Волшебное Как будто. Эксперты обсудили, как изменилась индустрия игры

Эксперты, собравшиеся за нашим круглым столом, выясняли, как изменилась индустрия игры за последние десятилетия, безопасны ли «страшные» игрушки для психики ребенка, стоит ли отправлять их на обязательную психолого-педагогическую экспертизу и множество других «детских» вопросов.Что касается индустрии, то да, ее изменения налицо. По данным Антонины Цицулиной, на растущем российском рынке сейчас более 100 тысяч наименований игрушек. Причем старые-добрые мишки-куклы-собачки медленно, но верно сдают свои позиции высокотехнологичным квадрокоптерам, 3D-принтерам и выходцам из вселенных, созданных медиаиндустрией: — Игрушки, у которых нет истории, постепенно уходят с рынка. В России 43% всех игрушек имеют свой контент, в Европе таких уже 78%. И это не попытка выжать максимум прибыли из какой-то сочиненной истории — это попытка максимально полно прожить эту историю. Причем даже если игровые вселенные порождают непонятных головоногих монстров или зеленокожих вурдалаков, ничего страшного в этом нет: — Мы проводили исследования. Дети играют с такими куклами, как с обычными, — объясняет Елена Смирнова. — Ребенок не играет в смерть, он всегда играет в себя. Есть рога, нет рогов — он все равно куклу кормит, переодевает, возит в колясочке. Никакого агрессивного или некрофильского заряда тут нет, для детей это просто симпатичные яркие существа. Согласился с психологом и Владимир Сотников: — Воображение у них такое же, как и у детей палеолита, которые играли в камушки. Нельзя смешивать взрослый и детский миры, нельзя что-то дидактически навязывать. Игрушки должны быть только безопасными, не более того. Против дидактики и обязательной психолого-педагогической экспертизы выступила и Цицулина, напомнившая, чем закончилась подобная обязаловка в Питере: — Через два месяца ее отменили, так как началась коррупция и черная конкуренция. Сегодня 100% производителей в России и многие за рубежом привлекают к разработке игрушек армию специалистов — психологов, педагогов, физиологов… А та самая плохая игрушечная индустрия с ее бессовестными маркетологами проводит многолетние исследования, выясняя, как родители выбирают игрушки. Часто они видят в них опредмеченную радость, способ сказать ребенку «Я тебя люблю», многие покупают то, чего сами были лишены в детстве, и, увы, мало кто спрашивает у ребенка, чего хочет он. А вот Юрий Оболонский считает, что «неправильные», не прошедшие экспертизу игрушки могут даже деформировать детскую психику, а такое безобразие, как Барби, сформировало целое закомплексованное из-за своей внешности поколение. В защиту длинноногой заокеанской куклы выступила Елена Иванова: — Почему Барби была так популярна? Потому что она красавица, эталон, у нее красивый гардероб, ей можно менять наряды. У нас таких кукол не было. Я вообще считаю, что это кукла не для детсадовцев, она для девочки лет десяти, когда та формируется как подросток, начинает примерять мамины платья, красить ногти, ей хочется красивую одежду… Я, помню, сама сделала себе такую, потому что в магазинах ничего подобного не было, а потребность иметь куклу-красавицу была. И я к какому-то худенькому пупсику приклеила волосы, состриженные с другой куклы, и шила ей наряды, которые были популярны тогда у молодых девушек... А вот с чем согласились все эксперты, так это с тем, что игры у наших детей должно быть как можно больше. — Задача любого квалифицированного воспитателя — сделать так, чтобы дети играли в саду с 7:00 до 19:00, чтобы в игре удовлетворить познавательный интерес ребенка, сформировать у него навыки коммуникации, обогатить его игровой арсенал, — уверена педагог Юлия Новоселова. — И для этого совсем не обязательно прибегать к высоким технологиям. Достаточно полуигрушек, предметов-заместителей и волшебного «как будто». Оставляйте творчеству детей больше времени и пространства, играйте с ними, получайте от этого удовольствие, и эти моменты запомнятся и вам, и детям. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Играй, кому говорят! Психологическая экспертиза игрушек была признана делом трудоемким, дорогим и коррупционным. Жаль только, что про четвертого кита, на котором уютно примостилась эта проверочная индустрия, никто не упомянул. Речь о методе, с помощью которой мозговеды выносили свой вердикт (далее...)