В случае пропажи ребенка родители должны дать письменное согласие на получение доступа к мобильному устройству ребенка. Полиции в течение суток нужно уведомить суд о начале розыска, а за 48 часов получить судебное решение о проведении таких действий, в случае отказа — прекратить розыск таким способом. Кроме определения геолокации полиция может установить абонентов, с которыми связывался пропавший ребенок до исчезновения и кто звонил ему. Документ ранее был принят Госдумой. Техническую сторону Business FM объяснил ведущий специалист по компьютерной криминалистике Group IB Артем Артемов. — У мобильных операторов стоят вышки по всей стране, и вычисление местоположения происходит по триангуляции, то есть смотрят район, в котором находился человек. И там с точностью практически до нескольких метров можно вычислить, где он сейчас, его путь к этому месту на протяжении какого-то количества времени. Если телефон отключен, или разрядился, или еще что-то, то можно посмотреть последнее местоположение. Мобильные операторы уже предлагают услугу по поиску друзей, родных, близких и так далее. Я так понимаю, что данный законопроект позволит ускорить процесс поиска, если нет такой подключенной услуги у человека и нужно срочно найти своего ребенка. Предоставлять такую информацию будут за считанные минуты. — А бывает ли такое, что человек находится настолько далеко от вышки, что не ловится сигнал? — Тогда, конечно, будет сложнее, тогда будут данные только о том, где он последний раз появлялся. Тот момент, где пропала связь. Координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», руководитель направления «Лес на связи» Олег Леонов считает, что на практике этот закон едва ли поможет волонтерам. — В законе никак не прописана точность определения местоположения, нет никаких технических требований. И это значит, что на практике, когда ребенок пропадет, например, в природной среде, точность определения его местоположения будет составлять от километра до десяти и более, что никак не поможет в его поиске. Самая большая проблема этого закона в том, что он направлен почему-то только на детей. То есть, когда человеку исполнилось 19 лет, он не имеет права на выживание и его не могут определить своевременно. Мы собирали статистику, за полтора года у нас в природной среде с телефонами погибли 74 человека, и из них ни одного ребенка. Вместе с тем очень часто пропадают дети вместе с родителями. Например, вот у нас только за последнюю неделю было больше шести таких случаев. И в данном случае это будут телефоны родителей. Этот закон будет неприменим, потому что телефон принадлежит родителям. Поможет в поиске «бегунков», которые в 14, в 15 лет сбежали из дома. У него с собой телефон. Но там нет угрозы жизни. — Сейчас каким-то образом данные геолокации уже используются при поиске пропавших детей? Ну, или взрослых? — Как правило, это делаем мы или служба 112. 112 делает это автоматически. Не во всех регионах. Например, в Московской области это работает. И при звонке человека на 112 там появляется его геолокация с огромной погрешностью, но, тем не менее, она есть. Мы в поисках используем геолокацию с согласия человека, то есть мы спрашиваем, можем мы определить. Он нам явно выражает это согласие, например отвечает «да» на СМС, и тогда мы видим его местоположение. Местоположение определяется на основании данных сотовой сети. Некоторые операторы делают это с точностью до вышки. Но там получается радиус 10-15 километров, и направление определить невозможно. Некоторые операторы могут указать сектор и направление, а также удаление от станции, но в любом случае зона поиска будет десятки квадратных километров, что, например, для леса очень много. При этом в мире используются более точные способы. Например, при помощи виртуальных базовых станций на самолетах и вертолетах. Здесь точность до нескольких метров. Самую высокую точность дает GPS или ГЛОНАСС, можно определить координаты потерявшегося, так как в каждом смартфоне есть система спутниковой навигации. «Лиза Алерт» предлагала законодателям включить в закон эти способы, но этого сделано не было.
