Тутта Ларсен: «Рожайте без анестезии и не сваливайте детей на бабушек»

Известный журналист, телеведущая, создательница телеканала TUTTA.TV и мама троих детей рассказала Ксении Вагнер, почему она против обезболивания в родах, стоит ли брать в роддом мужа и чем опасны мифы про грудное вскармливание. — Во многих интервью вы говорили: «Жалею, что не начала рожать раньше». Хотя Вы родили первого ребенка в 31 год – совсем не поздно по современным меркам. Я просто понимаю, что мне по плечу участь многодетной мамы. Если бы я начала раньше, возможно, было бы больше детей, я бы больше успела. Но, с другой стороны, все приходит тогда, когда человек к этому готов. Я не могла начать раньше потому, что не была достаточно зрелой. Не могу сказать, что я полностью созрела сейчас, но я созрела достаточно, чтобы осознать значение материнства в жизни женщины вообще и конкретно в моей жизни. И Господь начал посылать мне детей. — Луку Вы родили, когда Вам было 31, Ваню — 41. Какая разница между первым и третьим опытом в десять лет? Разница не в годах, а именно в том, что это третий ребенок. Я знаю мам, которые и «на первом» умудряются созреть и успокоиться. Но, как правило, первый ребенок – это такой полигон, экспериментальный участок для опытов, далеко не всегда нужных, а иногда и небезопасных. С третьим ребенком ты в миллиард раз спокойнее и увереннее. — Чего Вы не делали с Ваней и делали с Лукой? Я с Ваней не делаю вообще ничего: я Ваню не мою мылом, не лечу его лекарствами, не откладываю ночью в отдельную кроватку. — А с Марфой? Марфа – ребенок, немножко обделенный материнским вниманием. Ей досталось меньше всего меня в первый год жизни: она жила на сцеженном молоке и на бутылке – потому что я работала на «Маяке» 5 дней в неделю, 3 часа в эфире плюс час-полтора туда и обратно. — Вы об этом не жалеете? Жалею, но это была необходимость. Нет смысла жалеть о том, чего ты не мог изменить. Тогда это был единственный способ заработать и поддержать семью. — Это не отразилось на ваших отношениях? Нет, на отношениях не отразилось, но она бросила грудь в 11 месяцев, и это было грустно: мне хотелось кормить ее дольше. А вообще, нам повезло, что у нас средняя – девочка. Есть такая история, как синдром среднего ребенка, которому меньше всего достается внимания. У Марфы удачный в этом смысле характер – она гибкая и самостоятельная. Иногда я вдруг понимаю, что даже не сказала ей спокойной ночи, – либо занималась маленьким, либо делала уроки с Лукой. А она в это время сама поужинала, сама помылась и сама легла спать. Чуть ли не сама себе молока нагрела! — С третьим ребенком вы ушли в полноценный декрет? Да, Ване досталось меня больше всех. Были какие-то работы, но они все равно вращались вокруг Вани и его режима. С нами все время был папа. Так получилось, что у него в этот период тоже был гибкий график. Мы втроем прилипли друг к другу и везде были вместе. Старшие дети больше общались с няней: садик, школа. А Ваня получил сполна. — Есть ли 2-3 правила, которых Вы придерживались каждую беременность? Всех, кто говорил мне что-то плохое или огорчающее, я посылала в сад. Мы с мужем смеялись, что я как слон – ем, сплю и топчу насмерть всех, кто меня бесит. Беременной женщине важно установить фильтр между собой и окружающим миром – и не пропускать сквозь него негатив и сомнения. Нужно настроиться, что у тебя все будет хорошо и отсечь на время любые раздражители (даже если это близкие родственники). Еще одно правило – выбирать врача, который назначает минимум обследований. Чем меньше в тебя вмешиваются, тем лучше. Если есть спорные показатели в анализах, всегда надо искать second opinion, потому что беременность – это удивительное состояние, и то, что происходит в организме сегодня, может кардинально измениться завтра. У меня в какой-то момент упало железо и стало мало тромбоцитов. Мне назначили препараты, но я не стала их пить. А через неделю пришла к врачу и услышала: «Ой-ой-ой, стоп, у тебя переизбыток железа, теперь его больше нормы». Но я ничего для этого не делала, мой организм сам «разрешил» ситуацию таким образом. Да, безусловно, есть опасные для здоровья ситуации во время беременности, но они, как правило, дают о себе знать не только анализами крови. Плохое самочувствие, какие-то выделения, давление и т. д – конечно, все это повод обратиться к врачу. Но в 90% случаев все идет нормально, и я очень боюсь врачей, которые лечат женщинам беременность. Потому что это естественное состояние, ради которого женщина рождена. — Как Вы выбирали врача? Насколько я знаю, у Вас совершенно разный опыт родов. Да, но с последними двумя детьми я наблюдалась у одних и тех же врачей, рожала с одной и той же акушеркой. И у меня есть три прекрасных гинеколога, которых я могу рекомендовать на 100%. Это Александра Викторовна Борисова, которая работает в клинике Happy Family. А также Галина Владимировна Овсянникова и Тамара Садовая, создатель Центра Традиционного Акушерства. Еще я недавно познакомилась с Татьяной Нормантович, она возглавляет ПМЦ. Думаю, к ней я бы тоже обратилась. И еще есть гениальный человек по имени Юлия Дмитриевна Вученович, которая возглавляет 68-ой роддом. — А чем они Вас расположили к себе? Все они как раз действуют по принципу минимального вмешательства в женскую природу, не заставляют пить кучу препаратов и сдавать миллиард анализов, но при этом чутко наблюдают за твоим самочувствием. И настраивают на естественные роды. Если нет противопоказаний и проблем, это те люди, которые позволяют женщине все сделать так, как задумано природой. А это очень важно в первую очередь для ребенка. То, как мы носим и рожаем детей, оказывает влияние на всю их последующую жизнь: и на физическое, и на психическое здоровье, начиная с устойчивости к инфекционным заболеваниям и заканчивая способностью найти свое место в обществе. — Расскажите, как это связано? Об этом прекрасно пишет Мишель Оден – один из главных теоретиков естественного родительства. В процессе естественных родов ребенок получает не только мамины антитела и иммунитет, но еще и опыт борьбы за себя, опыт отстаивания своего места в мире. Плюс мать передает ему гигантский гормональный заряд. Гормоны – это то, что регулирует нас в эмоциональных и социальных реалиях. Адреналин, эндорфин, окситоцин – все они вырабатываются в организме в тех или иных ситуациях именно для того, чтобы мы разрешали эти ситуации адекватным образом. Если у человека нарушен гормональный обмен, – а он нарушается, когда ребенок не проходит нормально все стадии родов, – у него начинаются разные проблемы. Например, его тянет в сумасшедшие виды спорта, чтобы вырабатывать дополнительный адреналин. Или ему требуется алкоголь для выработки эндорфина, потому что собственный мозг его не продуцирует в достаточном количестве. Это все очень серьезно, но об этом мало кто задумывается. Есть хороший документальный фильм, он шел на канале 24 Doc, называется «В утробе». Это, пожалуй, первый документальный фильм о том, как влияет на человека, именно с точки зрения психотерапии, а не только физической биологии, то, как его носили и рожали. — Вы рожали детей без анестезии? Без анестезии, без вмешательства, без стимуляции. — Какие у Вас аргументы в пользу отказа от анестезии? Опять же, мои аргументы заключаются в том, что анестезия — извне. Природа ее не придумала. Женщина в момент родов вырабатывает естественные анестетики, роды не должны быть безболезненными. Зачем-то эта боль нужна. Я ходила на курсы подготовки к родам в ЦТА (причем для пары: для мужчины и женщины, которые настроены на партнерские роды). Там было очень сильное занятие «Роды глазами ребенка», где нам рассказали, через что проходит ребенок в процессе родов. Когда ты все это слышишь, то перестаешь жалеть себя и бояться боли. Потому что ребенку гораздо труднее, ему достается в разы больше боли и стресса. Женщину обезболивают, а младенца нет. Но роды – это тандем, совместная работа мамы и малыша. В тот момент, когда мама отключается на анестезию, малыш остается один и работает за двоих. Я считаю, это как минимум не справедливо, а как максимум – опасно. Безусловно, есть женщины, у которых неадекватный болевой порог, есть ситуации, в которых без обезболивания не обойтись. Не дай Бог, экстренное кесарево и т.д. Но если идет нормальный родовой процесс, лучше обходиться без анестезии. — А что Вам помогало перетерпеть эту боль? Помимо знания, что Вы работаете не только для себя, но и для ребенка. Современные психологи предлагают несколько разных практик, которые помогают женщине взаимодействовать с болью в родах. Есть даже такое понятие как «Гипнороды», когда женщина погружается в некоторое трансовое состояние. В принципе, так и должно происходить. Главная задача женщины при родах – отключить свою неокортекс, т.е. цивилизованную более позднюю надстройку мозга. И оставить только лимбическую систему, которая функционирует как у всех млекопитающих. Оставить инстинкты, природу. Три священные «Т» естественных родов – тепло, тихо, темно. Так рожают все млекопитающие: уходят в кусты, в темноту, в тишину. Мы мало чем в этом смысле отличаемся. Женщине нужно погрузиться в роды, как в теплую ванну. С Марфой мне очень помогало дыхание. Плюс я занималась тай чи, там есть интересные моменты. Например, когда тебе больно, вместо того, чтобы напрягаться и двигаться дальше, ты дышишь и расслабляешься. И как только ты расслабляешься, оказывается, что ты можешь двигаться дальше. Тело начинает пускать тебя дальше: ты глубже тянешься и ниже нагибаешься. В родах это тоже работает: дыхательные техники, чередуемые с расслаблением. А с Ваней психолог Алексей Иванов научил меня такой технике: дышишь, пытаешься расслабиться и в то же время визуализируешь главную точку, в которой тебе больно, и как бы дышишь в нее, выдыхаешь туда весь свой воздух и энергию, одновременно представляя, как это место заливается ослепительно белым светом, таким ярким, что больно смотреть. Не знаю, может, у кого-то это будет сиреневая искра или красный зайчик. Суть не в самом образе, а в его действии. Когда ты сосредотачиваешься на болевой точке и расслабляешься в этом месте, процесс удивительно ускоряется. В какой-то момент я чувствовала, как Ваня просто «катится» из меня вниз. Плюс против боли помогают разные массажные техники. Есть акупунктурные точки, которые можно массировать. Есть масла, которые можно вдыхать, и они тоже обладают легким анестезирующим воздействием. Есть даже коктейли на основе красного вина, которые помогают женщине сместить фокус с боли на сам процесс происходящего. Но вообще, когда ты чувствуешь совместную работу с младенцем, когда ты понимаешь, что сейчас он делает и как нужно себя вести, чтобы ему помочь, это такое чудо, что про боль, в принципе, забываешь. Чудо, но и работа – тяжелая физическая работа. — У Вас была какая-то мантра? У меня, например, была мантра на первых и вторых родах, что миллион женщин это делают и я смогу. У меня, безусловно, была мысль, что Господь меня создал для того, чтобы я это сделала. Миллион женщин до меня это сделали, и миллион сделают после меня, я от них ничем не отличаюсь. Мне помогали молитвы. Я молилась Божьей Матери, есть акафист, есть икона, специальная помощница в родах. С Марфой я успела за то время, что мы ехали до роддома, вслух с мужем прочитать целиком этот акафист. Молиться Богородице или просто говорить: «Господи, помилуй», — для меня было самой главной психологической поддержкой, несмотря на все дыхательные и прочие практики. Ты все равно понимаешь, что на все Божья воля. — Роды у Вас тоже были разные: Вы рожали Луку сама, Марфу и Ваню с мужем. Какой опыт был для Вас наиболее комфортным, какие аргументы в пользу пребывания с мужем? О чем при этом важно помнить? Хочу сказать, что партнерские роды – это совершенно не must. Они подходят далеко не всем парам, нужны не всем женщинам и уж точно не всем мужчинам. Но если пара решает, что им это нужно, то обязательно идет на курсы подготовки к родам. И мужчина, получив всю информацию, окончательно решает, готов он к этому или нет. Есть разные варианты: можно сидеть в соседней комнате, молиться и ждать, можно стоять у изголовья и держать ее за руку, а можно, как один мой приятель, «стоять с камерой у входа и снимать, как появляется твой пятый ребенок». Он всех своих детей снимает на камеру, не видит в этом никакой физиологии, для него это каждый раз — чудо. Его жена поначалу смущалась, но на пятом заходе расслабилась. Мне было важно, чтобы наш папа присутствовал на родах, но ему это было еще важнее. Он сказал: «Я хочу. Раз мы этого ребенка вместе сделали, вместе носили, будем вместе его и встречать». Мне не нужно было его непосредственное участие. Есть женщины, которые хотят, чтобы их держали за руку, массировали, уговаривали, поддерживали. А я – кошка: мне надо, чтобы от меня все отстали. Но, конечно, круто, что он был первым человеком, который взял ребенка на руки, он перерезал пуповину, наливал чай и таскал мне бутербродики в кровать. Было важным ощущение того, что мы все вместе. С моей точки зрения, неправильно, когда женщина трудится в родах, а мужчина бухает с друзьями, «обмывает». Или бегает по магазинам, скупая памперсы. Это все может подождать в великий день появления ребенка на свет. Мужчина может не ходить в роддом, но быть всем сердцем и душой рядом, участвовать в процессе хотя бы по телефону, как-то быть на связи с женой. Нас с мужем опыт партнерских родов сильно сблизил. И, мне кажется, помог ему стать настоящим отцом. Помыть, вынести какашки, искупать, запеленать, намазать пупок перекисью водорода, подстричь ребенку ногти – для него все это абсолютно нормально. — Какие пять вещей Вы рекомендовали бы иметь в первые дни после родов? Я считаю, что в маминой аптечке обязательно должны быть перекись водорода и спиртовая настойка календулы – она гораздо лучше заживляет пупок, чем зеленка, под которой можно не разглядеть загноения. Обязательно должен быть «Пурелан», в его состав входит натуральный ланолин – это отличное средство от трещин на сосках. Крем Траумель «от синяков» справляется со всем: у нас папа каратист, ходит весь синий, с трещинами в ребре и вывихнутыми пальцами, и мы спасаемся только Траумелем. С Ваней у меня трижды был лактостаз (причем уже в зрелую лактацию – не знаю, с чем это было связано, может, со стрессом или проблемами с осанкой). Траумель великолепно помог. Самые классные ножницы для детских ногтей – Pigeon: малюсенькие, безопасные, но при этом достаточно острые. Я Луке до сих пор ими ногти стригу. Часто советуют крем с цинком под подгузник, типа Судокрема – он действительно хорошо действует, снимает красноту, заживляет мелкие царапки, но с ним нужно быть осторожнее, потому что цинк – это сильно действующее вещество. И без драматической необходимости лучше его не использовать. — А какие используете подгузники для детей? Huggies, я амбассадор этого бренда. Японские не люблю, у нас они протекают. У Huggies, кстати, еще классные влажные салфетки, которые можно смывать в унитаз, – они на 80% состоят из воды и всего на 20% из бумаги. Мы проводили эксперимент: в этих салфетках прорастает фасолина. — Какие у Вас были косметические must-have во время беременности? Я люблю марку Weleda, их масло для промежности использовала каждую беременность, и у меня не было никаких разрывов. Еще мне очень нравятся их массажные масла с арникой, лавандовое, обожаю лавандовый гель для душа. А крем Skin Food – на все случаи жизни. Из недавних открытий – масло Bio-Oil. Вообще, у меня не бывает растяжек, но кожа все равно теряет тонус. Это масло дает выраженный смягчающий эффект, и при этом не очень жирное, быстро впитывается. — А для лица Вы делали маски, ходили к косметологу? У меня потрясающий косметолог, к которому я хожу уже 10 лет. Ее зовут Гаяне, и у нее есть дочь Анна, которая тоже стала косметологом, у них семейный тандем. Они сами делают косметику по старинным бабушкиным рецептам, это потрясающе. У Анны клиника, у Гаяне кабинет. Анна использует уже более современные технологии. Их косметика называется «Nazelie». К Гаяне я хожу только на чистку и массаж, но скоро начну ходить к Анне и на всякие минимально инвазивные процедуры. Из других средств я нашла в Cosmotheca отличный бальзам для губ и офигенный дезодорант Malin+Goetz с эвкалиптом. — Давайте перейдем к теме грудного вскармливания, она сейчас в разных «мамских» группах одна из самых острых. Мы на TUTTA.TV будем делать выпуск про мифы о грудном вскармливании, потому что мы устали сталкиваться с чудовищными гадостями, которые говорят о грудном вскармливании. — Какие три самых ядовитых мифа, с Вашей точки зрения? Ребенка нужно кормить до года, после года в молоке ничего нет. Ребенка нужно кормить по режиму, иначе у него будет нездоровое пищевое поведение, и он вырастет неврастеником. Мальчиков нельзя кормить грудью после полугода, потому что им передаются женские гормоны, и они могут стать гомосексуалистами. И моя любимая история – как только появились первые зубы, бросайте кормить, грудное молоко вызывает кариес. — Как Вам кажется, откуда идут эти мифы? Из советского прошлого, когда задача медицины и педиатрии заключалась в том, чтобы быстрее вернуть женщину в общество, в строй. Чтобы она сдала ребенка в ясли и пошла работать. Поэтому 70 лет механизмы родительства разрушались на уровне государства, государственной политикой. Отсюда кормление по режиму, «не носи на ручках – избалуешь», отсутствие совместного сна и прочие преступления против детства. — А Вы сколько кормили детей? Луку я кормила 1 год и 3 месяца, Марфа в 11 месяцев бросила сама, Ваньку я кормлю до сих пор, хочу до двух. Ваня июльский, мы едем на море на полтора месяца, когда ему будет два года ровно. Я решила, что нецелесообразно бросать кормить грудью на море, где часто сталкиваешься с ротовирусами. Когда ребенок на груди, это переносится легче. Поэтому я планирую завязать в сентябре. Но эти планы весьма эфемерны, потому что из всех моих детей Ваня самый требовательный, самый пристрастный. — Каких трех правил грудного вскармливания вы придерживаетесь? Все-таки это процесс, накладывающий определенные ограничения на мамину жизнь. Наоборот, это процесс, облегчающий мамину жизнь. — Это если Вы спокойно относитесь к кормлению в общественных местах. А как иначе к этому можно относиться? — Некоторые стесняются, некоторым дискомфортно. Я против публичного кормления грудью. В Москве много кафе с комнатой Матери и ребенка, в парке, в любом скверике ты можешь сесть на скамейку и прикрыться палантином. Это бабские тараканы: «Я боюсь кормить ребенка на публике, я бегу домой с улицы, чтобы покормить его. Я беру молоко в бутылочке». Слинг и грудь в первые полгода – гарантия вашей материнской свободы. Ребенок спокоен, когда он на маме, а мама в этот момент может и ездить к подружкам, и ходить в ресторан. У нас был слинг Ellevill. У меня было два слинга с кольцами и два шарфа: один помягче, а второй поплотнее – для более взрослого ребенка. У этой же марки обалденные слинго-куртки. Дико теплые, удобные, со специальным капюшоном для малыша, трансформирующиеся потом в обычную зимнюю куртку. А отдельное достоинство – гигантские карманы. В них влезает все: печеньки, бутылочка воды, перчатки, ключи, кредитная карта, мобильный телефон, пачка салфеток. — Как Вы заканчивали ГВ с Лукой? Для многих это очень сложно. Как-то само собой. Честно говоря, с Лукой я поторопилась, хотя он и был готов. Но я устала. Мне надо было на работу, я очень хотела завязать. Лука брал бутылку, а Ваня ни соску, ни бутылку не признает. Лука мог в год попить ночью из бутылки кефир или какую-то жидкую кашу, а Ваня ни в какую. Лука и воду из бутылки хорошо пил. Мы были на даче, я чем-то отравилась. Я три дня не кормила, потому что было опасно. И эти три дня он даже не заметил. Он тогда уже спал отдельно в своей кроватке. — Про совместный сон – некоторые психологи считают, что после года он не полезен, потому что ребенок все время «контролирует» мать рядом, не впадает в глубокий сон, а это вредно для мозга. Что думаете вы? Есть психологи, которые скажут другое. Я считаю, совместный сон идет в тандеме с грудным вскармливанием. Если Вы закончили кормить, пробуйте перекладывать ребенка. Луку я отложила в год и три, и он до 7-8 лет приходил к нам в постель, а Марфа в три года перешла в собственную комнату, и больше мы ее не видели. Крайне редко она спрашивала: «Можно я с вами посплю?». Когда не было Вани, мы ее еще пускали, а сейчас уже все. Но ей это и не надо – у нее нет никаких проблем, страхов, ничего. Все равно есть некая естественная граница, когда ребенку пора отрываться. И, как правило, дети в этот момент начинают проявлять интерес к собственному месту. Думаю, все зависит от конкретного ребенка. Я очень люблю Уильяма и Марту Сирс – американских психологов, педагогов и педиатров. Они – это золотая середина между отъявленными естественниками и современной традиционной медициной. Мне нравятся их рекомендации по грудному вскармливанию, совместному сну, отселению малыша из кроватки, по прикорму. — Каких продуктов у Вас дома нет? Что Вы не даете детям и не едите сами? Какие у Вас базовые правила питания? Мы не едим фаст-фуд. В доме практически не бывает чипсов, тортов, эклеров, пирожных. — Что Вы даете на завтрак детям? Всем — разное. Ванька всегда завтракает кашей с фруктами: овсянка, рис, манка, мультизлаковая каша. На ужин — гречку. Никакой сахар Ваня пока не ест, я стараюсь максимально оттянуть этот момент. Лука вообще начал сладкое и сахар есть после трех лет. Марфа, конечно, раньше, потому что есть старший брат. У детей очень нежная ферментативная система, а сахар – серьезный вызов поджелудочной. И, потом, это один из самых бесполезных продуктов. Мы, например, Луке и Марфе, когда они уже познакомились с сахаром, вместо него старались давать фруктозу или декстрозу. — Вы всем детям разное готовите? Кашу Ване варю я, но Ваня встает позже всех. Он оказался у нас совенок: ложится с нами в районе 11, а просыпается в 10, что меня более чем устраивает. С Ваней я всегда высыпаюсь, за исключением периодов, когда у него лезут зубки. А старшим готовит завтрак папа. Лука ест яйца, Марфа не ест. Лука ест блины с индейкой (мы покупаем в фермерской кулинарии готовые), а Марфа ест блины с медом. Лука начал пить какао: молоко не пил, а какао пьет. Лука вообще малоежка, его трудно заставить завтракать. — Луке уже 11 лет. Последние несколько лет набирает обороты мода на раннее развитие. Детей активно водят по разным кружкам. Как вы к этому относитесь? Я к этому отношусь очень плохо. Я разговаривала с огромным количеством психологов, педагогов, которым доверяю. У ребенка в возрасте до 12 лет должно быть минимум два часа свободной игры в день и два часа в день на воздухе. Это минимум, а лучше – четыре. Свободная игра – это когда ребенок предоставлен себе, играет со своими игрушками или с другими детьми без участия взрослых вообще. Родители считают, что для ребенка прогулка – это дойти от двери дома до машины, от машины до школы, от школы до музыкальной школы и обратно. Это ужасно. Родители не понимают, что у организма маленького человека колоссальное количество задач до 7 лет: когнитивных, физиологических, социальных, психоневрологических. Это безумие. За 7 лет человек должен пройти эволюцию. И вот у него, например, сейчас развивается полушарие, отвечающее за двигательную активность, а мама ему в этот момент – английский язык, рисование. Детский мозг зависает: недоделав ту функцию, которую он начал осваивать, пытается освоить новую, которая сейчас ему не совсем нужна. В итоге обе функции в провале. Безусловно, ребенку можно что-то предлагать. Марфа в два года знала полностью алфавит, причем в разброс. Это был любимый аттракцион. К трем годам она благополучно его забыла. Лука пошел в год и два, Марфа – в год и месяц, а Ваня – в год и четыре. И очень поздно сел, поздно пополз. Зато месяцев с одиннадцати он говорит «баба», «мама», «дай», «на». И у него был такой пальчиковый захват, что он мог в 10 месяцев собирать крупу. Очевидно, его мозг развивался не симметрично в тот момент, но он и не обязан развиваться симметрично. Здоровый ребенок, нормально ест, нормально спит, патологий нет. Можно, конечно, ускорять развитие массажами, развивашками, гимнастиками, но не факт, что это не вылезет боком. — Вам не кажется, что часто родители, занимающиеся детьми как проектами, просто реализуют собственные амбиции? Так во многих случаях ведут себя те, у кого нет никакого другого дела, кроме детей. Ребенок-проект – это страшно. Такие родители рискуют вырастить человека со сломленной психикой, отсутствием инициативы и, не дай Бог, какими-то нервными патологиями. Часто это все — следствия раннего развития. Очень часто. Есть потрясающий детский психолог-педагог Марьяна Михайловна Безруких, она возглавляет Институт возрастной физиологии. Она бьет во все колокола на конференциях, на интервью, при общении с прессой. Она говорит: «Отстаньте от детей со своим ранним развитием, вы ломаете их. Дайте осуществить им естественное развитие. Нельзя на неокрепший фундамент класть кирпичи, он просто сломается. Эта база должна затвердеть». У ребенка есть физиология. У меня Марфа пошла в школу с 6 лет, но мы до последнего, до августа, не знали, отдаем мы ее или нет. Потому что социально, эмоционально и интеллектуально она была готова, а физиологически – нет. Она физиологически могла не выдержать нагрузку и не высидеть на одном месте 45 минут. А знаете, какой тест есть? Ребенок через голову должен взять свое ухо под прямым углом. Если дотягивается рука до уха – значит, он готов, дозрел. Он сможет держать в руке карандаш, сможет писать. — Не могу не спросить Вас про няню. У нас в стране много пропагандистов исключительно «мамского» воспитания. Говоря короче: «Зачем тебе няня, ты же не работаешь?» и «Няня – это априори зло, преступницы, женщины, которым нельзя доверять». Как Вы относитесь к функции няни в семье, как Вы выбирали свою, и что Вам помогло сделать правильный выбор? Мне няню за руку подружка привела. Я у нее гостила с Лукой. Она приютила нас в своей шикарной усадьбе за городом. Однажды она уехала в город, а вернувшись, вывела из автомобиля за руку хрупкую женщину и сказала: «Туттик, это твоя новая няня». Это была наша Света, она работала няней у наших знакомых и как раз в тот момент освободилась и искала работу. Это было 11 лет назад. Света воспитывает у нас уже третьего ребенка. И мне лично она няня больше, чем моим детям. Помните, в фильме «Секс в большом городе» Шарлотта взяла няню, у которой была огромная грудь, и на нее пялились все мужики. На каком-то детском празднике подружки ей говорят: «Ты что, не видишь, что происходит?» А няня без лифчика бегает по парку, и все мужики роняют слюну. Шарлотта смотрит на это и говорит: «Я этого раньше не замечала, Боже мой, как же мне быть. Я не могу потерять эту няню». За 11 лет Света стала членом семьи. Конечно, есть свои шероховатости: тут она с моей мамой что-то не поделила, тут с мужем, тут со свекровью. И всякий раз я думаю: «Боже, я не могу потерять эту няню, что же мне делать». — Как Вы в целом относитесь к наличию няни в семье? Даже если женщина реализует себя только в материнстве, она имеет право на свободное время. До года, наверно, желательно, чтобы мама максимально была рядом с малышом, если есть такая возможность, но хорошо, если при этом есть человек на подхвате. Который может побыть с малышом, пока ты ванну принимаешь. Не говоря уже о том, что ты, может быть, хочешь фитнесом заняться или пошопиться, или сходить к психоаналитику, или съездить на массаж. Хорошо, когда есть бабушки или муж-фрилансер. Лучше, когда у тебя на подхвате няня, чем когда ты уже зеленая, ненавидишь себя, ненавидишь ребенка, лезешь на стенку от недосыпа, усталости и того, что ты видишь в зеркале. Я не представляю себе, что бы я делала, если бы у меня не было Светы, как бы я выбирала своим детям няню. Скорее всего, я бы прибегла к сарафанному радио, к опыту знакомых, взяла бы чью-то няню по наследству, чем искала просто в агентстве. К сожалению, я много печальных историй слышала о том, когда человек со всеми бумагами, с гарантиями от агентства, а в итоге оказывается алкоголичкой или просто некомпетентным человеком. Хорошо, если есть бабушки, хотя бабушки несут другую опасность: их же не остановить. — С бабушками часто происходит ситуация, которую психотерапевты называют «эффект выкинутого из гнезда птенца»: когда большая мама (бабушка) выбрасывает своего подросшего птенца (маму) и начинает заботиться о новом (внуке), как о собственном ребенке. Потому что в ее сознании дочь – тоже еще ребенок, и она не может знать каких-то вещей так хорошо, как большая мама. И при этом бабушки желают самого лучшего, никто не хочет целенаправленно тебя унизить, обидеть. Сталкивались ли Вы с этим? И что бы Вы посоветовали тем, кто с этим столкнулся? Здесь есть очень большой соблазн со стороны мамы — свалить все на бабушку. Когда ты не берешь на себя ответственность, ее берет на себя другой взрослый человек. Если вы окончательно определились, что сами хотите воспитывать своего ребенка, бабушку нужно отодвигать: дозировать или изолировать, словом, выстраивать границы. Но при этом не на словах демонстрируя свою «взрослость», а реально делая все самостоятельно. На самом деле, если в семье вменяемый папа, и у мужа с женой нормальные отношения, синдром «выкинутого птенца» практически невозможен. — Сейчас, к сожалению, многие сталкиваются с замершей беременностью или долго не могут забеременеть. Я знаю, что у Вас тоже был этот болезненный опыт. Что бы Вы, как человек, счастливо преодолевший этот период, как мама троих детей, посоветовали тем, кто с этим столкнулся? — У каждого человека своя мера и свои силы, по которым ему дается то или иное испытание. Вышла очень хорошая книга в издательстве «Никея» «Слово утешения. Как пережить смерть ребенка». Первое, что испытывает женщина в такой ситуации, – чувство огромного одиночества и вины. Тебе кажется, что ты одна на свете такая, весь мир веселится, у всех все хорошо, а ты почему-то оказалась выброшена из реальности и непонятно, что ты сделала не так, что у всех все нормально, а у тебя нет. В этот момент очень важно получить поддержку и понять, что ты не одинока. Потеряв ребенка и рассказав об этом публично, я была шокирована тем, как много женщин оказывались в аналогичных ситуациях – каждая третья женщина так или иначе теряла ребенка. Это встречается очень часто, и ты в этом не одинока, так бывает, но после этого жизнь продолжается. Еще очень важно отгоревать. Прекрасный психолог, которая тогда меня спасла, сказала: «Горе надо горевать. Вы должны на нем сосредоточиться». В России не принято страдать-горевать, но свое надо отстрадать – у кого-то это займет месяц, у кого-то год. Но есть некий момент, в который ты должна погрузиться окончательно, чтобы из этого выйти. Опять же, надо искать помощь: если не помогают близкие, надо идти к священнику, к психотерапевту, надо читать книги, искать единомышленниц, соратниц по несчастью. Сейчас есть прекрасная группа «Сердце открыто» на Facebook, паблик мам, которые пережили потерю ребенка. Ты можешь не получить облегчения, но некое утешение, разделив это на какие-то части с другими людьми, ты получишь. И, конечно, надо верить в то, что все будет. — Ваша счастливая беременность наступила через…? — Пять лет. У нас вообще в семье удивительная история. Через год после того, как я родила Луку, абсолютно таким же образом в родах ребенка потеряла моя сестра. Но сейчас у нее двое детей, она абсолютно счастливая мать и жена. — Расскажите про TUTTA.TV. Как Вы после MTV, казалось бы, совершенно другой профессиональной культуры, пришли к этому проекту? Что он для Вас значит, какие у Вас цели и планы? — После MTV у меня была куча разных побочных работ, которые остались не очень замечены зрителем на телевидении и на радио. — Но у большинства Вы все-таки ассоциируетесь с MTV. — Да, но время идет. Взрослею я, взрослеет мой зритель. Неудивительно, что если раньше нас всех интересовала молодежная субкультура и музыка, то сейчас нас интересует материнство, детство, психология, отношения, духовные поиски, профессиональная реализация. Кода я была беременна Ваней, у меня был какой-то кризис жанра и профессиональный кризис, мне стало тошно заниматься побочной деятельностью, которая приносит деньги, но не приносит морального удовлетворения мне и никакой пользы обществу. Мне нужно иметь миссию и знать, за что я борюсь. Чтобы это дело нужно было не только мне. Сначала я хотела сделать просто блог, но мне посчастливилось встретить моего давнего друга и коллегу Петро Шекшеева, который создал свое пиар-агентство и взял меня под крыло. Он сказал: «Слушай, ну какой блог? У тебя будет TUTTA.TV». И не успела я оглянуться, как у меня уже появился свой маленький канал на Youtube. Мы понимаем, что стоим у истоков какого-то совершенно нового дела, течения, нового направления в СМИ и журналистике. Мы получаем колоссальный отклик со всех сторон: со стороны родительского сообщества, экспертного сообщества – врачи, педагоги, психиатры, терапевты – все с нами. У нас крупные партнеры среди производителей детский товаров и услуг, мы дружим с Huggies, Johnson&Johnson – все это говорит о том, что мы попали в нужное время в нужное место и делаем что-то важное и полезное. Это помогает нам зарабатывать какие-то деньги и профессионально развиваться. Мы придумали хитрый формат – субъективное телевидение, где мы можем рассказать о том, что нас волнует в данный момент. Так получилось, что мы начали с темы беременности, родов и первого года жизни младенца, но сейчас у нас уже несколько форматов, и мы работаем над еще одним – про отношения между взрослыми людьми. В течение недели каждый день у нас выходит новая программа. Сейчас 4 выпуска, а будет 5 уникальных программ. Мы, конечно, не можем сказать, что мы – полноценный канал, у которого круглосуточная сетка вещания, мы до этого не доросли, это очень дорого и не нужно. Наоборот, наше преимущество в том, что человек может включить передачу в любой момент. Мы существуем не во времени, а в пространстве. И наш зритель очень живо откликается, а самое интересное, что у нас очень высокий процент мужской аудитории – 35% мужчин, 25-45% возрастная категория. Мы даже из-за этого бьем себя по губам, чтобы не говорить «материнство и детство», а говорить «родительство и детство». Потому что папы реально участвуют. — Какой из роликов вызвал бум? — Самая смотрибельная наша передача, у которой больше 700 тыс. просмотров, – это программа «В гостях у Тутты» с психологом Ларисой Сурковой. Она очень популярный психолог в Инстаграм, и у нее очень преданная аудитория. Как ни странно, большой резонанс вызвала программа про роды с анестезией. У нас был такой холивар по этому поводу, почти как про прививки. Я не ожидала, что женщины, выбравшие анестезию, будут так яростно отстаивать свое право на обезболивание. — Мне кажется, в нашем обществе амбиции – колоссальный двигатель всего и холиваров в том числе. Все стремятся быть идеальными, никто не оставляет себе права на ошибку. «Если я сделала анестезию – я априори была права». С одной стороны. А с другой стороны – это страшный инфантилизм и эгоизм, когда «Я» стоит в центре, мне больно, меня обезболили, и мне все равно на вашего младенца, его еще нет. Он из меня выйдет, тогда он будет. Что он там может чувствовать! Мы на TUTTA.TV всегда стараемся давать два ответа на любой вопрос. Например, сопли у ребенка – один эксперт говорит: «обязательно нужно купировать сопли у ребенка, ребенок плохо спит и сосет, он будет терять вес, у него может развиться гайморит и т.д». А второй говорит: «отстаньте вы от ребенка, сопли – это нормальная реакция слизистой, незрелая имунная система, пересушенный воздух, режутся зубы, мало ли причин. Если ребенок хорошо спит, хорошо ест, у него нет температуры – не лезьте лишний раз в его нос». И оба этих человека врачи, с практикой. Возможно, оба кандидаты наук, признанные специалисты своего дела, а родитель должен выбрать, какая точка зрения ему подходит больше. Хорошо, что она не одна. Потому что родительство – это ответственность. И ты должен ежеминутно брать ее на себя, не переваливая на бабушек, дедушек, воспитательниц, нянь или врачей. Интервью: Ксения Вагнер