Зоркое сердце бесланской школьницы. Как волонтеры научили бывшую заложницу помогать людям

Вике Коцоевой 23. Ее зеленые глаза резко выделяются на загорелом лице: за два дня до нашей встречи она вернулась с Адриатического моря, из небольшого хорватского городка Нови-Винодольски. Там расположен центр поддержки детей с ограниченными возможностями здоровья и нуждающихся в психологической помощи. В последние годы Вика ездит туда в качестве волонтера с группой детей из родного города — Беслана. В начале сентября 2004 года Вика была в числе заложников в школе №1. Детский центр в Нови-Винодольски обычный: здесь есть утвержденный распорядок дня, работа со специалистами, свободное время. Все как везде. Лагерь был создан в 1980-х годах местным отделением "Красного креста", а 2004-м открылся после реконструкции. Через год руководитель отделения "Красного креста" Людвиг Матич и мэр Загреба Милан Бандич впервые позвали сюда детей из Беслана. Этим летом ребят из Северной Осетии здесь принимали уже в 14-й раз. Изначально в центр приглашали только детей из числа заложников до 17 лет с сопровождающими — с ребятами ездили их учителя. Теперь эти дети уже окончили вузы и устроились на работу. Но программу в Хорватии не закрыли, а начали приглашать ребят из семей, которых так или иначе коснулась эта трагедия. В этом году в лагерь поехал Сослан: в спортзале в 2004-м была беременная им мама. Всего за 13 лет в центре побывали больше тысячи детей Беслана. О чем звонит колокол Лерко Вместе с осетинскими детьми в хорватском центре обычно находятся ребята из соседних стран — Италии, Сербии, Боснии и Герцеговины. Многие на протяжении нескольких лет дружат через соцсети. Но есть ребята, которые не могут пользоваться гаджетами, и радуются встрече старых друзей как никто другой. Хорват Лерко — аутист. Вика встретила его в лагере в десятилетнем возрасте. Он очень любил звонить в колокол, который звал детей на обед, но самостоятельно до него не доставал. Мальчика поднимал на руки кто-нибудь из более взрослых ребят, чтобы тот мог дотянуться и дернуть язычок. "Это была целая традиция, весь лагерь наблюдал за этим. Лерко очень любил этот колокол, он смотрел на него снизу как на что-то живое, мог разговаривать с ним. Уже взрослыми мы вновь встретили его в лагере. Он вырос, до колокола достает без чужой подмоги, но беседовать с ним не перестал. Я уверена, что только ему он доверяет самое сокровенное", — рассказывает Вика. По вечерам в лагере проходят обменные культурные программы. Бесланцы показывают зарубежным друзьям красивые осетинские песни и танцы. Многие дети впервые узнают о Северной Осетии, о теракте. К концу лагеря они вместе разучивают осетинский массовый танец симд и приглашают на импровизированный концерт Людвига с администрацией лагеря. Те поддерживают интернациональный коллектив аплодисментами, по традиции просят выйти на бис и запевают любимую Матичем "Катюшу". "Это не только ваши дети, они общие" Людвиг Матич больше пяти лет не руководит отделением "Красного креста", но их связь с ребятами все так же прочна. Раньше вместе жили под одной крышей во время двухнедельного лагеря, сейчас Людвиг обязательно навещает их и даже иногда остается на пару дней. Для бесланских детей Матич стал не высокопоставленным руководителем, а сказочным персонажем, который мог срочно собрать ребят во дворе лагеря, до последнего не раскрывая причину, и на пике интриги прикатить тележку с мороженым. Случались и коллективные работы по укладке кафеля, где Матич выступал прорабом. И концерты симфонического оркестра на втором этаже в пять утра — для бодрого и неклассического пробуждения. Не было только разговоров о трех страшных днях в школьном спортзале, за стенами которого расстреливали людей. Матич побывал в Беслане в 2010 году — приезжал с супругой, другом-священником и сотрудниками мэрии Загреба. "Мы вместе пошли в спортзал, — рассказывает Вика. — Он остановился возле фотографии моего погибшего дяди, узнал его по фамилии и просто спросил: "Дядя?" Я кивнула утвердительно. Он больше ничего не сказал, никак не отреагировал. Ну, он такой — переживает внутри". "Это горе переживал весь мир, вся вселенная, — сказал ТАСС Людвиг Матич. — Мы не могли не предложить помощь — это наш долг, наша миссия. Но мы тогда и не думали о том, насколько нам всем здесь станут близки дети Беслана. Они уже не только ваши, но и наши. Они общие, часть нашей семьи". Зорко одно лишь сердце Сейчас Вика — волонтер. В статусе ее мессенджера — фраза из повести "Маленький принц" Антуана де Сент-Экзюпери. Однажды в Беслан приехали представители общественной организации "Дети Марии". Психологи, профессиональные уличные клоуны, кукольники из разных стран встретились с бывшими заложниками. Среди детей была Вика Коцоева. — Я попросилась с ними в детский дом во Владикавказе, наблюдала за тем, как они работали с сиротами. Уже в 2010 году 15-летняя Вика поехала в Подмосковье волонтером в летний творческий лагерь. Там создают для детей-сирот условия, в которых они чувствовали бы себя как дома. Этому и учат добровольцев, которые проводят для ребят мастер-классы по живописи, рисунку, рукоделию, музыке, театру. В первые годы волонтерской работы после общения с детьми из интернатов и детских домов Вика уходила от всех, чтобы пореветь. Тогда она получила неожиданный урок — как Маленький Принц от Лиса. Во время очередной реабилитационной программы организации она стала наставницей мальчика — воспитанника одного из московских психоневрологических интернатов. Было страшно, ей приходилось все время подбирать слова. Мальчик задавал вопросы, которые Вика помнит до сих пор и воспроизводит с той же детской интонацией. "Ты веришь в Бога?" — спросил он меня. Только я дала положительный ответ, пытаясь его обосновать, как он задает второй вопрос: "А ты любишь его? " "Люблю", — сказала я. Он мог мне сказать что-то вроде: "Конечно, у тебя есть дом, руки и ноги, мама и папа, еще бы не верить". Но он очень по-взрослому признался, что тоже верит в Бога, "ведь если бы не было его, не было б и меня, какой бы я ни был". "Он лучше меня", — заключает Вика. Сейчас у Вики много друзей среди детей, с которыми она работает. У нее есть любительница новой одежды Анжела из детского дома в поселке Филимонки. Из Северной Осетии Вика всегда привозит ей пару кофточек, когда та приезжает в лагерь. Краски и кисти она везет Косте, который любит рисовать. — Я нахожусь с ними на постоянной связи. Знаю, кто и как сдал экзамен, какие проблемы у них. Волонтерство стало частью моей жизни. Я не представляю, как может наступить лето, и я не поеду к детям. Несмотря на свои недуги, они благодарны миру за все, ценят все мелочи. Нам, здоровым, самим надо поучиться у них чему-нибудь. Девушка ждет следующего лета, чтобы вновь повидаться с Матичем, Лерко, друзьями, и чтобы напомнить всем о важности зоркого сердца. Елена Цагараева