"Он знает, что он крутой". Опекуны из Москвы изменили жизнь ребенка-инвалида

Рустам родился без правой ноги и с дыркой на месте носа. Родная мама от новорожденного отказалась, и ему грозило провести жизнь в доме инвалидов. Семья москвичей взяла малыша под опеку и изменила его судьбу. «Он показался мне космическим» Еще два года назад Рустам был никому не нужен, а сейчас у 6-летнего мальчика дом, любящие мама и папа, две сестры и кошка. Ребенок ходит на протезе, впереди у него операции на лице, но он принимает участие в фотосессиях, снимается в рекламе, популярен в инстаграме, и с самооценкой у него все в порядке. Биологическая мама Рустама сделала химический аборт, и он родился с недоразвитой правой ногой и с расщелиной мягкого и твердого нёба: на месте носа зияла дыра. В детском доме Череповца Вологодской области, где он жил после рождения, его не пытались поставить даже на костыли: в 4,5 года мальчик ползал, и что он говорил, было не разобрать. Юрий и Вероника Злобины из Москвы были единственными, кто заинтересовался им, увидев его фото в базе данных детдомовских детей. – Я всегда хотела приемного ребенка, – рассказывает Ника. – Прошла школу приемных родителей, получила свидетельство и настраивала мужа на то, что мы возьмем ребенка под опеку. В базе данных детей, которых можно взять под опеку, мне всегда почему-то нравились дети с пятой группой здоровья (дети-инвалиды), а голубоглазые блондины не приглядывались. Фотографии Руса были нечеткие, расплывчатые, понять по ним можно было только, что с мальчиком что-то не так. В органах опеки Злобиным рассказали по телефону, что ребенок «очень сложный» и скоро его отправят в дом инвалидов. Ника и Юрий не стали терять время и поехали в Череповец познакомиться с Русом. – Он не показался мне каким-то очень некрасивым, скорее необычным, космическим, – вспоминает Вероника. – Мои худшие опасения, что он в памперсе и не просится в туалет, не оправдались. Сотрудники детдома предупредили: у мальчика, ко всем прочим сложностям, еще и характер не сахар, но Злобины уже приняли решение: «надо брать». Укрощение строптивого В московской квартире Рустам на удивление быстро освоился и вошел в семью. Конечно, и трудности тоже были. Рус плакал, глядя на свое отражение в зеркале, кричал от страха, когда видел кошку. Социализация мальчика после казенного дома была на нуле, он на 2,5 года отставал в развитии от своих сверстников. Но любовь и труд приемных родителей сделали свое дело. Сначала Русу сделали операцию на лице, чтобы закрыть дыру, и стали решать вопрос с протезированием. Первый ортопед, к которому обратились Злобины, отказал, объяснив это тем, что нога недоразвита, на ней нет кости, и если протез сломается, то мальчик проведет в инвалидном кресле всю жизнь. Но в итоге они нашли доктора, который сказал обратное: нужно не откладывать и рисковать – у мальчика уже началось искривление позвоночника. Рус категорически не хотел ходить на протезе и осваивать костыли тоже. Бросал их в стену и орал. Злобины стали возить его на разные мероприятия, где собираются люди с протезами, и в конце концов убедили: лучше ходить, чем ползать. – Ходить на протезе Рус научился за неделю. Сначала по стенке, потом за руку и наконец сам, – рассказывает Ника. – В «протезке» все были в шоке. Рустам играет в футбол, катается на лыжах и велосипеде. Речь после уроков с логопедом стала более внятной. Еще мальчика водили на занятия иппотерапией и горными лыжами, но пока с этим пришлось повременить. – Рус не любит трудиться и умеет за час подмять под себя человека, если чувствует, что он мягкотелый, – объясняет Ника. – Тренеры его жалели, а с ним нужно быть жестким. Его нельзя жалеть. #яучусьвидетьдушу Если семья Злобиных приняла Руса безоговорочно, всегда относилась к нему не как к инвалиду, а как к личности, то остальной мир, увы, нет. Привыкнуть к косым взглядам, к тому, что дети на Руса показывают пальцем и громко спрашивают родителей: «Что с этим мальчиком?» – невозможно. В детском садике Рус ходит в инклюзивную группу для особенных детей, там его приняли и не дразнят. Но во дворе, на улице, в общественных местах реакция бывает очень жесткой. Дети обзывали Рустама Карликом Носом и говорили, что у него вместо ноги палка, поэтому они не будут с ним дружить. Похожая ситуация произошла в детской игровой комнате МФЦ. Дети окружили Руса и стали над ним смеяться, а взрослые молчали и даже не пытались вмешаться. – Одна мамочка стояла и улыбалась, – вспоминает Ника. – Я была в шоке от такой реакции. 20 июня прошлого года Ника Злобина в инстаграме под фотографией Рустама запустила флешмоб #яучусьвидетьдушу, посвященный детям с особенностями развития. «Я не хочу жить в обществе, где на человека с инвалидностью тыкают пальцем, смеются над внешностью и сыпятся издевки, что он «не такой, как все». Я не хочу жить в обществе Узкомыслящих людей, где внешность – основа общежития», – написала Ника в этом посте. И родители откликнулись: кто-то делал репост фото Руса, многие выкладывали фото своих детей и свои истории. С тех пор Рус стал известен, он снимается в социальных роликах, участвует в фотосессиях. На улице к нему стали подходить со словами: «Это тот самый Рус». Вектор общественного отношения к нему – и, что не менее важно, самого Руса к себе – изменился. Мальчик больше не плачет, видя свое отражение в зеркале. – Он знает, что он крутой, – говорит Ника. На подиуме Рустам чувствует себя уверенно Младшая сестра Впереди у Злобиных еще много испытаний. Русу предстоит несколько челюстно-лицевых операций, а когда он станет постарше, ему сделают нос. Родители хотят, чтобы психолог проработал с Русом его детдомовское прошлое. Сейчас мальчик считает, что Злобины – его настоящие родители, но рано или поздно история с детдомом всплывет в сознании. Родители хотят, чтобы Рустик занимался спортом. По их мнению, паралимпийское движение перспективное, а Рустик хоть и крошечный, худенький, но с его непростым, упрямым характером может проявить себя. Два месяца назад у Руса появилась сестренка Лилиан. Ее Злобины тоже взяли из детдома. Решили дать шанс на новую жизнь еще одному ребенку. У Лилиан совсем другие проблемы – неврологические, ее тоже нужно поднимать на ноги, вкладывать в нее силы, время и деньги. Вопреки стереотипу, пособия, которые государство платит на опекаемых детей-инвалидов, даже в Москве небольшие по сравнению с тем, сколько приходится тратить родителям. Один прием челюстно-лицевого хирурга стоит 7 тысяч рублей. Злобиных выручает то, что оба они работают и график удобный. фото из семейного архива К появлению Лилиан Рустам сначала отнесся с ревностью: он привык быть пупом семьи, а тут новый член, который не меньше его нуждается в заботе и внимании. – Рус мальчик добрый, он ее принял, – рассказывает Ника. – К тому же он любит покомандовать, поучить – что правильно, а что неправильно. Теперь ему есть кем руководить. Он ждет, когда Лилиан вырастет и с ней можно будет играть. От Рустама его мама и папа каждый день получают бумеранг тепла и любви. В этом он абсолютно такой же, как и все дети. Просто не всем дают шанс. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №06-2019 под заголовком «Крошка Рус».