Вернуть с войны. Жители Грозного вышли на шествие с фото пропавших в ИГ

В центре Грозного прошло скорбное шествие. Женщины с портретами пропавших в ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) детей, мужей, других родственников решили таким образом привлечь внимание властей к этой беде. Скорбный список У Петимат Саламовой из Грозного в ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) дочь и трое внуков. Двое младших родились уже на чужбине. «Старшему, Асхабу, четыре года, - плачет женщина. – Его отец уехал, когда малышу было всего несколько недель. А три года назад туда же отправилась и моя дочь Залина. Я тогда уехала отдыхать. Когда вернулась домой, не нашла ни дочери, ни внука». По словам Петимат, три года назад попасть в Сирию было довольно просто. Вместе с родственниками она отправилась туда на поиски Залины и Асхаба. Дочь и внука удалось разыскать, но вернуться домой Залина наотрез отказалась. «Она плакала, говорила мне, что в ИГИЛ её заставил уехать муж, - продолжает печальный рассказ Петимат. – Сейчас у неё уже трое детей. Муж погиб, семья осталась без средств к существованию. А забрать её оттуда я уже не могу». «В этом скорбном шествии приняли участие не только чеченские женщины, - говорит правозащитница из Чечни, руководитель независимого информационно-аналитического агентства «Объектив» Хеда Саратова. – Люди приехали из разных уголков России, ведь близкие пропали у многих россиян». На сайте «Объектива» - список из 79-ти имён. В нём и дети, оставшиеся на чужбине без родителей, и целые семьи. Спасли благодаря журналистам По данным детского омбудсмена России Анны Кузнецовой, в последние месяцы удалось собрать базу российских детей, пропавших в ИГИЛ. В ней около 350 имён. При Совете по правам человека создали комиссию по возвращению российских ребят. Но пока домой вернули немногих. Последний – 5-летний уроженец Чечни Билал, которого два года назад, введя родственников в заблуждение, увёз отец. По словам Саратовой, родственники мальчика наотрез отказываются общаться с журналистами и бдительно охраняют пережившего войну ребёнка. «Больше всего там сейчас чеченских и дагестанских детей, - говорит правозащитник и общественник Ислам Сайдаев. - После того как от боевиков освободили иракский Мосул, туда стали стекаться беженцы, в первую очередь женщины и дети. – Билал попал в объективы журналистских фото- и видеокамер, снимки в Интернете увидела тётя мальчика. Она начала обращаться во всевозможные организации с просьбой вернуть ребёнка домой. Нашли его в иракском детдоме, а вывезти в Чечню удалось благодаря помощи республиканских властей». После того, как журналисты запечатлели воспитанников иракского детдома, жители Дагестана распознали четырёх своих маленьких соотечественников. «Это два мальчика и две девочки, - говорит Хеда. – Им нет ещё и шести лет. Сейчас власти России и Чечни ведут переговоры о возвращении ребятишек на родину». Комментарий Клинический и судебный психолог­эксперт Константин Небытов: «Мне доводилось работать с детьми, которые прошли через чеченскую войну. Они потеряли способность нормально общаться, их поведение отличалось от общепринятой нормы. Когда такой ребёнок возвращается в социум, он дезориентирован, не знает, как себя вести. Испытав сильный стресс, а подчас и психотравму на войне, ребёнок страдает от нового стресса, возвращаясь к мирной жизни. Поскольку сознание у таких детей деформируется по­разному, к их реабилитации нужно подходить индивидуально. В первую очередь, необходимо вернуть маленькому пациенту чувство защищённости. Некоторым детям, помимо работы с психологом, требуется помощь психотерапевта».