У бригадира из Богдановича забирают трёхмесячного сына за то, что неправильно выбрал жену
Дмитрий с Алёной познакомились через соцсети. — Неделю переписывались, потом встретились. Я её сразу полюбил, — рассказывает он. Ей тогда было 25, ему — 27. Он — бригадир на местном предприятии Богдановича, крановщик. Непьющий, несудимый, неженатый. Она — многодетная мать с очень запутанным, сложным прошлым. Когда они познакомились, Алёна была замужем за узбекским мигрантом. Но при этом была одинока — муж уже несколько лет жил на родине вместе с одним из четырёх Алёниных детей. Алёна отпустила сына погостить на три месяца, а муж не захотел возвращать. Ещё трое её детей жили в приюте — Алёну ограничили в родительских правах. История Алёны У Алёны с детства жизнь складывалась не совсем благополучно: мать развелась с отцом, ушла в другую семью, воспитывали бабушка с дедушкой, девочка не раз убегала из дома. В бабушкину «однушку», где жили бабушка и отец, Алёна привела мужа-узбека, там же родила троих детей. Перед рождением четвёртого бабушка выписала Алёну из квартиры. По версии Алёны, ей не хотелось сидеть с правнуками. По версии бабушки, её просто достали многочисленные кавалеры внучки, которых она водила после отъезда законного мужа. Возможно, истина где-то посередине. Детей Алёны её бабушка с отцом, возможно, и правда недолюбливали. А может, просто раздражало, что мать пытается скинуть заботы о детях на них. Однажды молодой маме пришлось брать с собой на учёбу в техникум двухлетнего Манучера, оставить было не с кем. Она оставила коляску со спящим малышом под окнами аудитории и пошла на лекции, а преподаватели, увидев одинокую коляску, вызвали полицию. После этого она заставила бабушку с отцом сидеть с детьми, но после одного такого «присмотра» полиция нашла ребёнка Алёны на проезжей части. Привели домой, составили протокол на мать за ненадлежащее обращение. Против Алёны даже возбуждали уголовное дело за неисполнение родительских обязанностей и за грубое обращение с детьми, но потом закрыли. А после рождения четвёртого ребёнка, Насти, Алёна попала в психиатрическую больницу. Вышло это так: когда бабушка выгнала, выписала её из квартиры, Алёну социальные работники отвезли в богдановичский Центр социальной помощи семье и детям. Там ей помогли купить комнату на материнский капитал в соседнем посёлке, там же она оставила на время родов детей, туда же она приехала из роддома. А после родов с ней случился нервный срыв. Как говорит Алёна, из-за того, что ей отказались помочь оформить пособие, посоветовали сделать это самой. Она и в самом деле могла сделать это сама, без помощи юристов, но психика у женщины уже была на грани после родов и проблем. Видимо, истерика случилась серьёзная, раз директор Центра вызвала бригаду психиатрической помощи. Из психиатрической больницы её выписали с заключением врачей, в котором говорилось, что она не может исполнять родительские обязанности из-за диагноза (мы не будем его уточнять, это хроническое психическое заболевание). После этого суд ограничил её в родительских правах на троих детей. Двоих — Настю и Навруза — отправили в приёмную семью, Манучера оставили в приюте Богдановича. История Дмитрия Дмитрий принял Алёну со всем её прошлым, четырьмя детьми, диагнозом, в который он не верит. Пожалел, захотел спасти? Сам он немногословный, красивых слов от него не дождёшься. Родителей Дмитрия уже нет в живых, так что никто не мог одобрить его выбор. Или, наоборот, предостеречь... Через несколько дней после первого свидания Алёна рассказала ему всё. И Дмитрий... поехал знакомиться с Манучером в приют, а потом женился на Алёне (развод с мужем она оформила заочно) и усыновил чужого мальчишку. Правда, мальчика им так и не отдали, опека через суд ограничила в правах и приёмного отца. Лично к Дмитрию никаких претензий не было, единственный минус — что он живёт вместе с Алёной, которая ограничена в правах. Дмитрий с Алёной почти каждый день навещают Манучера в приюте. И сотрудники приюта на суде подтверждают это. Кстати, отмечают, что мальчик поступил в приют «не в удручающем состоянии, позитивный, в хорошем психологическом состоянии». Выходит, не так всё было запущено, Алёна всё-таки заботилась о детях? Алёна с Димой стали вместе добиваться возвращения остальных детей, начались многочисленные суды. Дмитрий готов усыновить всех детей своей жены, но для этого нужно добиться лишения родительских прав бывшего мужа. Да и Навруз с Настей сейчас в другой семье, и женщина-опекун на судах умоляет оставить детей ей, говорит, что называют её мамой, что привязались друг к другу, жалуется, что Алёна не платит алименты, не навещает детей. Алёна уверяет, что её к детям не подпускают, а алименты действительно не платит — потому что не доверяет опекуну. В ожидании решения суда Дима снял для новой семьи двухкомнатную квартиру. С виду здесь опрятно, чисто. В одной из комнат детская мебель, игрушки, книжки. И даже попугайчиков с хомячками купили. Это чтобы разные комиссии посмотрели и пришли к выводу, что всё нужное для детей у них есть. В другой комнате — детская кроватка трёхмесячного Костика, общего сына Алёны и Димы. Он родился через год после свадьбы. Сейчас опека через суд пытается изъять и этого малыша из семьи. Подала иск об ограничении обоих родителей прав на этого малыша. Алёну — потому что у неё диагноз, Дмитрия — за то, что он живёт с Алёной. А ещё за то, что работает и не может круглосуточно находиться рядом с малышом. В исковом заявлении так и говорится: «согласно графику работы, не может находиться дома». — Опеку не устраивает график работы Димы, чтобы ему Костю оставили, ему предлагали развестись со мной или самому уйти в декрет, — рассказывает нам Алёна. Дмитрий забежал домой на обеденный перерыв прямо в рабочей одежде. Спокойный, немногословный, он возится с малышом, поит из бутылочки, носит на руках — сын капризничает после прививки. Потом подключается к разговору. — А жену мою просто три года назад довели до нервного срыва, ну как… одна с четырьмя детьми, не на кого положиться. Сорвалась. А её сразу в психушку. За три года я в ней не замечал… такого…ненормального. Мы не спорим. У врачей свой взгляд, у него — свой. Хотя за те два года, что они вместе, к Алёне действительно не придраться: работала уборщицей, училась на курсах при центре занятости на продавца, всю беременность добросовестно наблюдалась у врачей. Недавно Дмитрий оплатил жене очередную психиатрическую экспертизу. Врачи диагноз коллег оспаривать не стали, написали, что есть признаки заболевания, но «в состоянии стойкой ремиссии». А самое главное — пришли к выводу, что это «не представляет опасности для окружающих и её детей», и Алёна «может осуществлять родительские обязанности». Недавно прошло предварительное слушание в суде. — Послушайте, женщина попала в нормальную жизнь, это поощрять надо, а не толкать обратно в яму! — говорит нам правозащитник из Екатеринбурга Валерий Кузнецов, супруги нашли его и попросили помощи на суде. — Есть свежее заключение врачей о том, что она может осуществлять родительские обязанности. И ещё: на каком основании забирают родного ребёнка у отца!? Он-то почему должен отвечать за её прошлое? Люди нашли друг друга, помогите. Если есть сомнения, контролируйте… В опеке Богдановича пока, до решения суда, ситуацию комментировать отказались, пояснив, что ситуация находится под контролем Министерства социальной политики и опека примет во внимание все новые обстоятельства.
