Этика заменила эстетику

Кстати, эти вот широченные улыбки вызывали у старшего поколение недоумение — что за оскал?.. В головах, а может, даже и в сердцах был еще жив образ советской, феминной, загадочной красавицы, представленной вовсе не моделями, а целой плеядой красавиц-актрис: Ириной Алферовой, Татьяной Дорониной, Светланой Дружининой. И хотя современные стилисты отнесли бы этих дам к совершенно разным архетипам (Доронина скорее женщина-мать, а Анфиса из «Девчат», разумеется, фам фаталь), все эти образы апеллировали к «запретному» изяществу див декаданса. К тем самым Миям Оболенским, Кисам Куприным и другим русским легендам Парижа, по которым тосковал Владимир Маяковский. О том, что эталоны красоты зависят от социокультурного контекста, написаны тонны работ. Пышнотелые розовощекие пин-ап-хохотушки 1940-х годов уступали экраны и подиумы тростинкам-твигги, тех сметали вполне осязаемые диско-герл.

Маятник так бы и качался, если бы первая четверть нынешнего столетия не поставила под сомнение понятие эстетики, подменив его этикой. Так, в июне прошлого года американские телезрители взорвались от негодования. Победу в конкурсе красоты «Мисс Алабама» одержала Сарра Милликен — фигура девушки, чей вес превысил сотню, мягко говоря, далека от стандартов, но тренд на бодипозитив помог ей обойти стройных конкуренток. Победительница и организаторы конкурса тут же заверили «шовинистов», что оценка привлекательности теперь основана на степени индивидуальности и уверенности в себе.

Тот факт, что мир уходит от стандартов, невротизирующих женщин, радует. Но в то же время удручает изгнание красоты. Особенно, конечно, в кино.

Вот силюсь вспомнить, когда в последний раз я видела на большом экране по-настоящему красивых драматических героинь? И не могу. Сейчас все больше мелькают задорные «девчонки с соседнего двора». Гуманно, но как-то пресно.