Я тебя породил, я тебя и убью: дети всё чаще оказываются жертвами насилия

В последние месяцы Россию захлестнула волна новостей о жестоком обращении родителей с собственными детьми. Причем жестокость эта проявляется самым разнообразным образом: в марте общество потрясла история с девочкой-маугли, которую мать держала в заваленной хламом квартире практически без еды, в конце весны одна за другой прогремели новости об оставленных малолетних детях в поликлинике и хостеле — матери покинули их намеренно; в середине лета страна узнала о чудовищных издевательствах над девочкой из Ингушетии со стороны тёти-опекунши. Все эти истории объединяет одно — жертвами насилия становятся дети, которые оказываются в опасной для своей жизни ситуации, а угроза, как ни странно, исходит от самых близких им людей. News.ru вместе с экспертами разбирался в этой проблеме, а также попытался выяснить, по какой причине подобные происшествия стали мелькать в медиа так регулярно. Без мам при жизни Во всех этих историях точка ещё не поставлена. Ирина Гаращенко, дочь которой СМИ окрестили девочкой-маугли из-за социальной неадаптированности, суд заключил под стражу. Женщина обвиняется в покушении на убийство (ч.3 ст.30 ч.2 ст.105 УК РФ). В мае она была признана невменяемой, и сейчас находится в психиатрическом отделении СИЗО «Бутырка». В июне суд ограничил Гаращенко в родительских правах. Девочка-маугли по решению суда передана на попечение отделу социальной защиты населения. Марии Рудницкой повезло — ей также грозил арест, СК возбудил дело по статьям 125 и 156 УК — «Оставление в опасности» и «Неисполнение обязанностей по воспитанию ребенка». Однако позже они были переквалифицированы в ч. 2, пунктам «а» и «д» статьи 126 УК — «Похищение человека группой лиц по предварительному сговору в отношении заведомо несовершеннолетнего». Уже задержанную девушку отпустили из-под стражи, так как прокуратура отменила постановление о возбуждении уголовного дела. Дочь Рудницкой Арина передана на воспитание бабушке. Второй матери-кукушке Алёне Якушевой посчастливилось меньше: суд отправил её в СИЗО. Она оставила своих годовалых малышей в подмосковном хостеле, ей предъявили обвинение по статьям «неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» и «оставление в опасности». Детей временно передали в замещающую семью. Маленькую Аишу из Ингушетии жестоко истязала тётя, которая занималась воспитанием девочки. На теле девочки обнаружили ожоги, переломы рёбер, травму позвоночника. Правая рука девочки оказалась настолько в плачевном состоянии, что развилась гангрена, и врачи были вынуждены её ампутировать. Макка Ганиева, которая приходится тётей Аише, арестована судом, она обвиняется в причинении тяжкого вреда здоровью. Сухая статистика и суровая реальность В реальности число случаев насилия над детьми в семье, скорее всего, осталось прежним, но изменилось отношение к этому общественности, полагает Елена Альшанская. Елена Альшанская, член Совета при Правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере В реальности нельзя сказать, что мы резко озверели и вдруг резко стали бить своих детей. Ровно наоборот — мы вдруг резко осознали, что бить детей не очень правильно. Это связано, как ни странно, с положительной тенденцией — люди перестали воспринимать насилие над детьми как нормальную историю, как что-то, о чём не надо говорить. Обычно в такие этапы, когда общество перерастает какую-то практику и начинает осознавать её негативные стороны, об этом начинают максимально громко говорить. Это говорит о том, что обществу становится не всё равно. Также Альшанская призывает не поднимать панику по поводу так называемой ювенальной юстиции. По её словам, право государства вмешиваться в дела семьи существуют во всех современных странах, и это нормально. Элементы ювенальной юстиции существуют во всех странах, в том числе и в России, с конца XIX века. Это хорошо, правильно, нормально. Это значит, что закон разделяет детей и взрослых. Нет ни одной современной страны, в которой каким-то образом в законодательстве это не отрегулировано — право государства вмешиваться и забирать ребенка. Причём у нас оно более широкое, чем в большинстве европейских стран, так как оно очень неконкретно, размыто. Наше законодательство нуждается в коррекции в плане конкретизации ситуаций вмешательства, порядка вмешательства, чтобы это не было на широкое рассмотрение разных служб, — считает общественный деятель. Кроме того, Альшанская утверждает, что психика ребёнка неспособна справиться с ситуацией насилия в семье — она ещё не сформировалась, а сам он не имеет достаточного опыта, чтобы здраво оценивать происходящее. Если взрослый человек попадает в ситуацию, где кто-то его бьёт, то он убежит, даст сдачи, то есть не будет это терпеть. Если вам пять лет и это ваша мама, то, во-первых, у вас нет опыта, чтобы понять, что это нехорошо. Во-вторых, это человек, который о вас заботится — вы его любите, вы от него зависите, вы принимаете любое его действие как норму, но одновременно вы испытываете все чувства, которые испытывает человек, когда его избивают. В результате возникает тяжелая ситуация амбивалентного отношения к своим родителям. Если человек, к которому он приходит за защитой, становится источником угрозы, то его психика получает противоречивый сигнал. Формируется поведение, при котором ребёнок перестает разделять насилие и защиту, — считает она. Эксперт также отмечает, что опыт насилия со стороны родителей негативно скажется на будущей взрослой жизни ребёнка. Многие люди, которых били в детстве, становятся жертвами. У них есть внутренняя покорность, они находятся в созависимых отношениях. К сожалению, они не умеют понимать их как нехорошие. Человек, которого били в детстве, не воспринимает это как угрозу. Ему больно, плохо, но он не умеет уходить, — объясняет она. Идея бить зависимое, любящее тебя существо — чудовищна в своём основании, подводит итог Альшанская. Статистика Генпрокуратуры немного расходится с мнением эксперта. Согласно статистическим данным об основных показателях деятельности органов прокуратуры за январь-май 2019 года, выросло количество нарушений в сфере соблюдения прав несовершеннолетних. Так, число таких нарушений за январь-май 2019 по отношению к январю-маю 2018 года увеличилось на 2,8%, исков за тот же период стало больше на 8,3%, прокурорских представлений на этот счёт внесено на 6,3% больше. Однако в этих данных не уточняется, кто являлся источником правонарушений — родители или посторонние люди. Штраф или срок Эксперт Наталия Летова в разговоре с News.ru объяснила, что для родителей, издевающихся над своими детьми, предусмотрено два вида ответственности — административная и уголовная. Наталия Летова, ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН В КоАП для этого случая есть статья 5.35 «Неисполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних». По ней можно привлечь к ответственности в виде штрафа. Но штраф незначительный, в этом смысле мера малоэффективная. Уголовная ответственность наступает в следующих случаях: легкие, средние и тяжкие телесные повреждения, смерть (статьи 111, 112, 115, 105 УК). Далее Летова пояснила, как выглядит процедура возбуждения дела против таких родителей — ситуацию осложняет возраст пострадавшего. Подвергшийся насилию ребёнок, по словам юриста, может самостоятельно написать заявление только с 14 лет, до этого возраста ему необходим представитель. Как правило, таким представителем выступают органы опеки и попечительства, которые выходят с соответствующим заявлением. Также, продолжает Летова, пострадавший ребёнок может пожаловаться в полицию неформально, а после правоохранители либо могут сами принять решение о возбуждении дела, либо направить специалистов в эту семью. Часто ребёнок продолжает подвергаться насилию, если к ситуации не привлекается внимание органов опеки или общественности, — отмечает эксперт. Детей, которые подвергались издевательствам со стороны родителя, положено изолировать от семьи, — обычно их помещают в социальный реабилитирующий центр временного содержания, говорит Летова. Если родитель получает срок, то ставится вопрос о дальнейшей судьбе ребёнка, о лишении родительских прав. Оно выделяется в отдельное гражданское производство и рассматривается отдельно. Если нет второго родителя, который не совершал преступления или родственников, которые могут оформить опеку, то ребёнок находится в детском учреждении. Далее его судьба решается двумя способами: или он находится в этом учреждении до наступления совершеннолетия, либо появляются третьи лица, которые оформляют опеку или усыновляют, — объясняет она. Эксперт считает, что правовая система в России в этом вопросе работает достаточно эффективно — этому способствует в том числе специальное постановление Пленума Верховного суда 2017 года, которое разъясняло, при каких условиях возможно изъятие ребёнка из семьи.