Демография – это политика. Гинеколог – о партнерских родах, чайлдфри и ЭКО

«Люди, работающие в роддоме, не могут быть плохими. И роддом – это особое место, с особой энергетикой, аурой», – говорит заместитель главного врача по родовспоможению клиники «УГМК-Здоровье», кандидат медицинских наук Андрей Жилин. Рожать дома можно, но небезопасно Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Андрей Владимирович, как вы относитесь к идеологии чайлдфри (сознательное нежелание иметь детей. – Ред.)? Андрей Жилин: Как акушер-гинеколог я не понимаю этой идеологии. Предназначение женщины – выполнять репродуктивную функцию, всё в её организме построено для этого. Плюс процессы, происходящие в организме женщины, делают её здоровой. Циклические менструальные реакции – это обновление организма, выработка определённых гормонов (в частности, эстрогена), которые женщину защищают, решают многие её проблемы, в том числе и связанные с онкологическими заболеваниями. Вынашивание детей, кормление грудью – это профилактика многих проблем. Поэтому, повторюсь, мне как человеку, помогающему (не зря же наша специальность называется родовспоможение) женщине стать матерью, движение чайлдфри непонятно. – А желание некоторых женщин рожать дома понятно? Их аргументы о пресловутых родах в поле? – Не все беременности и роды протекают одинаково, иногда возникают проблемы, при которых повивальная бабка не поможет. Рожать на дому, наверное, можно, но это небезопасно. В прошлом веке статистики детской смертности при родах не было, ребёнок умирал – считалось, что так и должно быть. Сегодня с нас требуют, чтобы ребёнок рождался, и возраст рождения ребёнка резко снизился: раньше мы учитывали новорождённого с 28 недель беременности, сегодня – с 22 недель. И это, на самом деле, политика. Смотрите, мы не можем снизить число преждевременных родов, поскольку здоровье людей в целом не улучшается, не можем решить проблему абортов – они всё равно будут и как способ решения социальных проблем, и по медицинским показаниям. Так что эти дети « с 22 недель» нам нужны для решения демографической проблемы (в России женщина рожает всего 1,6 раза), поэтому неонатологи оказывают им помощь, реабилитируют. И правильно, ведь для женщины это может быть единственный шанс стать матерью. – Действительно ли это поможет решить демографическую проблему? – На сегодняшний день демография – это чистая политика. Как можно поднять репродуктивный потенциал в стране? Пути банальные, и не совсем правильные. У нас пытались поднять рождаемость снижением количества абортов. Да, логика в этом есть. Ввели программы поддержки сомневающихся женщин, не дают им возможность прервать беременность в день обращения к врачу, дают время подумать, подключили психологов... Да, количество абортов несколько снизилось, рождаемость поднялась, а вот следующий фактор – нужен этот ребёнок семье или нет – никого не волнует. Следующий шаг подъёма рождаемости – помощь парам в бесплодных браках. По всей стране открыли лаборатории ЭКО, сначала в них оказывали платную помощь, потом ввели их в систему ОМС, лишь бы рождаемость поднялась. Третий шаг – материнский капитал, стали платить за рождение второго ребёнка, в некоторых регионах и за третьего. А те территории, где это не очень хорошо работает, вынуждены для поднятия рождаемости платить и за первого ребёнка. Да, деньги не очень большие, но для многих семей это решение определённых проблем, стимул. Также необходимо заниматься здоровьем девочек – подростковой гинекологии сегодня не уделяется должное внимание, а между тем проблем немало, и девочки с этими проблемами вступят в репродуктивный возраст. Вот, собственно, и все пути решения вопроса подъёма рождаемости. Больше никаких вариантов у государства нет. Как цены на бензин стимулируют рождаемость? – Судя по тону, у вас на этот счёт есть определённые соображения? – Есть, и удивительно, что об этом никто не думает. Почему, например, ипотеку сделать не под 14–20%, а под 3%? Для многих рождение второго ребёнка проблематично из-за квартирного вопроса. Может, семья, живущая в однокомнатной квартире, и хотела бы второго, третьего ребёнка, но она понимает – будет тяжело. И сделать для этой семьи покупку квартиры возможной – значит, сделать серьёзный шаг в решении демографической проблемы. А сегодня у людей 60% зарплаты уходит на ипотеку, плюс «коммуналка», плюс другие безотлагательные расходы – не то что ребёнка родить, половой жизнью жить не захочется, потому что лежишь в своей однушке, смотришь в потолок и думаешь о том, что завтра надо платить ипотеку. И этот шаг по максимальному снижению процентов по ипотеке в нашей стране сделать можно, просто надо всем этого захотеть и договориться. Мне кажется, даже если снизить цену на бензин, и то детей больше будет появляться. Хотя, конечно, не всё измеряется материальными категориями. У нас ведь, ко всему прочему, нет культа семьи. Я приезжаю в Узбекистан, меня спрашивают: «Сколько у вас детей?» И когда я говорю, что один, они хохочут. Они знают, что семья – это семья, это братья, сёстры. На Северном Кавказе так же, вы там не найдёте семью с одним ребёнком. А у нас у школы половое воспитание отобрали. – Вы за него? – Да! Потому что сегодня, благодаря общедоступным источникам информации подростки имеют не половое воспитание, а половое развращение. Но подростка надо готовить к тому, чтобы он правильно начал жить половой жизнью, чтобы он не имел 28 партнёров, не читал какие-то непонятные журналы, не жил развратно. Честно скажу, я за то, чтобы ограничить подросткам доступ к определённым каналам в интернете. Понимаете, ведь половое воспитание – это о многом. О создании, семьи в том числе, о формировании её культа. Которого сегодня, повторюсь, нет. Что же удивляться, что женщины не хотят рожать, – то, с чего мы начали разговор. Они ведь к этому не с бухты-барахты пришли, не в 30 лет вдруг стукнуло: мол, я не хочу детей. Это пришло из юности, где она не увидела положительного примера, где до неё не донесли, что семья – это хорошо, что дети – это хорошо, что её предназначение – рожать и что её организм под это заточен. И в результате женщина отказывает себе в самом, пожалуй, сильном инстинкте – материнском. – У нас была практика уроков полового воспитания, довольно, надо сказать, убогая. – Согласен. – В таком случае кто этим в школе должен заниматься? – Например, врач, который придёт к детям и всё расскажет. А что тут такого? Это же физиология. В конце концов, каждый ребёнок видит свои половые органы, и деторождение – предназначение человека. Чтобы Адам и Ева зачали детей, они должны были оказаться вдвоём. О непорочном зачатии в Библии, конечно, говорится, но это касается лишь одной истории. Главное, чтобы половое воспитание проводилось качественно. Наверняка есть психологи, которые могут составить правильную программу, чтобы не напугать ребёнка «откровениями». Может быть, что-то мальчикам и девочкам нужно рассказывать отдельно, а какие-то темы изучать совместно. Надо рассказывать про роды, про предназначение женщины, мужчины, про создание семьи... Речь не о том, чтобы заставлять молодых людей рожать «сразу и много», человек должен для ребёнка созреть. Но дети должны быть, мне кажется, иных мыслей и не должно быть. Еве завещано рожать в муках – Раз уж вы упомянули Еву... Ей Господь завещал рожать в муках. Сегодня врачи имеют немало возможностей избавить женщину от боли. Это не противоречит природе? – Нисколько. Женщина имеет право на то, чтобы ей было комфортно, и мы можем это обеспечить. Хотя есть те, кто принимает решение рожать без обезболивания, чтобы почувствовать весь процесс в полной мере. Всё индивидуально. Я, например, тоже боюсь боли. И уколов боюсь. Кроме того, сегодня иная тенденция в ведении родов, мы отошли от агрессивного акушерства, которое было раньше. Мы (напомню, работающие в родовспоможении) не должны мешать женщине, но мы должны вовремя прийти на помощь. Мы сегодня даём женщине возможность расслабиться в родах, почему и родовые сегодня со светомузыкой, с ароматерапией, с минимальной медицинской составляющей. Роды – это интимный процесс, и нужно дать женщине возможность им, если хотите, насладиться. Это же непередаваемые эмоции! – Народная мудрость гласит, что у человека два колена для того, чтобы одно преклонять перед учителями, а второе – перед врачами. Сегодня второе колено всё реже сгибается, мы предъявляем врачам всё больше претензий. Это мешает работать? – Скажем так, я это чувствую. Но, с другой стороны, мы ведь все, приходя куда-то, предъявляем свои ожидания и хотим, чтобы они были исполнены. Например, приходя в ресторан, мы хотим, чтобы нас качественно обслужили, чтобы официант поздоровался, чтобы вовремя подали блюда. К тому же у нас 90% жалоб и проявлений негативных эмоций пациентов связаны с тем, что они недополучили какую-то информацию. 10% – это необоснованные жалобы, в том числе те, которые были написаны пациентами, априори готовыми к проявлению недовольства, увы, есть такие люди. Большинство вопросов, мне кажется, врач может решить, просто ему этого не всегда хочется. Дело в том, что в своё время мы стали заложниками убеждения «врач – это Бог». Нет, неправда. Это такой же человек, просто он знает в своей области больше, и мы обращаемся к нему за помощью, когда в этом возникает необходимость. К слову, мы сегодня приветствуем партнёрские роды в том числе и потому, что присутствующий на родах родственник (чаще всего отец) видел, что все были рядом с роженицей, оказывали помощь ей и ребёнку, чтобы мы могли, например, объяснить, что у ребёнка дыхательные нарушения, поэтому он пока в реанимации, и так далее. Чтобы можно было донести всю информацию сразу и в полном объёме, а не так, что отец пришёл бы через два-три дня и спросил, почему его жена плачет? Нередко поступают жалобы на амбулаторный этап, но тут проблема вот в чём: в женской консультации на приём пациентки отведено 13–15 минут. Это же бред! В частной медицине – 45 минут, потому что пациент платит деньги, а врач понимает, что помимо медицинской составляющей пациента ещё нужно послушать, ответить на его вопросы. А в государственной медицине – недостаток времени, очередь пациентов, до которых врач просто не успевает донести информацию. В результате появляются жалобы. – Или уголовные дела. – А вот тут врача защищает соблюдение стандартов (мы не самая дисциплинированная страна в этом отношении). Акушерство, кстати, одна из самых стандартизированных специальностей – в ней более 20 протоколов, практически на каждых чих: на нормальные роды, на кесарево сечение, на антибактериальную терапию и так далее. Другое дело, что, бывает, сами врачи действуют по принципу «я всё знаю, я Бог, я всегда прав». Это неправильно, в этом отношении психологию врачей тоже надо как-то менять. С другой стороны, врачебные ошибки могут быть, их невозможно совсем избежать, здесь присутствует человеческий фактор. Вот мы сейчас были в лаборатории, где аппарат определяет группу крови, – это сложное, ювелирное дело, которое раньше делал врач. Сегодня его доверили аппарату. Но если аппарат сомневается, он попросит, чтобы врач перепроверил результаты. Кроме того, в медицине всегда существует риск осложнений. Бывает, врач всё делает правильно, выполняет все стандарты оказания помощи, но что-то идёт не так. С таким пациентом нужно работать, нужно оказать ему помощь, уделить ему максимум внимания и выйти из сложившейся ситуации. Врачу нужно быть человечнее. Пациент начинает накручивать себя и жаловаться, если чувствует, что оставлен со своей проблемой один на один, без внимания. Суррогатная мать рожает, биологическая кормит – Андрей Владимирович, ЭКО общество далеко не сразу, но приняло. Сегодня, пусть с оговорками, но против него не выступают даже представители разных конфессий. А вот по поводу суррогатного материнства «среднее по палате» мнение, мягко говоря, неоднозначное. Какую вы занимаете позицию? – Да, многие воспринимают суррогатную мать исключительно как человека, зарабатывающего деньги. Ситуацию подогревают и агентства, которые ищут женщин на эту роль. Но исходить, на самом деле, нужно из другой позиции, из позиции биологических родителей, у которых реально есть проблема: они хотят ребёнка, но в силу определённых обстоятельств не могут его зачать, выносить и родить. Многие подсказывают им выход: «Возьмите ребёнка из детдома». Не надо так говорить, это совершенно другая история! Приведу банальный пример. Семья, у которой погиб ребёнок-подросток. Ни по возрасту, ни по имеющимся заболеваниям у них нет возможности родить ребёнка, и они, в здравом уме и светлой памяти, нашли суррогатную мать. Повторю, у них нет другой возможности получить ребёнка! Так пусть будет суррогатная мама. По логике вещей, генетика-то у этих ребятишек родительская, а суррогатная мать просто выносила этого ребёнка и отдала биологическим родителям. Матка – это просто плодовместилище, она только кровоснабжает ребёнка и позволяет его выносить. Наверное, в будущем будет возможен вариант, когда детей сможет вынашивать машина, почему бы и нет? Кстати, есть немало примеров, когда биологическая и суррогатная мать за время беременности настолько сдруживаются, что становятся практически родными людьми. Понятно, что ребёнку не стоит рассказывать, мол, тётя Наташа тебя выносила, а мы вот тебя воспитываем, но прибегать к этому способу получить ребёнка – дело семьи, и осуждение тут неуместно. Более того, суррогатное материнство надо поддерживать, тем более что оно не идёт в разрез с Семейным кодексом. В суррогатном материнстве медицина тоже развивается. Вы знаете, что работа психолога и подбор определённых препаратов позволяют прийти к тому, что у биологической мамы появляется молоко? И мы приложим новорождённого к груди матери, и она будет его кормить! Мы добивались этого. Пусть это небольшой объём (хотя у нас в областном перинатальном центре была биологическая мать, которая кормила ребёнка грудью до полугода), пусть даже несколько капель молозива в течение нескольких дней, всё равно это круто! Я, к слову, читал статью, в которой рассказывалось о женщинах в блокадном Ленинграде, которые силой мысли вызывали у себя выработку молока и подкармливали детей. – Вы когда-нибудь теряли самообладание? – Нет. В акушерстве это недопустимо, все акушеры-гинекологи в этом отношении правильные люди. О какой потере самообладания может идти речь, если нам приходится принимать мгновенные решения? Это вообще, на мой взгляд, не женская специальность. В акушерстве нельзя терять самообладание. Но я могу крикнуть по делу или, скажем по-другому, могу очень эмоционально донести информацию до коллеги. Пусть потом я лишний раз извинюсь, но иногда это помогает. Эту мою особенность коллеги знают и не обижаются, они даже подарили мне кружку с надписью: «Лев всегда прав». – Специальность выбрала вас или вы её выбрали? – Я особенно не выбирал: будучи студентом, четыре года работал в реанимации. Но была ординатура в акушерстве в ОММ (Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества. – Ред.) – и я туда пришёл, хотя меня активно звали в неонатологию, детскую реанимацию. В нашей специальности, в отличие от всей остальной медицины вместе взятой, есть один большой плюс – яркие эмоции на всех этапах: на этапе наблюдения за беременностью, на этапе рождения, на этапе выписки. Это самая эмоциональная специальность! – Вы не привыкли к этим эмоциям? – Нет-нет-нет, они все разные и всегда яркие, глубокие. Не зря же говорят, что участие в одних родах четырнадцать грехов прощает, наверное, что-то в этом есть. Во всяком случае, люди, работающие в роддоме, не могут быть плохими. Не может акушер быть плохим. И роддом – это особое место, с особой энергетикой, аурой. Знаете, я, например, не понимаю, как можно не знать фамилию врача, который делал тебе кесарево сечение? Этот человек первым прикоснулся к твоему ребёнку! Или фамилию акушерки, которая приняла ребёнка в свои руки и передала его тебе. Даже если ты не веришь в астрологию или какие-то подобные вещи, всё равно это энергетика, это важно. Несмотря на то, что ребёнок всё равно будет помнить мамин запах, поскольку для него мама – это святое. Хотя есть «мои» дети, которых я беру на руки, и они сидят спокойно, а мамы говорят, что они больше ни к кому на руки не идут. Отчасти это, может быть, надуманно, но что-то в этом есть.