Вадим Казаченко: Ольга использует сына как балаганную обезьяну!

Между Вадимом Казаченко и его экс-супругой Ольгой уже три года не утихают конфликты. На днях бывшая заявила, что певец настаивает на смене фамилии их сына. О том, что произошло в действительности, Казаченко откровенно рассказал нашему изданию. Публикуем его рассказ без купюр. — Ольга Мартынова три года продает всё, что связано с моим именем, — говорит Вадим. — Постоянно обвиняет меня в чём-то, раздавая интервью и порождая поток разных слухов и лжи. Потом говорит, что это делаю я. Мне и Ирине уже три года приходится лишь реагировать на многочисленные обвинения и претензии. На днях вышла очередная серия лживых сплетен, на чём в очередной раз Ольга заработала деньги. На моём имени три года идёт коммерческий проект, начатый двумя беременными женщинами. Я в который раз требую исключить меня из этого проекта и перестать публиковать ложь и слухи обо мне и о моей семье. Я не желаю участвовать в этом и требую перестать упоминать меня, Ирину и нашу семью в связи с жизнью чужих нам людей. В 2014 году я повёл в ЗАГС женщину, которая, как оказалось, не планировала строить совместную жизнь со мной. Мы не жили вместе, и потому я не мог «выгнать» её во время беременности, как она заявила три года назад. Каждый из нас жил своей жизнью, и о принятых Ольгой решениях я всегда узнавал постфактум. Рядом с моим домом есть больница и родильный дом, куда женщина могла бы обратиться и встать на учёт в связи с беременностью. Почему она не сделала этого, если утверждает, что жила со мной и мы вместе планировали беременность? Потому, что не было совместной жизни и не было планов по рождению ребёнка. Каких детей можно планировать, если ты не живёшь вместе с человеком, не имеешь никаких планов на жизнь с ним? Напомню, что еще в 2015 году я предлагал мирно разойтись и продолжать жить своей жизнью, поскольку мы и так не жили вместе, а лишь встречались время от времени. Но я честно содержал женщину несколько лет и сейчас наша семья содержит её и ребёнка. Она никогда не была знакома ни с одним из моих родственников, с моей дочкой. Все, кто появлялся с её стороны за три года ТВ-шоу, не имеют ко мне и Ирине никакого отношения. На протяжении двух лет «бумажного брака» и в тот момент, когда она решила получить публичную известность, не было никаких угроз её жизни. В последний раз мы говорили по телефону в сентябре 2016 года, когда она потребовала прекратить звонить ей. А вышла на телевидение она в декабре, без всяких реальных поводов, лишь с желанием получить публичную известность, о чём, наконец, сама сообщила недавно в интервью одному из глянцевых изданий. Она сама рассказала о том, что пошла на телевидение ради публичности. Не было никакого конфликта и угроз — была тишина, но ей хотелось получить известность. Ей было мало фотографий со мной, которые она тогда публиковала в социальных сетях, ей хотелось большего, несмотря на договоренность о том, что личная жизнь не будет афишироваться. Благодаря моим имени и фамилии она получила публичную известность, и теперь пора оставить нас в покое. Мы не лезем в её жизнь, мы вынуждены лишь отвечать на постоянные обвинения в наш адрес. Когда рождался ребёнок, мой брак с Ольгой Мартыновой был признан недействительным. Мне не сообщали о рождении ребёнка, со мной никто не советовался при выборе имени, меня не звали на регистрацию ребёнка — меня нигде не было. Но при получении свидетельства о рождении мать ребёнка записала меня «отцом» на основании штампа в паспорте. В суде это свидетельство она не показывала, говорила, что ребёнок не зарегистрирован. Я узнал о том, что записан отцом, позже, а потом, в конце марта, получил и дубликат свидетельства о рождении. Позже суд официально назначил меня отцом и обязал меня платить содержание матери и алименты на ребёнка. Это суд определил размер содержания и алиментов, которыми меня теперь ежедневно попрекают. При этом мать ребёнка не рассказывает никому о гонорарах, которые она получает благодаря моей фамилии за участие в ТВ-шоу, за продажу фотографий ребёнка в СМИ. Три года женщина лжёт обо мне, об Ирине, о нашей жизни и зарабатывает на этом миллионы рублей, продолжая обвинять нас в чём угодно. Это может закончиться только обращением в суд с требованием подтвердить все обвинения в наш адрес. По решению суда она получает деньги на своё содержание и алименты на ребёнка, но занимается чем угодно, кроме того, чтобы посвящать всё своё время уходу за ребёнком и его воспитанию. Она постоянно бросает ребёнка, участвуя в фотосессиях, съемках ТВ-шоу, уезжая то в Дубай, то в какие-то лагеря и путешествия, оставляя ребёнка без ухода и внимания. Всем известно, что я запрещаю публиковать фото ребёнка с открытым лицом, таскать его на съёмки, бросая без присмотра за кулисами съёмочных площадок. Этому запрету более двух лет. Сегодня мать продолжает «торговать» ребёнком, используя его как товар, как коммерческий материал, как «балаганную обезьяну» и продавая его личную жизнь и фото в СМИ, не спрашивая его согласия и зная о моём запрете на это. Я не скрывал и не скрываю того, что я возражаю против такой продажи. И если бы у меня не было таких прав, то СМИ и соцсети не реагировали бы на мои запреты. Сейчас прошёл очередной шум по поводу надоевших обвинений со стороны бывшей «бумажной жены». Она прекрасно знает о моём запрете, но постоянно обращается к подписчикам с притворным удивлением и возмущением по этому поводу. Отвечая на это «удивление», напоминаю, что если я на самом деле являюсь угрозой для жизни и здоровья, то Ольга может сменить свою фамилию, затем сменить фамилию своего ребёнка, отстать от меня, от моей семьи и жить своей жизнью, перестав упоминать обо мне каждый день по придуманным поводам. Она уже и сама стала рассуждать о смене своей фамилии и фамилии ребёнка. Я только за. Для получения алиментов и содержания это роли не играет. В одном из интервью она уже обвинила мою супругу Ирину Аманти в изнасиловании, утверждая, что доказывала это в суде. Там разбирали другой вопрос, и никаких доказательств, что Ира что-то подобное говорила или планировала в адрес Мартыновой, нет. Это ложь. Я понимаю и признаю, что мне не стоило хранить молчание в ответ на все заявления, которые звучали и звучат на протяжении трёх лет. Мне представлялось, что инфошум со стороны Мартыновой всего лишь последствия пред- и послеродовой депрессии женщины, после которой она успокоится и после развода будет жить своей самостоятельной жизнью. Но уже давно всем понятно, что это лишь способ зарабатывать деньги на моём имени и фамилии, постоянно придумывая поводы вспоминать моё имя и утверждать, что меня интересует «пиар», связанный с ней и её ребёнком. Меня такой пиар не интересует. Меня достала эта ситуация и постоянное подтягивание нашей семьи в события и в жизнь постороннего чужого человека. Меня называли «угрозой жизни», «детоубийцей», пытались признать недееспособным, а теперь, в 2019 году, внезапно от меня начали требовать «общения» с ребёнком. Этого не будет. И сегодня хочу сказать конкретно: я не собираюсь встречаться с ребёнком и его матерью ни при каких условиях. Я не хочу этого. Это и есть итог, это и есть фатальные последствия того, что происходит уже три года. Все возникающие хотелки бывшая «бумажная жена» может оставить при себе. А может воспользоваться опытом своей мамы и своей семьи, о которой до сих пор она стране так и не рассказала — ни о своём отце, ни о своём брате или других родственниках. Зато три года она ежедневно полощет меня и нашу семью. Я обращаюсь публично к Ольге через ваше издание с требованием перестать провоцировать людей на травлю в наш адрес в соцсетях, перестать сочинять истории об угрозах в её адрес и адрес ребёнка с нашей стороны. Я защищаю право ребёнка на охрану его частной жизни и требую прекратить шантажировать меня фотографиями ребёнка с незакрытым лицом. И не нужно требовать от меня какого-то «общения» в обмен на то, что такие публикации прекратятся. Никаких встреч не будет. Но если кто-то от желания известности и популярности уже съехал с катушек, то могу лишь посоветовать обратиться за помощью к специалистам. Еще раз призываю оставить нас в покое, заняться ребёнком и своей жизнью, не вынуждать меня обращаться с вопросами о жизни ребёнка в службу опеки. Мы с Ириной не делали и не делаем ничего противозаконного и никому не желаем зла, — заключил Вадим Казаченко.