«Отодвигала бомбы ногами». Фронтовичка - о войне, материнстве и счастье
Многие скажут, что у Софьи Кузнецовой тяжелая судьба. Сиротское детство, юность - в боях под Ленинградом, шестеро детей пришлось одной поднимать. Но 93-летняя Софья Сергеевна точно знает, какое оно - женское счастье, и передает этот секрет своим детям, внукам и правнукам. Мачеха била до черноты Софья Сергеевна встретила меня в кокетливом чурбане на голове и красивом халатике. Удивилась и обрадовалась, узнав, что вопросы будут не только про войну. На столе у нее - частые гости - цветы. В аккурат - под большим фотоколлажем в золотой раме со снимками самых любимых и родных. «Подарок правнука, - с нежной улыбкой показывает Софья Сергеевна на цветы. - Ему 1,5 годика, самый младший. Пришел 23 февраля в костюме с галстуком и с цветами». Неженский праздник в большой семье Кузнецовых - один из самых главных, хотя и 8 марта бабушка окружена вниманием и любовью, да и вообще в любой день. Сейчас психологи любят на каждом углу повторять, что ребенок, растущий в неполной семье, в неблагополучных условиях, не сможет стать счастливым в самостоятельной жизни. Наверное, правда, изменить код, заложенный в детстве, сложно. И все-таки каждый сам - кузнец своего счастья. И жизнь Софьи Кузнецовой - тому пример. В семь лет она осталась без мамы. В семье - семеро детей, трое - от первого маминого брака, четверо - родные для рыбака Сергея Кузнецова, и Соня из них - старшая. Через всю жизнь она пронесла запах маминых пирогов как символ домашнего уюта, тепла и заботы. Всё это ушло из семьи на многие годы. Вскоре отец привел в дом молодую мачеху. И жизнь пошла - как в страшной сказке. «Когда отец уезжал на рыбалку, она нас выгоняла, мы спасались у дяди. После школы, только сумку положу, отправляет: Сонька, иди корову дои! Корову надою, а молока она нам никогда не нальет, только картошку поставит на стол. Зимой отправляла нас белье на речку полоскать. Две корзины поставит на санки и гонит. Мы полощем и между ног ручки греем, и снова полощем. А она потом проверяет - если пена пойдет, обратно отправляла. Однажды пришла домой, младший братик просит: посмотри у меня спинку. Я подняла рубашку - спина черная как сковородка. Он говорит: «Она меня избила, а я под крыльцо залез, она меня достать не могла». Мы не жаловались, - Софья Сергеевна переходит на шепот, будто до сих пор испытывает тот детский страх. - Раз нажаловались, никогда не забыть, она всех положила на длинную скамейку и стала бить ремнем с пряжкой». Мины пинала ногой Кто знает, чем бы окончилась жизнь с такой мачехой, но в 41-м грянула война. Сергея Кузнецова забрали не сразу, все-таки один из лучших рыбаков Самарово, да и детей много. Но в 1942 и он ушел воевать. А Соня и еще 14 самаровских девчонок пошли на курсы Красного Креста. Через год закончили, получили аттестаты, а следом - повестки. Говоря о войне, Софья Сергеевна то смеется, то закипает гневом, сжимая до белизны кулачки натруженных потемневших рук. «Страх? Я ничего не боялась!» - дерзко рассказывает она, вскидывая голову. Но об ужасах войны говорит приглушенно, с горечью, будто все было вчера. Их - девчонок-сибирячек, везли на фронт в телячьих вагонах. Поезд, укутанный пихтовыми ветками, не ехал, а крался к линии фронта. Петь песни, громко говорить - запрещено. По приезде девчонок распределили по войскам. Софья попала в 37 восстановительный железнодорожный батальон. Две роты по 200 человек и взвод девчонок. Софья - самая маленькая, всегда стояла в конце и по-детски обижалась. «Подрастешь, война тебя вытянет», - шутил командир. И война вытягивала. Задача девчонок была - ремонтировать железную дорогу. Немцы бомбят, девочки - снова собирают, и так - каждый день. «Земля усыпана снарядами, небо от дыма не видно. Ходили - след в след, чтобы не подорваться. Поначалу я не понимала ничего. Отодвигала бомбы ногами, чтобы расположиться на отдых. Командир увидел: «Красноармеец Кузнецова, вы почему бомбы катаете?! Они же могут быть замедленного действия» - так получила первый выговор, - смеется Софья Сергеевна. - Второй - когда под обстрелом остановилась, стала выглядывать за кустами «Катюшу», очень хотелось на нее посмотреть». На вопрос, была ли любовь на войне, она негодует: «Какая любовь! Не до того нам было». И тут же вспоминает, как провожали взглядами молодых красивых мальчиков в разведку. Они не вернулись. С парнями рядовая Кузнецова обычно общалась, выменивая у них сахар за свои фронтовые сто грамм. Пить она не научилась - не женское это дело, даже за День Победы поднимает стакан морса. Лучше одной, чем терпеть обиды С войны Соня вернулась в октябре 1945-го. «Одежды у меня не было. Ходила в военной форме. А потом папин товарищ, заведующий базой, выдал мне два платьишка - серенькое и зелененькое. И я щеголяла!» - улыбается она. Отец Сони, дойдя до Берлина, тоже вернулся живой и здоровый. Выгнал жену, казалось бы, жизнь налаживается. Но испытания для Софьи не закончились. Первый муж, тоже фронтовик, оказался плохим спутником, родив троих детей, девушка ушла от супруга. Попытала счастье второй раз - и снова оно ей не покорилось. «На лбу у человека не написано, показалось, хороший человек, а он тоже начал пить, обижать. Я терпеть не стала. Выгнала его, когда ждала шестого ребенка». «Как же вы не побоялись одна с шестью детьми остаться?», - удивляюсь я. По нынешним меркам - это уму непостижимо. «Ничего я не боялась! - снова повторяет она. - Образование так и не получила, шесть классов у меня. Работала на двух работах - топила печи, полы мыла. И никогда никому не жаловалась и ничего не просила. Все сама!» Для нее, рано потерявшей любовь мамы, жившей в страхе и жестокости мачехи, самым главным было - уберечь от этого своих детей. Дать им все, что не дополучила в детстве сама, - надежный тыл, где всегда вкусно накормят, обогреют заботой и лаской, поддержат. А еще она мечтала дать всем детям хорошее образование, чтобы не махали тряпками, как она. Поэтому никогда не пропускала родительские собрания. После работы бежала в школу. Учителя, глубоко уважая многодетную мать-одиночку, с порога говорили: «Всё хорошо, Софья Сергеевна, не беспокойтесь, идите, работайте», и она бежала на вторую работу. А по вечерам находила время сказку почитать, обнять, поговорить по душам. Счастье - в детях Своей цели она достигла. Все дети получили образование. А если учесть, что разница между первым и шестым ребенком у нее - 16 лет, то понятно, что заботы эти растянулись на десятилетия. Но если ребенок сыт, одет, обучен - это еще не значит, что он будет счастливым. Софья Сергеевна не нашла счастья в браке, но для нее было важно, чтобы оно случилось у ее детей. А вот этот код, в отличие от материального благополучия, изменить сложнее. Но, по мнению дочери Ирины, Софье Кузнецовой удалось перепрограммировать судьбу детей. «Таких мужчин, которые бы ей соответствовали, не было. Мы жили без отца. Но я знаю, как надо относиться к мужу, она смогла передать нам это знание. Старшие братья-сестры выходили замуж, и передо мной появлялся образец семейных отношений. Мама всегда сплачивала молодых, зятья с первого дня называли ее мамой, она не вмешивалась, но всегда помогала, не боялась трудностей. Таких женщин сейчас нет». Когда у Софьи Сергеевны появилась первая внучка, младшей дочке Ольге было всего два года. А старшей надо было учиться, и она принесла новорожденную кроху маме. «Я двоих одновременно выкормила грудью, - улыбается бабушка. - Никогда в помощи детям не отказывала, надо посидеть - иду, в любое время дня и ночи. Как иначе?» Эта кипучая деятельность, желание быть полезной, нужной, не оставляют Софью Сергеевну и сейчас. Еще несколько лет назад ее можно было увидеть у дома, продающую свежую рыбу. Дети и внуки за голову хватаются: что люди подумают? А она, дочь рыбака и сама рыбачка, упирается: как же, столько рыбы мне приносите, не пропадать же добру! К бабушке-фронтовичке за рыбой шли все. Полицейские зорко охраняли ее покой, не дай Бог, кто обидит. «В чем секрет вашего счастья?», - спрашиваю я. «Я счастлива детьми. И внуками. Горжусь ими», - с теплой улыбкой отвечает она. А они отвечают ей бесконечной благодарностью. Не познавшая любви в детстве и молодости, сейчас Софья Кузнецова греется в ее лучах. Старики часто жалуются: дали детям все, а теперь никому не нужны. Но если начнешь расспрашивать, понимаешь, что под всем каждый человек понимает что-то свое. Свой рецепт родительского долга и любви. А правильный ли он - показывает время.
