В дискуссиях о пенсионной системе принято противопоставлять ПФР негосударственным пенсионным фондам (НПФ). ПФР отвечает за «государственную» пенсию, а НПФ — за развитие корпоративных и индивидуальных пенсионных программ. Одновременно и ПФР, и НПФ выступают страховщиками по обязательному пенсионному страхованию (ОПС). Клиентов ПФР при этом называют «молчунами», отличая их от тех, кто «подал голос» и перевел свои накопления в НПФ. Переманивая клиентов из ПФР, негосударственные фонды обычно придерживаются риторики, что, как частные структуры, они более эффективно управляют активами в сравнении с государством и предоставляют лучший клиентский сервис. В последнее время, однако, «негосударственность» рынка НПФ стала очень условной, а сама частная пенсионная отрасль из-за многолетнего моратория на перечисление новых взносов зашла в тупик, из которого рискует не выбраться. В таких непростых условиях инициатива замминистра финансов Алексея Моисеева наделить ВЭБ полномочиями НПФ может дать шанс рынку пенсионных фондов, а людям — дополнительную надежду на сохранение и приумножение накопленного. На фоне информационной бомбы про повышение пенсионного возраста новость могла показаться второстепенной, но руководителей действующих НПФ она озаботила всерьез. Еще один титан «Национализация?! На пороге…» — лаконично посетовал у себя на странице в Facebook топ-менеджер пенсионной группы, входящей в десятку крупнейших. Его можно понять. Уже сейчас, по оценке «Эксперт РА», более 70% активов НПФ находится в фондах, связанных с госкомпаниями, госбанками или Банком России. А появление нового «государственного НПФ» с 1,7 трлн рублей пенсионных средств повысит эту долю почти до 90%. Частные фонды опасаются, что конкуренции с окологосударственными гигантами им не выдержать. Они и так едва справлялись с прессингом НПФ Сбербанка и с опаской ждут, насколько агрессивной будет стратегия развития объединенного фонда «Открытия». Теперь же возник еще и риск прямой конкуренции с ВЭБ. Пессимизм участников рынка подогревается опытом Казахстана, где в 2014 году пенсионную систему вообще национализировали, а активы всех НПФ объединили в один государственный фонд. Такому радикальному решению предшествовали схожие с нашими предпосылки. Первая — высокая концентрация рынка: в Казахстане было 9 игроков, у нас же 80% рынка сконцентрировано в руках у 10 крупнейших. Вторая — проблемы с обеспечением доходности пенсионных средств, которые вытекали из недобросовестной инвестполитики. «Руководство отдельных пенсионных фондов распоряжается пенсионными накоплениями как своими собственными и обслуживает интересы акционеров, нередко покрывая их расходы», — критиковал президент Казахстана работу НПФ. В России всем крупным случаям отзывов лицензий НПФ, а также единственному пока кейсу с санацией фонда, предшествовали «дыры» в активах от инвестиций, направленных на финансирование акционерных проектов в ущерб интересам клиентов. Тренд на сильное огосударствление отрасли НПФ возник не от чьего-то желания монополизировать рынок. К нему привела расчистка системы НПФ. ВЭБ в борьбе за клиентов Со стороны потребителей картина не столь апокалиптична — скорее, она даже позитивна. Во-первых, для «молчунов» мало что изменится де-факто. Их деньгами и так управляет государственная УК — ВЭБ. Обособление этих средств из ПФР только снизит риски их передачи в распределительную систему в рамках ее реформы, ведь такой вариант допускал Минфин. Более того, если ВЭБ уравняют в правах и инвестиционной декларации с остальными НПФ, то за счет расширения списка доступных вложений государственная управляющая компания может показать для «молчунов» еще более впечатляющий результат. Если же смотреть на общую картину пенсионной отрасли, то приход туда ВЭБ в качестве полноценного игрока может серьезно поддержать рынок. Если наделение ВЭБа функционалом НПФ окажется не чисто техническим мероприятием по выделению средств «молчунов» из ПФР, то можно ожидать, что в ВЭБ появится отдельная менеджерская команда, перед которой поставят задачу по развитию пенсионного бизнеса. Новый мега-фонд выйдет на рынок и захочет побороться как за существующую клиентскую базу, так и за потенциальную — связанную с запуском индивидуального пенсионного капитала (ИПК). Встраивание в ИПК в случае с ВЭБом, у которого нет розничного канала привлечения клиентов как у НПФ Сбербанка или НПФ ВТБ, станет ярким примером для индустрии. Рынок получит крупного мотивированного игрока с мощным лоббистским ресурсом, который поможет сдвинуть с мертвой точки запуск ИПК. А в идеале ВЭБ поддержит развитие этого проекта через лоббизм весомых финансовых стимулов для участи в нем — софинансирования или налоговых льгот. Но даже если ничего этого не произойдет, а изменения будут сугубо техническими — и «молчуны», и НПФ окажутся в выигрыше. На рынке появится единая база активов для запуска ИПК, а шансы получить достойную пенсию будут чуть выше.