Матери сходили с ума. Как нацисты уничтожили 2000 детей из Ленинграда

«Самолет летит» Первая волна эвакуации жителей Ленинграда началась 29 июня 1941 года. Руководители Советского Союза считали, что главная опасность городу грозит со стороны Финляндии, поэтому многих детей перевозили в Новгородскую и Псковскую области. Там находились традиционные места отдыха, детские лагеря и дачи. Но вышло так, что тысячи маленьких ленинградцев оказались рядом с линией фронта. Железнодорожный состав с детьми отправился из Северной столицы 4 июля. Собрали мальчишек и девчонок как школьного, так и дошкольного возраста, посадили в теплушки, и две тысячи ребятишек выехали из города. На вокзале их провожали родители: мамочки долго бежали по перрону, махали руками, плакали, кричали воспитателям, чтобы сохранили их любимых малышей. Картина была душераздирающая. До блокады оставалось еще два месяца, но ленинградцы чувствовали, что начавшаяся война может разлучить их навсегда. 7 июля поезд был уже в Демянске, шел медленно, останавливаясь на каждом полустанке, пропуская военные эшелоны. По ходу следования пассажиров становилось все больше. Многие родители подбегали к вагонам и просили воспитателей: «Спасите моего ребенка». Брали всех без исключения, вскоре состав разросся до 12 вагонов - внутри находились дети, воспитатели и медицинские работники. Вечером 17 июля состав прибыл на станцию Лычково. Всю ночь и утро из населенных пунктов Новгородской области на автобусах и машинах подвозили новых ребят. После полудня 18 июля на параллельный путь прибыл санитарный поезд с ранеными бойцами. Вот как вспоминают те жуткие события очевидцы: «Мальчишки угомонились, только заняв места за столами. А мы отправились к своему вагону. Одни залезли на нары отдыхать, другие рылись в своих вещах. Мы, восемь девочек, стояли в дверях. «Самолет летит, - сказала Аня, - наш или немецкий?» «Скажешь тоже - «немецкий»... Его утром сбили». «Наверное, наш, - добавила Аня и вдруг закричала: - Ой, смотрите, из него что-то сыплется... » От самолета отделяются и косой цепочкой скользят вниз небольшие черные зерна. А дальше - все тонет в шипении, грохоте, дыме». Матери сходили с ума Началось безумие. Снаряды разрывали вагоны-теплушки, в которых находились сотни детей. Одиночный немецкий бомбардировщик сбросил на железнодорожную станцию 25 бомб. После обстрела те немногие, кого не убило снарядом или осколком, увидели страшное. Фрагменты детских тел лежали вокруг, висели на телеграфных проводах, деревьях, кустарниках. Выжившие солдаты начали собирать погибших и раненых малышей. Нескольким десяткам ребят посчастливилось выжить. Они разбежались по картофельному полю и в ужасе вжались в землю. Подлетевшие самолеты с черными крестами на бреющем полете проносились над пепелищем и расстреливали всех, кто от страха вскакивал и бежал. Немецкие асы специально кружили над полем, чтобы выгнать детей из своих укрытий, и мало кто из них - потеряв голову от страха - сумел высидеть в спасительной траве, укрыться от нацистских нелюдей. В суете отступления так и не было определено количество погибших, их имена и фамилии. Останки наспех собрали и захоронили на гражданском кладбище в населенном пункте Лычково. Там же лежат и сопровождавшие детей воспитатели, учителя и медработники. Через пару дней на станцию из Ленинграда начали приезжать обезумевшие от горя матери, пытаясь разыскать своих малышей. Но тщетно, разобрать что-либо в том ужасе было невозможно. Женщины сходили с ума, бродили по округе, подрывались на минных полях. Узнал по кукле Судьба Ирины Алексеевы Зимневой уникальна. Она оказалась одной из семнадцати выживших ленинградских детей, которых в эшелоне эвакуировали из города. «Мне было всего три годика, - вспоминает Ирина Алексеевна. - И, конечно, я практически не помню ужаса, что творился в тот день. Лишь через много лет после окончания войны случайно встретила человека, который нашел меня - живую - среди мертвых тел детей. Он опознал меня по кукле со сломанной рукой, которую я забрала с собой из Ленинграда и крепко прижимала к груди во время бомбежки. Я хранила ее всю жизнь - как память о Великой Отечественной войне и блокаде». Через много лет он случайно оказался у нас в гостях, увидел куклу и произнес: «Я помню эту куклу, помню глаза девочки, которая прижимала ее к себе, когда я достал ее из груды мертвых». Сегодня Ирина Алексеевна является соучредителем общественного движения «Вечно живые», которое насчитывает более 17 тысяч участников. Она долгие годы работала учителем, среди ее многочисленных наград есть звание «Учитель года» и даже орден Подвязки - «Британская звезда за общественную деятельность». «Часто мне кажется, что Бог оставил нам жизнь, чтобы мы сделали много хороших дел за всех тех, кто погиб в годы войны». Сердцем приросли к детям Официально о трагедии практически ничего не было сказано. В газетах лишь скупо сообщили, что в Лычково подвергся неожиданному авиаудару эшелон с детьми. Разбито 2 вагона, убит 41 человек, в том числе 28 ленинградских детей. Однако местные жители и сами дети видели картину гораздо более ужасную. После окончания Великой Отечественной об этом тоже предпочитали не вспоминать. А жители деревни Лычково каждый день приходили на братскую могилу. В начале 2000-х те события стали известны на всю страну благодаря журналисту Алле Осиповой. Тогда на деревенском кладбище появился памятник, а на платформе монумент «Детям, погибшим в годы ВОВ в 1941-1945 годах». На их открытие приезжали выжившие в тот день люди. Вблизи детской могилы похоронили лычковских бабушек Тамару Пименко и Прасковью Тимухину, которые были очевидцами обстрела, спасали малышей, собирали и хоронили останки и всю жизнь ухаживали за братской могилой. «Сердцем они приросли к этим детям», - говорили про них местные жители. Кстати Почему охотились на Красный крест? Несмотря на четкие опознавательные знаки Красного креста, гитлеровские летчики с первых дней войны охотились за военно-санитарными поездами и санитарными баржами на Ладоге. Только в 1941 году на эти составы с ранеными нацисты совершили 224 нападения. По международным правилам, воюющие страны должны были милосердно относиться к раненым. Запрещалось обстреливать поезда, госпитали - все, что имело Красный крест. Первую Женевскую конвенцию подписали 22 августа 1864 года, и в ней документально закрепили гуманитарные правила ведения войны. Согласно ей, «неприкосновенными» считались раненые, больные и медицинский персонал. Однако на территории СССР во время Великой Отечественной войны враг проводил политику геноцида. Немцы оправдывали свое жестокое отношение к советскому народу тем, что Сталин не подписал Женевскую конвенцию 1929 года. Германия не считала нужным соблюдать правила Конвенции по отношению к странам, не входившим в нее. По воспоминаниям очевидцев, эшелон с детьми в Лычково тоже был обозначен атрибутикой Красного креста, однако немецких асов это лишь раззадорило. «Рано утром над еще не проснувшейся станцией появились фашистские самолеты, и начался кошмар. Несмотря на то, что были выставлены белые с Красным крестом флаги, эшелон в короткое время разбомбили целиком, - вспоминает ветеран Северо-западного фронта, капитан в отставке Юрий Макаров. - Почти никто из детей не уцелел, и все за минуты было разорвано в клочья».