекта «Свежий русский».
Живи как в сказке
«В Пятигорске есть светлейший добрейший человек — Юлия Михайловна. Ей 86 лет. Ее многие там знают: она лечит своей жизненной энергией. И она меня многому научила, когда я побывала в ее небольшом домике, сплошь уставленном образами. А когда я села в такси, то поняла, что забыла у нее сумку. Забегаю обратно, она меня обнимает и говорит: "Живи как в сказке". Я потом много думала над этим пожеланием: а что это значит — жить как в сказке? Эта фраза во мне что-то разбудила — и сказка проснулась», — вспоминает Светлана Сененкова, основательница бренда гобеленовых сумок «Синика» из Нижнего Новгорода.
Но посвятить свою жизнь сказке Светлана решилась, лишь когда ей исполнился 41 год. Сененкова родилась на полуострове Таймыр, ее детство прошло в 1990-х годах на Крайнем Севере. Маленькой девочкой она обожала шить наряды для кукол Барби, их приходилось брать у подруг напрокат, поскольку родители не могли позволить себе тратить деньги на импортную игрушку.
«А еще я зачитывалась сказками. Постсоветское время, ты на Крайнем Севере и не идешь в школу, потому что на улице минус 50. Телевизор сломан, из развлечений — только книги. Вот читаешь ты Салтыкова-Щедрина, и фантазия рисует тебе причудливые картинки», — рассказывает она.
Когда северянка выросла, творчество отошло на второй план — она посвятила себя учебе и работе в «серьезной» компании: занялась педагогикой и работала в крупной коммерческой организации. Нагрузка была колоссальной, помимо работы Сененкова была погружена в заботы материнства — у нее четверо детей. Чтобы разрядиться, Светлана начала организовывать ретриты: небольшими группами участники выезжали на природу и участвовали в тренингах, обсуждая глубинные вопросы. К удивлению Светланы, эффект тренингов настиг и ее саму: после одной из поездок и знакомства с Юлией Михайловной у нее начали появляться творческие идеи.
Возможно, в этом и есть секрет: иногда нужно просто взять паузу Светлана Сененкова основательница бренда «Синика»
Вернувшись из ретрита, Светлана вместе с мужем отправилась в село Дивеево в Нижегородской области, где расположен Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь.
«Хорошая погода, солнышко, путешествие. Мы ехали и просто мечтали о том, как было бы здорово создать семейное дело, которое можно назвать своей фамилией. Мой супруг занимался мебелью, и я подумала, как прекрасно было бы делать стулья с гобеленовой тканью. На просторах интернета я видела очень красивую сказочную ткань российских производителей. И вот она будет у меня на стуле!» — вспоминает она.
Но однажды Сененкова разглядывала коллекции модных домов Gucci, Dior, Louis Vuitton и заметила, что у каждого бренда есть своя сумка из гобелена. В то время в голове у Светланы уже была картинка, которую она хотела бы видеть на своем первом изделии, и, по ее словам, в один момент все совпало. Светлана поняла, что если не попробует воплотить свою идею, то будет жалеть об этом всю жизнь. И сегодня у бренда «Синика» уже больше 12 сумок, созданных из гобеленов по мотивам русских сказок: например, «Конек-горбунок», «Птица Финист», «Золотая рыбка» и «Аленький цветочек».
С 2023 года компания шьет сумки из российских гобеленов — в основном это Иваново или фабрика в Нижнем Новгороде. Создать гобелен по своим эскизам практически невозможно: обычно Светлана отсматривает 200-300 готовых вариантов и выбирает буквально единицы, которые подходят для ее сказочной тематики. Но ее это не смущает. Из биографии Кристиана Диора она узнала, что даже великий кутюрье сначала выбирал ткани и только потом шил платья. Ее поразило, что продукт рождался от материала, а не наоборот.
Сененкова мечтает, что однажды «Синика» станет такой же большой, как Dior, и сможет заказывать огромные партии гобеленов под свою концепцию «Мне хочется любую вещь наделять смыслом — сказкой, верой в чудеса. Клиенты это чувствуют, и случаются невероятные истории. У нас в ассортименте есть сумки с пчелками. Когда я впервые увидела эту ткань, то подумала, что пчелка — символ изобилия, процветания и трудолюбия. Мы сделали из нее сумку, и я назвала ее «Медонос» — в честь цветка, который притягивает пчел. А потом вот что произошло: к нам обратилась парфюмерная компания Guerlain и заказала у нас большую партию этих шоперов для своих сотрудников, потому что в их логотипе тоже есть пчелка», — с гордостью говорит Светлана.
Светлана Сенекова и сама носит сумки своего бренда и признается, что новые знакомые часто путают их с изделиями люксовых брендов.
«А я отвечаю, что это наш нижегородский Dior. Помимо маркетплейсов и местного магазина, мы уже представлены в Санкт-Петербурге, во Владимире, а скоро будем и в Москве, — отмечает Светлана. — Может быть, эти вещи приходят уже в зрелом возрасте. Ты не задаешься вопросом, как заработать деньги. Ты задаешься вопросом, что ты можешь оставить после себя. А когда появляется мечта, мозг начинает собирать информацию».
Традиции в тренде
«Мои мама и бабушка всегда что-то шили и вязали, но меня это совершенно не привлекало. Мое детство выпало на 1990-е годы, когда папе, начальнику цеха на заводе, выдавали зарплату кофтами, а мама шила и вязала вещи на заказ, чтобы хоть что-то заработать и одеть меня и моего старшего брата. Так у меня сформировалось стойкое отвращение к самодельным вещам — они ассоциировались с бедностью, ведь купить их в магазине мне не могли, и хендмейд-гардероб был вынужденной мерой», — признается основательница бренда вязаных головных уборов tête bonnet Анастасия Орлова из Рязани.
Но когда Анастасия выросла и у нее появились свои дети, ей захотелось, чтобы мама снова связала ей свитер. Мама уже была пенсионеркой, но продолжала работать, и хотя уже много лет не прикасалась к спицам, свитер у нее получился замечательным, а дочь впервые почувствовала ценность и красоту изделия, созданного родными руками. Это настолько понравилось Анастасии, что она попросила маму связать свитера поменьше и для ее дочерей.
«Мы тогда еще посмеялись, что было бы здорово их продавать, но дальше разговоров дело не пошло», — вспоминает Анастасия.
А потом она попросила маму связать для нее чепчик — тогда эти головные уборы можно было купить лишь у нескольких российских брендов, и Орлова не смогла найти для себя подходящего варианта.
Триумфальное возвращение в моду вязаных чепчиков случилось в 2021 году после показа модного дома Miu Miu
Частичку этой амбициозной миссии взяла на себя мама Анастасии Орловой.
«Спрос был, а предложения нет — открытое окно возможностей. За один вечер, заручившись поддержкой мамы (ведь вязать предстояло ей), я придумала название, концепцию, заказала бирки, сделала на коленке логотип и закупила пряжу. Со мной такое было впервые, но, зная себя, я спешила: надо было действовать, пока я этим горела. Есть такое выражение в английском языке — a bee in the bonnet (дословно — "пчела в чепчике"): это когда ни о чем другом думать не можешь. Эта идея стала для меня пчелой, залетевшей в мой чепчик, и ее срочно нужно было воплотить в жизнь», — делится Анастасия.
Она сразу решила, что создаст монобренд и что у ее чепчиков будут бирки на лицевой стороне. Ей хотелось иметь видимое отличие от других марок, ведь любое вязаное изделие можно повторить точь-в-точь. Орлова начала думать над названием — это должно было быть благозвучное и красивое слово, которое подходило бы и по смыслу, и по размеру бирки. И такое слово нашлось: tête переводится с французского языка как «голова», «ум» или «начало». А bonnet оказалось идеальным дополнением, указывающим на специализацию бренда.
Маме Анастасии очень нравилось экспериментировать с фасонами и пряжей, каждый раз ей удавалось привносить в головные уборы что-то новое и каждый из них находил своего покупателя — так быстро, что уже через пару месяцев после запуска у бренда появился лист ожидания, а маме приходилось вязать по два чепчика в день.
«Меня тогда вдохновляла эстетика ретро. Я решила чередовать в соцсетях снимки наших чепчиков с черно-белыми фотографиями и всякими ироничными подписями», — говорит Анастасия. Чтобы носить чепчик, нужно быть ироничным и не относиться слишком серьезно к себе и к моде Анастасия Орлова основательница бренда tête bonnet
Сегодня в tête bonnet задействовано уже четыре мастерицы: мама и бабушка Анастасии, а еще мама и бабушка ее мужа. Все они живут в Рязанской области, вяжут у себя дома и только тогда, когда им удобно. У каждой — своя специализация, ведь ручная работа связана с индивидуальными особенностями — например, плотностью и скоростью вязания. На одно изделие обычно уходит от одного дня до недели — в зависимости от сложности исполнения.
«У нас абсолютно семейный проект, и я не планирую расширение. Мне нравится, что tête — маленький и гибкий. Мы можем за пару дней придумать что-то, связать, отснять и продать», — рассказывает Орлова, которая никогда не закупает рекламу у блогеров.
В ассортименте бренда не только чепчики, но и панамы, косынки, топы, сумки и даже фартуки. В июле 2022 Анастасия сама создала сайт tête bonnet и с тех пор все заказы принимает через него. Чепчики можно купить только онлайн, поскольку производственные мощности бренда невелики. Мастерицы едва успевают закрывать запросы, которые поступают им через сайт, а в зимний сезон предзаказов так много, что время ожидания может растянуться на полтора месяца.
«Моя главная мечта — чтобы наши мастерицы как можно дольше могли проводить время за своим любимым занятием. Для них это не только финансовая поддержка, но и возможность почувствовать, что они делают что-то нужное и важное. Я всегда пересылаю им все отзывы: часто в них персонально благодарят мастериц, пишут им теплые слова и пожелания. Так что мой главный план на будущее — продолжать работать вместе над нашим общим делом и творить, не теряя энергии», — заключает основательница бренда.
Заборошник — это стильно
«Каждый раз, приезжая в центр Ярославля из спального района, я оказывалась среди архитектуры XVII века, орнаменты которой отпечатывались на моем зрительном восприятии. А на лето меня всегда увозили в маленькую деревню Устье. Она стоит прямо в устье двух рек — Волги и Ити. Там у нас был 120-летний амбар с неводами на стенах, а в старой избе я залезала на чердак и копалась в огромных бабушкиных сундуках», — так Алина Чистякова описывает самые яркие воспоминания из детства.
На них наложился интерес к русской культуре — так появился очень самобытный бренд Chistyakova.emb, который не спутать ни с каким другим.
И это не преувеличение. Алина создает традиционные головные уборы и украшения в технике XIV века сажение по бели. Бель — это пучок нитей или белая веревочка, на которую вышивальщицы «сажают» жемчуг в виде кружевного узора — например, цветочного или геометрического. Жемчужины закрепляются стежками, а затем все изделие приклеивается и аккуратно вырезается. Эта техника была распространена только на территории России. Даже в Индии — стране, которая всегда славилась изобилием видов жемчуга, до такого не додумались.
Но в XX веке сажение по бели оказалось забыто. Чистякова решила восполнить этот пробел. Она переехала из Ярославля в Москву и стала учиться рукоделию на кафедре вышивки в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, а после вуза решила углубиться в мастерство.
«Обучение соединило в себе все, что я люблю, — говорит мастерица. — Изначально я ехала в Москву за компанию с подругами, но поступила только я одна. В итоге я получила красный диплом. Видимо, это не случайность».
Первое свое изделие Алина продала за символическую цену. Это был косник — украшение, которое в старину девушки вплетали в косу между прядями волос. Он заинтересовал знакомую, увлеченную церковной вышивкой. Второй косник отправился заказчице из Германии вместе с кокошником современного мастера Юхана Никодимуса. Алина отмечает, что в основном ее покупатели — эмигранты с русскими корнями, которые живут в Европе, США, Великобритании и Австралии, хотят помнить о своих предках и приобщиться к русской культуре. Ее клиентки — успешные женщины, которые твердо стоят на ногах и собирают коллекции, поскольку им нравится сам факт обладания уникальной вещью.
Чистяковой важно не просто сохранять традиции в произведениях искусства, но создавать «носибельные» аксессуары
Сегодня венцы и шейные украшения ее авторства хранятся в частных коллекциях по всему миру, а в России их можно увидеть в Ярославском художественном музее. Но мастерица убеждена, что ее изделия не только для того, чтобы убрать их под стекло и любоваться. Их можно и нужно носить в повседневной жизни.
«Такие вещи можно носить здесь и сейчас, это современные аксессуары не из сундука, не из-под музейного стекла. В то же время я не пытаюсь искусственно распространять и насаждать традиции. Я показываю моду с глубокой историей, а не быстротечные тренды. Изделия могут достаться по наследству внукам, и даже с их одеждой они будут выглядеть актуально», — считает Алина.
Мастерская бренда расположена в Ярославле — в помещении с высокими потолками и огромными окнами, которое в 1970-х годах построили для городского Союза художников. Неудивительно, что именно там рождаются сказочные идеи мастерицы.
«У меня возникает какое-то ощущение или образ, а потом это разворачивается в целую историю. Например, коллекция "Душа черная" — это и Хозяйка Медной горы, и темная пещера с сияющими камнями. И вот я уже делаю заборошник с финифтевыми вставками, на нем нарисованы цветы, которые растут рядом с этой пещерой», — делится деталями мастерица.
Жемчуг для своих изделий Алина закупает в Китае, который является лидером по культивированию жемчужных моллюсков. Когда-то это первенство принадлежало России — в реках жемчуга было так много, что им украшали царские короны, иконы, кокошники, а излишки продавали за границу. С XV века его в основном добывали в реках Кольского полуострова и Архангельской области, в окрестностях Петербурга, в притоках Волги, в бассейнах Амура и Днепра. А «мать русского жемчуга» — жемчужница Margaritifera — встречалась и в реках Московской области.
Но уже в XVIII веке количество жемчуга начало сокращаться из-за загрязнения рек и браконьерства. Сегодня в России осталось лишь несколько десятков рек, где постепенно восстанавливают популяцию жемчужниц, в основном — в Карелии. Набирают популярность и фермы по культивированию жемчуга, большинство из них тоже находится у северных рек. Чтобы возродить индустрию, даже разработали щадящую технологию раскрытия моллюсков: створки раковины открывают лишь частично, чтобы устрица не погибла и ее можно было выпустить обратно в воду.
На изготовление одного изделия у бренда Чистяковой уходит около суток, а на самые сложные — несколько дней и даже месяцев. Обычно это венцы — обыватели часто называют их кокошниками, и это огорчает Алину. Она напоминает, что кокошник — это головной убор с тканью, которая полностью покрывает волосы, его могли носить только замужние женщины. А еще есть подковообразные заборошники, наборошники с золотой полосой и бороки с лентами. Все это — локальные названия украшений, которые были популярны в разных губерниях, объясняет специалистка.
Заборошники носили в Архангельске на летнем берегу Белого моря, наборошники — в Вологде, а бороки — в Нижегородской губернии
Еще одна миссия Чистяковой — образовательная.
«У меня есть онлайн-курсы совместно со школой ProTradition.ru, где можно обучиться ремеслам, таким как золотошвейное искусство, уфтюжская или городецкая роспись. А мы два-три месяца учим жемчужной вышивке — самостоятельно делать борок или заборошник. Я даю людям возможность прожить сам момент созидания украшения, тем самым сохраняя ремесло и распространяя традиции. Есть и целая историческая неделя, когда мы смотрим, где бытовали изделия, с чем их носили, работаем с музейными образцами», — рассказывает она.
Народным промыслам в России обучают многие площадки. Например, в Русской академии ремесел можно научиться работе с керамикой, столярному или ювелирному мастерству, а в Школе национальных ремесел преподают азы древнерусской вязи и рисования лубков. Для тех, кто решил посвятить свою жизнь ручному мастерству с юности, в вузах есть специальность «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы».
Алина признается, что в повседневной жизни предпочитает простые украшения из жемчуга, а на мероприятия надевает нечокер из коллекции своего бренда с рубашкой.
«Он идеально вписывается в любой гардероб. Чокер — это не по-русски, у нас такой тип украшения раньше называли ошейник. Мне это не нравится, поэтому свое изделие я назвала "нечокер". Его можно сделать в разных вариантах — например, с бахромой. В одной из коллекций у меня был такой игривый, с розовыми бусинами, и его быстро раскупили. Надеваешь его — и сразу чувствуешь себя женственной, такой нежной, но при этом с сильным характером», — заключает она.
Модная сила России
Все в России знают Третьяковскую галерею. Ее основали братья Третьяковы, которые собрали крупнейшую коллекцию картин и передали ее Москве. Но не многие помнят, что вообще-то меценаты были купцами и основным их детищем была Большая костромская льняная мануфактура — БКЛМ. В конце XIX века фабрика была крупнейшей льнопрядильней Европы, а ее доходы шли на закупку картин для Третьяковской галереи. До лета 2024 года она оставалась единственной из более чем 50 льнокомбинатов на территории России, которая сохранилась и функционировала.
«Переехав в Кострому, я начала исследовать льняную промышленность и поняла, что она разрушена. В ее возрождении я почувствовала огромную мощь. Я находила осколки этой отрасли — своего рода путь, который начинался в поле, проходил через руки, машины, высокотехнологичные решения своего времени и гениальных инженеров. Это была величайшая история, имеющая значение не только для Костромы, но и для всей России. Льноводство обладало колоссальной силой, народ был особенным благодаря этому растению», — рассказывает Ольга Надеждина, одна из основательниц бренда KoToMa. Я мечтала, что когда-нибудь я буду влиять на то, что выпускают на БКЛМ, смогу творить с ними в партнерстве. И это свершилось Ольга Надеждина основательница бренда KoToMa
Эти размышления зажигали Ольгу изнутри и давали ей мощный импульс к движению. Кроме того, она мечтала о капсульном льняном гардеробе, в котором все вещи идеально дополняли бы друг друга. На третьем году жизни в Костроме — москвичка переехала в этот город после окончания факультета журналистики МГУ — у нее появилась идея создать бренд высокого русского стиля. Именно тогда произошло судьбоносное знакомство с местной сельской девушкой Татьяной Япаровой, встретив которую, Ольга поняла: пора действовать.
«Мы оказались абсолютно полярными людьми, — признается Надеждина. — Если я — космополит с детства, то Таня родилась в деревне на берегу Волги, недалеко от села Красное — настоящей ювелирной Мекки России. Она из старообрядческой семьи, ее отец — живописец, мама — иконописец. Таня жила в деревянном доме, пасла коз и вела хозяйство. Она не просто обладает насмотренностью в отношении народной культуры — она в ней выросла». Ольга мечтала создать дело, которое станет значимым в планетарном масштабе, — эту амбицию подкрепляла история льняной отрасли
Встретив такого глубокого человека, как Татьяна, Ольга осознала, что именно с ней сможет осуществить свой замысел. Стартовый капитал был небольшим: бренд запускался на деньги от продажи деревенского дома родителей Ольги. Первым изделием стала сумка — объемный тоут со встроенным конструктором внутреннего порядка, на разработку которого ушло полгода.
И все эти полгода мастерицы думали над названием марки. Они хотели, чтобы оно было емким и ассоциативно богатым, звучным и мелодичным, а еще одинаково писалось на русском и английском языках. В конце концов название пришло из уст трехлетней девочки, которая произносила слово «Кострома» как «Котома». Когда Надеждина впервые это услышала, для нее все сошлось в одном звуке. Она поняла, что KoToMa — это на 100 процентов подходящее имя. И Татьяна ее поддержала.
После тоутов и поясных сумок в ассортименте KoToMa появились головные уборы.
«Я с детства была фанатом ободков и различных аксессуаров для волос. Попросила Таню разработать такую линию, и она создала венцы, которые в дальнейшем стали локомотивом бренда. Для нас венец — это традиционный головной убор, который девушки носили до замужества. Сегодня венцы подходят всем — они выглядят очень красиво и сочетаются с современным гардеробом», — говорит Ольга. У Ольги и Татьяны сформировался особый подход к созданию изделий. Они работают ограниченными тиражами и создают авторские предметы, напоминая людям о былой славе русского льна
Главное правило для Ольги и Татьяны — их аксессуары не должны выглядеть вычурно, они должны быть лаконичными и современными и при этом прививать любовь к традиционной культуре.
Напарницы подходят к своему бизнесу осознанно. Они взяли за основу принципы социального предпринимательства, которые заинтересовали Надеждину еще в университете. Женщины дают возможность заработать тем, кому сложно выйти на постоянную работу. Среди их работниц и многодетные матери, и люди старшего возраста — прежде всего те, кто любит шить медленно, не спеша. Так возникло правило: под каждое изделие находить человека, который обладал бы склонностью к такому виду работы. Этот принцип оказался успешным: женщинам удалось найти прекрасных рукодельниц — творческих и светлых людей, которые горят общим делом. Сегодня в штате трудятся около десяти мастериц, среди которых есть и университетские преподаватели, и бывшие сотрудники БКЛМ.
«Мы стремимся создать вдохновляющее пространство с достойной заработной платой. Я всегда сознательно плачу швеям в два раза больше, чем предлагает рынок. Их труд сложный, высокоточный и художественный — он требует полного вовлечения. Я иногда в шутку требую от мастеров делать разминку для спины и глаз. Мечтаю, что когда-нибудь смогу подарить им сертификаты на курсы массажа», — делится Ольга.
В процессе работы Надеждина осмыслила самый важную для себя истину.
«Можно путешествовать и смотреть мир, а можно создать такое место, куда будет приезжать весь мир, чтобы его увидеть. Мне захотелось сделать именно такое место, и, кажется, это уже осуществилось. Нам поступают заказы со всех континентов, и это невероятное чувство — будто ты проживаешь множество жизней через важные моменты в жизни других людей», — делится она.
В августе 2024 года стало известно о закрытии БКЛМ. Однако KoToMa смотрит в будущее с оптимизмом. Ольга уверена, что Кострома, которая в прошлом имела статус льняной столицы России, без льна не останется. А в самой компании уже приспособились и сделали ставку на льнопроизводство в городе Приволжске и на Оршанский льнокомбинат в Белоруссии.
«Будет сложнее браться за многотиражные промышленные заказы, но в целом мы неуязвимы благодаря относительно небольшому расходу ткани», — заключает основательница бренда.
Бестселлер — это венец с вышивкой
«Однажды в осенний день пролетала волшебная птичка, и вдруг ее крыло коснулась сумочки. И вот же чудо: на сумочке появилось изображение этой волшебной птички. Она ярко переливалась на солнце, и прохожие с восторгом смотрели на прекрасную птичку, которая дарила им радость и счастье, любовь и добро», — пишут покупатели об аксессуарах «Горлица.Арт».
«Горлица.Арт» родом из Торжка, старинного русского города в Тверской области, который славился уникальным видом вышивки — золотным шитьем. Уроженцы Торжка Евгений и Сергей Васильевы захотели показать всю красоту золотошвейного ремесла и основали свой бренд.
Торжок — торговый город между двумя столицами, поэтому местные мастерицы могли перенимать все новые веяния моды XIX века
Васильевы родились под Торжком, в деревне Пирогово, и никогда не были связаны с народными промыслами. Они из семьи железнодорожников, все детство проводили в деревне у бабушки, катались на велосипедах, купались в речке и интересовались техникой. В юношестве Евгений увлекся рисованием и после школы поступил в художественное училище имени Венецианова в Твери.
Первый раз семья соприкоснулась с золотошвейным промыслом в 2009 году — тогда Евгений получил заказ на создание логотипа для Торжокской строчевышивальной фабрики. Он разработал для фабрики каталоги и сайт, оформил магазины и совместно с историком Виктором Кузнецовым спроектировал новый музей предприятия.
За десять лет на фабрике сложилась молодая команда, которая занималась онлайн-продажами, создавала контент для соцсетей и интернет-магазина. Эту команду возглавил Сергей. Ему пришлось на месте учиться вести дела, но братьев заряжало желание поделиться красотой золотной вышивки с теми, кто о ней не знает. А еще показать людей, которые эту красоту создают. Так братья пришли к идее создать собственный бренд. Опыт у них уже имелся, как и понимание того, в каком направлении развиваться.
Мы стали свидетелями того, как зарождается мода на все русское. Особенно это стало заметно после чемпионата мира по футболу, который прошел в России в 2018 году братья Васильевы основатели бренда «Горлица.Арт»
В то же время Васильевы поглядывали на европейскую золотную вышивку, она наиболее схожа по стилистике с русской — ее корни ведут в Византию. Вдохновляли их и старейшие западные бренды, которые тоже часто используют традиционные ремесленные практики.
Во время пандемии обороты на фабрике упали, команду пришлось сократить. Братья не отчаялись и в 2021 году запустили свою марку. Название придумывали всем коллективом и в итоге остановились на «Горлица.Арт». Оно непосредственно связано с Торжком: на гербе города изображены шесть голубей, а горлицы — птицы из семейства голубиных. А еще всем понравилось, что слово «горлица» созвучно «горнице» — самому высокому помещению в крестьянском доме, где занимались рукоделием.
«Концепция бренда — соединить историческое наследие и современное видение. Мы хотим сделать золотное шитье актуальным, пригодным не только для подиумов, церковных облачений или вычурных нарядов, но и для повседневной жизни», — говорят Васильевы.
Изначально они специализировались на продаже изделий с традиционной вышивкой, однако через пару лет пришли к тому, что нужно организовать свое производство. Сегодня они шьют косметички, чехлы, карманные зеркала, обложки для паспорта, броши, декоративные подушки. А кожаные сумки по-прежнему делают на контрактных производствах в России.
Первые два изделия, которые братья создали самостоятельно, — клатч-бокс из пластиковой основы и металлической рамы и ободок-венец на металлической основе. Сейчас в ассортименте мастерской 25 моделей изделий и еще столько же моделей они изготавливают у партнеров.
«Наш бестселлер, пожалуй, это венец с вышивкой. Пример точного попадания в тренд и аудиторию. Этот аксессуар прекрасно продается на онлайн-площадках, в нашем магазине в Торжке, в точках наших партнеров и на ярмарках», — говорит Евгений.
Ярмарки и фестивали — способ не только продать свою продукцию, но и моментально получить полезную обратную связь. Братья Васильевы начали активно в них участвовать только в нынешнем году, но этого хватило для того, чтобы задуматься о далеко идущих планах.
«Мы видим, как люди ищут красоту, хотят сами создавать эту красоту. Поэтому в планах — не только расширить производство и ассортимент, но и заняться обучением золотной вышивке — как офлайн, так и онлайн», — делятся Васильевы.
Они уже обмениваются опытом с другими мастерами, сотрудничают с выпускниками Художественного училища золотного шитья № 56. Только благодаря этому училищу золотное шитье и сохранилось, считают братья. Они чувствуют, что от них зависит, как это старинное ремесло будет развиваться дальше.