Художник, ожививший старый Курск

Владимир Парашечкин в представлении особо не нуждается. Как профессионал он прошёл все ступени образования: закончил Курское художественно-графическое педагогическое училище, затем художественно-графический факультет Курского педагогического института. В 1975 году стал членом Союза художников России. Участвовал во всесоюзных, республиканских и зарубежных выставках, был награждён дипломом Академии художеств СССР. Мастера не стало 11 июня 2012 года. Его, конечно, не забыли и к каждому дню рождения в память о нём говорят хорошие слова, но как-то уж больно стандартно, в двухминутных новостных роликах. А вот мало-мальски серьёзных исследований его творчества до сих пор не предпринималось. Попробуем исправить это. Извлечение мастера Отметим, что любое захваливание бесплодно – хоть снизу, хоть сверху. Для художника жизненно необходимо преодолевать сопротивление не только материала, но и критического негатива в отношении собственного творчества. Как при земной жизни, так и по окончании оной. А когда такого нет и преодолевать нечего, тогда он застывает в некоем подвешенном коконе, внутри которого ничего интересного больше не происходит. Кстати, вот такой неподвижной, забронзовевшей массой является в настоящее время вся наша классика. Отсутствие ноты «враг» лишает её внутренней подвижности, а стало быть, жизни. Бронзовый памятник и живой человек отличаются именно тем, что у последнего наряду с достоинствами есть и недостатки. А потому начнём с антитезиса. Репродукции картин Парашечкина автор этого материала направил в разные точки России и ближнего зарубежья – художникам и близким к искусству людям. И вот первый отзыв из Рязани: «Художник неплох, но на выставке я прошёл бы мимо. Таких много. Добротная провинциальная живопись. Но не хай-класс. Геометрия кривовата, колористика аляповата, лубочный он какой-то. Многие будут визжать: «Ах, какие цвета, какая свежесть» и т.д. Но как по мне – уровень не айс. Он даже плоскость не строит. Нет устойчивости. Холст или лист должен быть пространством, а не плоскостью. Видеть пространство и строить в пространстве так, чтобы плоскость была ощущаема, но не видна, – это первое, что делает художник. А у него, как у ребёнка, всё насаживается на одну ось восприятия. Нет глубины. Впрочем, это моё мнение. Многие просто млеют от подобных работ». Такой вот первый удар. Что ж, примем к сведению и пойдём дальше. Ещё один коллега по художническому цеху высказался в другом ключе: «Да, наверняка эти работы имеют ценность в плане исторической реконструкции. Видно, что он график. В плане живописи небо очень хорошее. А остальное – графически. Очень контрастный свет, без цвета и воздушной перспективы. Но именно это, наверное, делает его работы «сказочными». А затем подоспели мнения тех, кто сам не рисует, но интересуется живописью: «Более чем впечатляет! Мощь! Да и лицо у художника – читать и читать его глубинную душу!» «Понравился Парашечкин. Реконструкции старого Курска очень интересные: динамично, живо, местами уютная ностальгия». Итак, самые разные мнения – отстранённо-критические, нейтральные, положительные. Так и должно быть, потому что мир многообразен и столь же много различных позиций и взглядов. Вот даже Бах и тот в восприятии, например, Георгия Свиридова выглядит излишне рациональным. Человек года В любом случае, для того чтобы говорить о чьём-либо творчестве, а тем более оценивать его, главное – понять, уразуметь авторскую первоидею, вникнуть в духовный мир художника. А для этого нужно прежде всего желание забыть о своём и понять другого. Осознать, что двигало Владимиром Парашечкиным, мне помог его коллега и компаньон – известный курский художник и галерист Олег Радин. У него очень большая коллекция открыток, фотографий с изображением старого Курска. Идея состояла в том, чтобы всё это «оживить». – Открытки остаются открытками, а написанная картина оживает, – рассказывает Олег Михайлович. – Тем более что Владимир Парашечкин был коллекционером всяких старых вещей, антиквариата. Кроме того, он очень хорошо знал и костюмы того времени. И любая его картина живая – у него птицы летят, собаки бегают и гавкают, люди – не статичные фигурки, а живые, кто-то с кем-то разговаривает, полицмейстер честь кому-то отдаёт. В целом же это живое воплощение старого Курска. Проект стартовал в 1996 году. Вначале каждую тему (будь то крестный ход, рынок на Красной площади или приезд царя) подробно обговаривали, а затем Парашечкин воплощал идеи, как он это видел. В 2003 году был издан альбом «Курск православный», куда вошло 13 работ: одна панорамная и 12 с изображениями храмов. За эту серию в 2004 году Владимир Вячеславович удостоен премии «Человек года» в номинации «Творчество». Кабинет антиквара Одной из интереснейших его работ стала картина «Воскресенско-Ильинский храм», посвящённая 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского. Картина была передана Алексию II в 2003 году к столетию канонизации Серафима Саровского. Несколько полотен было написано на тему приезда в Курск императора Николая II. В том числе – въезд через Херсонские ворота. Благодаря этой картине мы видим, что нынешняя Триумфальная арка – это вовсе не первое подобное строение в Курске. А вот изображён ипподром, который существовал в Курске до революции. Ну и, конечно, курские храмы, большинство из которых были разрушены. Сколько работ составил этот цикл, по словам Олега Радина, сосчитать невозможно: – Насколько я знаю, в Курске только в коллекциях двух человек около 30 работ. Ну и так они разбежались по свету. Думаю, больше 100 работ за всё это время написано. Кроме работ-реконструкций в послужном списке Парашечкина пейзажи, натюрморты. – Он был очень тонким пейзажистом, – вспоминает Олег Радин, – однажды не поехал на работу, потому что по дороге увидел интересный пейзаж. Натюрморты у него великолепные – два из них он написал для меня – «Стол антиквара» и «Кабинет путешественника», в каждом изображённом предмете чувствуется его любовь к старине. И вспомним, кстати, о том, как его называли коллеги – властитель гуаши. А ведь гуашь – это краска графика. Не отсюда ли и графический элемент в его живописи? Весь Курск в одной картине Но это не просто путеводитель по старому Курску – с такой функцией вполне справились бы и открытки. То, что его картины вызывают ностальгические чувства, выглядят уютными и живыми, свидетельствует о том, что мы имеем дело с полноценным, настоящим искусством. А плюсы и минусы – это не иначе как особенности творческой манеры художника. Да, Парашечкин не Поленов – он другой. А какой он – об этом красноречиво говорит его сверхидея, разлитая по всему его творчеству, но сосредоточенная в его итоговом шедевре – монументальном полотне «Сны о Курске». Картина была выполнена по заказу известного курского мецената и предпринимателя Виктора Истомина. После его смерти она принадлежит его наследникам. Эта работа напоминает знаменитые коллажи позднего Глазунова, но в отличие от них в ней нет ничего тяжеловесного, она совершенно легка и воздушна. И хотя в реальности она оказалась не такой уж и большой – 136х96, – её можно уподобить мировому океану. Это идея Курска как такового – мистическая вертикаль и историческая горизонталь города, его небо и земля, его прошлое, настоящее и будущее. И такое произведение, конечно, должно стать достоянием города Курска. Олег КАЧМАРСКИЙ