Пять лет в палатах. Больничных

После общественного резонанса лед в истории с совершенно здоровой девочкой, пять лет живущей в клинике, тронулся: похоже, ребенок сможет выйти из больницы и обрести семью. История, опубликованная «Медузой», выглядит как полнейший сюр, но это из жизни. Пятилетняя девочка появилась на свет в перинатальном центре акушера-гинеколога Марка Курцера. Она родилась недоношенной. Таких выхаживают в отделении интенсивной терапии месяц, ну полтора. Но ни через год, ни даже через два мама малышку не забрала, оставила жить в центре, потому что, по ее мнению, та тяжело больна. И хотя это не так, женщину не переубедить. «Мы не хотели это выносить» Основатель клиник «Мать и дитя» акушер-гинеколог Марк Курцер, по версии Forbеs, самый богатый врач в России. В перинатальном центре на Севастопольском проспекте в Москве, который входит в эту сеть, рожают богатые мамы. Роды стоят от 300 тысяч рублей. У входа в здание припаркованы иномарки, цены в цветочном бутике колются сильнее шипов. Администратор на ресепшене с натянутой улыбкой сообщает, что главный врач перинатального центра принять меня не может, руководство не дает комментариев. Тут же мобилизуются два охранника. – Вход только по пропускам, – строго говорит один и не выпускает меня из поля зрения. Сети клиник эта история принесла репутационные потери. Многие осуждают руководителей перинатального центра за то, что они брали с семьи за предоставление палаты ребенку и няням (не за лечение) миллион рублей в месяц и не пытались помочь девочке, которая никогда не выходила за шлагбаум больницы и не представляет, как выглядит остальной мир. Ко мне выходит представитель клиники Дмитрий Якушкин. – К нам обратилась журналист «Медузы», мы не хотели это выносить, но согласились рассказать, учитывая ее авторитет, – говорит он. По его словам, с девочкой сейчас все в порядке, бытовые условия ее пребывания в перинатальном центре хорошие, но мама, которая и прежде редко ее посещала, после резонанса не стала видеться с дочерью чаще. – У мамы какие-то проблемы со здоровьем, – сухо отвечает Якушкин. На мой вопрос, не нужно ли чего-то малышке, например книги или игрушки, он пожимает плечами. У этого ребенка есть все, но нет самого важного – дома, семьи и детства. Половину его она провела в палате в окружении двух нянь, которые сменяют друг друга. Палата за миллион В отделение, где в отдельной палате живет девочка, меня, конечно, не пускают. Бытовые условия можно представить из решения Пресненского районного суда по иску отца ребенка к перинатальному центру. Он пытался вернуть заплаченные 24 миллиона рублей за пребывание дочери как «безосновательное обогащение». Суд ему отказал. Ребенку и няням предоставлялись шестиразовое питание с выбором блюд и напитков по диетическому меню (4500–5000 рублей в день), косметические принадлежности, одноразовые тапочки, халаты, влажная уборка, охрана и многое другое. У девочки были свои игрушки, она могла играть в небольшом игровом уголке для посетителей. Но на этом границы ее «золотой клетки» заканчивались, выпорхнуть из нее даже на час-другой она не могла. – Врачи социализацией девочки не занимаются: это медицинское учреждение и максимум, что они могут делать – это профилактические осмотры, потому что никакое лечение ей не требуется, она здорова, – объясняет Елена Альшанская, президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Она первой узнала об этой истории и привлекла журналистов. – Социализацией девочки занимаются няни, но мама запретила выводить ее за пределы клиники. Медики не имеют возможности вмешиваться в процесс воспитания. Девочка носит очки, но стационар ей не нужен «Мама была очень эмоциональна» С января Альшанская пытается изменить эту абсурдную ситуацию. Были встречи с родителями девочки и органами опеки, но маму и папу такое положение дел устраивает, а органы опеки, вероятно, раньше не видели в нем ничего страшного. В марте прошел круглый стол, на котором были представители перинатального центра, органов опеки, департамента труда и социальной защиты населения Москвы, волонтеры, родители девочки – Татьяна Максимова и Юрий Зинкин. Однако убедить их, что платный стационар не место для здорового ребенка, не удалось. – Мама была очень эмоциональна, у нее были нервные срывы, – вспоминает Михаил Бунимович, на тот момент он являлся уполномоченным по правам ребенка в Москве. – Ее позиция: ребенок тяжело болен и вне клиники может умереть, хотя девочка выглядит как обычный здоровый ребенок. Папа был более сдержан и предпочитал вести диалог через адвоката. При этом о родителях отзываются как о вполне уверенных в себе, знающих свои права людях. Они пожаловались Бунимовичу на то, что посторонние лезут в их частную жизнь. Максимова и Зинкин держат осаду. Недавно перинатальный центр расторг договор с родителями в одностороннем порядке, согласно решению суда они должны были забрать девочку до 2 декабря, но та по-прежнему в больнице. Мама (слева) считает, что общественники лезут не в свое дело Родом из 90-х О родителях известно мало. У Татьяны есть еще трое сыновей. Говорят, что дети находятся на домашнем обучении и практически не покидают квартиру. Живет ли Татьяна вместе с мужем или он просто дает деньги на содержание, непонятно. В иске к перинатальному центру вторым ответчиком выступала Максимова. Муж хотел взыскать с нее 45 тысяч рублей. Имя Юрия Зинкина уже мелькало в прессе. В 2005 году Московский городской суд приговорил его и его партнеров к лишению свободы от 7 до 10 лет. Бывшие выпускники Финансовой академии при правительстве РФ Юрий Зинкин и Сергей Барышников организовали в 1996 году фирму «Эко-Бюро», которая за проценты через фирмы-однодневки выводила средства предпринимателей за границу. В Следственном комитете считали, что компания отмыла один миллиард долларов, суд счел доказанной легализацию 18 миллионов долларов. «Оснований для отобрания ребенка не было» Широкий общественный резонанс заставил чиновников зашевелиться. Детский омбудсмен Анна Кузнецова сначала заявила в фейсбуке, что удивлена: мол, обеспеченные родители, лучшая клиника – и тут претензии органов опеки, а когда увидела реакцию в комментариях, назвала происходящее «шоком». Органы опеки, которые до этого вели неспешные переговоры с родителями, готовы наконец подать иск об ограничении родительских прав матери и отца девочки, и даже больше – о полном лишении родительских прав. От позиции департамента труда и социальной защиты населения Москвы мороз по коже. Оказывается, раньше «оснований для отобрания ребенка у опеки не было, так как жизни и здоровью девочки ничего не угрожало: родители все эти годы оплачивали проживание девочки в отдельной палате...» Бунимович предлагает разобраться, что это за лечение было и на каком основании девочка содержалась в стационаре, а для этого провести независимую медицинскую экспертизу. Без шансов на детдом Многие боятся, что малышка после пяти лет заточения в больнице попадет в детдом. – У нее нет никакого риска туда попасть и там задержаться, – успокаивает Елена Альшанская. – У нее есть родственники (есть бабушка и дедушка, которым Татьяна запрещает общаться с внучкой), которые уже выразили желание забрать девочку. Если они побоятся выступить против своих сложных родственников, то ребенку нужно будет искать замещающую семью. Со слов людей, которые видели девочку, она замечательная. Учитывая резонанс, поиск семьи займет мало времени. Альшанская говорит, что в России много случаев, когда родители оставляют детей в социальных учреждениях – больницах, детдомах, домах-интернатах – временно пожить и не навещают годами. Родителям они не нужны, но в другую семью их отдать нельзя. Это неправильно, как и подход органов опеки к благополучию ребенка. – Они руководствуются внешними признаками: если ребенок грязный, неаккуратный, плохо одет, это видно сразу. Ни любви, ни эмоциональной привязанности родителей они уже не замечают, – говорит Альшанская. – Но не в дырявых колготках проблема, реальное насилие выглядит по-другому. Вспомните историю сестер Хачатурян. За забором перинатального центра рекламный баннер «Ваш ребенок мечтает родиться в ПМЦ». А жить тут? Вряд ли. – Всем было жаль девочку, и между собой мы это обсуждаем. Но это частная клиника, никто не хочет терять работу. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №48-2019 под заголовком «Пять лет в палатах. Больничных».