Хирург Алексей Баиндурашвили: Нацпроекты реанимировали здравоохранение
У детских врачей особая философия — они не только лечат, но и делают детей счастливыми. В НИИ детской ортопедии и травматологии это чувствуешь остро. О новых достижениях медицины, о детской любви и искусстве врачевания мы поговорили с директором института Алексеем Баиндурашвили. - Алексей Георгиевич, ваш институт можно поздравить с очередной победой? - Да, мы впервые пересадили эндопротез семилетней девочке при отсутствии локтевого сустава. Это прорывная технология: искусственный сустав, который сделан специально для конкретного пациента. - В чём прорыв? - Для взрослых такие эндопротезы делают, для детей — нет, они ведь растут, им всё надо подбирать только индивидуально. Мы передали производителю данные компьютерной томографии, МРТ, и он синтезировал искусственный сустав. Операция была сделана месяц назад. Девочка уже двигает рукой, и всё идёт по плану. - Это дорогая технология? - Очень. Девочке эндопротез подарил фонд «Линия жизни». Я хочу подчеркнуть: всё лечение для российских детей, которые здесь находятся, — бесплатное, за счёт государства. Досье Алексей Баиндурашвили главный детский травматологортопед Петербурга, заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор, академик РАН. Один из ведущих специалистов в области травматологии и ортопедии детского возраста. Автор более 400 научных работ, трёх монографий, трёх руководств для врачей, двадцати учебных пособий и методических рекомендаций, трёх медицинских изобретений. - Какие ещё достижения? - Мы получили ещё две премии «Призвание». Теперь их у нас три. Первая — за спасение ребёнка с 95 процентами ожога, вторая - за новые технологии хирургического лечения артрогрипоза, и последняя премия - за создание по всей России системы лечения детей со спинномозговыми грыжами. Есть ещё повод для гордости: вместе с предприятием «Электрон» мы разработали компьютерный томограф для нижних конечностей. Он позволяет делать очень серьёзные исследования с нагрузкой на стопы. Таких приборов всего два — один в США, второй у нас. Это наш отечественный продукт, можно сказать, наше импортозамещение. - А что, санкции вас как-то коснулись? - Мы не чувствуем этого. Ухудшения отношений с западными коллегами нет, дистанцирования нет. Нас часто посещают коллеги из лучших зарубежных клиник. Недавно профессор из Шеффилда специально приезжала, чтобы прочесть здесь лекции, провести мастер-класс по рентгенологии. А если говорить об импортозамещении — мы участвуем в реализации программы Союзного государства, направленной на разработку индивидуальных металлоконструкций для хирургического лечения детей с тяжёлыми врождёнными деформациями позвоночника. Это отечественные спинальные системы, при помощи которых в ходе операции осуществляются коррекция деформации и стабилизация достигнутого результата. В ходе этой программы будут созданы методики оперативного вмешательства у пациентов различных возрастных групп с врождёнными деформациями позвоночника. В следующем году нашему институту исполняется 130 лет. Мы хотим стать национальным медицинским исследовательским центром, мы ведь занимаемся и лечебно-образовательной работой. Мы — единственные в России и Европе, к нам ездят учиться из-за границы. Здесь базируются кафедры медицинских вузов, мы - большая учебная база. Уже пять лет у нас работает диагностический центр на Лахтинской улице на Петроградской стороне - очень востребован уже и по субботам-воскресеньям, такая высокая потребность в нём. - Чего ещё не хватает, чтобы стать национальным исследовательским центром? - Де-факто мы уже такой центр, нужно только де-юре придать такой статус. Министерство здравоохранения нас в этом поддерживает, и я надеюсь, уже в этом году такое решение будет принято. Собираемся создать два института — нейроортопедии и детской вертебрологии. А дальше посмотрим, планов много. - На каком уровне в России находится детская ортопедия? - На достаточно высоком. Центры в России теперь хорошо оснащены: национальный проект «Здоровье» реанимировал здравоохранение, поднял на другой уровень. Я считаю, что в ортопедии произошёл прорыв. Благодаря нацпроектам появились навигационные установки, система рентген-навигации, рентген-контроля, система PACS — не нужно, чтобы ходил рентгенолог с плёнкой: все проекции, которые нужны для операции, перед глазами. В операционных - ламинарные потоки, комфортная температура. Появились роботизированные системы реабилитации. Ведь хирургия - это 30 процентов успеха, остальное - это выхаживание послеоперационных больных и реабилитация. У нас четыре робота: один подарила Анна Нетребко, другой — ВТБ, два купили сами, - они учат детей заново ходить. Есть роботы для руки. Инструментарий другой - теперь скальпель делает разрез и сразу коагуляцию, останавливает кровь. Если раньше мы переливали в неделю 10-15 литров крови, то сейчас - пол-литра. Есть реинфузия - аппаратура забирает кровь в ране, очищает и вводит больному. Представляете, какой это прорыв? Но главное всё равно - искусство врачевания. Роботы помогают, но лечит врач. - Ваш институт напоминает не столько клинику, сколько детский лагерь или дом отдыха. - Детям здесь хорошо. Это ведь Пушкин, рядом Екатерининский парк, и мы сделали так, будто наша территория — его продолжение, даже стулья под старину. Сейчас очень красиво, дети прекрасно себя чувствуют, они гуляют - и до операции, и после, это способствует быстрому выздоровлению. - Все ли дети России могут получить у вас помощь? - Абсолютно все, у кого есть показания. И мы стараемся, чтобы это было максимально быстро. Но всё-таки поток увеличивается, и иногда детям приходится ждать. Но это не катастрофа, потому что качество лечения от этого не меняется. - Квот на всех хватает? - Хватает, но не всегда, не помешало бы ещё от 800 до 1000 дополнительно. Хотя, конечно, даже если нет квот, мы находим возможности лечить детей, чтобы они долго не ждали. - А чем они занимаются здесь, кроме лечения? - У нас постоянно что-то происходит. Часто приезжают артисты Мариинского театра, читают лекции: например, что такое флейта или скрипка, как возникла, кто такой Страдивари. И показывают, как играет инструмент. Художники бывают, певцы. Императорский фарфоровый завод даёт нам тарелки, которые наши дети расписывают. Под патронатом Михаила Пиотровского вышла книга рисунков детей. Кстати, Эрмитаж — один из музеев, куда наши дети ездят на экскурсии. Вообще у нас очень домашняя обстановка, непринуждённая. Вы знаете, дети фантастически благодарны! Даже если приходится делать больно, потом к ним приходишь — они тебя обнимают, маленькие за ногу обхватывают. В глазах такая любовь! - Как они вас называют? - Дядя Лёша, Алексей Георгиевич. Как-то кличка была — Сигович: один малыш так выговорил моё имя-отчество. Но чаще просто доктором. Справка Научно-исследовательский детский ортопедический институт имени Г. И. Турнера - единственное в стране научное и лечебное учреждение, специализирующееся на помощи детям и подросткам с патологиями опорнодвигательного аппарата. Создан профессором Генрихом Турнером в 1890 году как приют для малолетних калекпаралитиков. В 1932 году был преобразован в НИИ. Оснащение института позволяет решать практически любые задачи в одной из сложнейших медицинских областей - детской ортопедии и травматологии. Девиз НИИ: «Мы дарим детям радость движения!»
