«Быть смешным — это большая работа». Артист о том, чему учит клоунада
Евгений Крамской — руководитель и режиссёр белгородского театра клоунады «Две обезьяны». В этом году его информационная творческая студия «Хорошие идеи» получила президентский грант на обучение детей клоунскому мастерству. Весной 2020 года юных белгородцев ждёт настоящий праздник — фестиваль клоунады, где впервые выступит детский театр «Весёлые носики». «АиФ-Черноземье» побеседовал с Евгением о том, как занятия клоунадой раскрепощают людей и чем сложна профессия клоуна. Лучше первым посмеяться над собой Татьяна Черных, «АиФ-Черноземье»: Театр «Две обезьяны» хорошо знают в Белгородской области. НКО, которой вы руководите, получила уже второй президентский грант, и теперь вы учите клоунскому ремеслу детей. Но ведь все дети поскорее хотят стать взрослыми. Разве они не боятся быть смешными? Евгений Крамской: Дети как можно дольше должны оставаться детьми. А бояться быть смешным? Лучше первым посмеяться над собой. Но это невероятно трудно. Мы учим детей и учимся сами. И, конечно, не все дети, которые к нам приходят, остаются. Это ведь на первый взгляд всё так весело, легко, но мало кто представляет, сколько приходится работать. А кому-то хочется, чтобы раз — и всё получилось. Сложность заключается ещё и в том, что литературы по клоунаде практически нет. Но и того, что есть, что мы предлагаем, недостаточно. Быть смешным — это ведь большая работа. Мы сами этому долго учились и продолжаем учиться. Есть известные мастера клоунады, их не так много, но они есть. Мы многому учились у «Лицедеев», у Вячеслава Полунина, Леонида Лейкина, Георгия Делиева и других мастеров. В рамках гранта для наших воспитанников создали сайт, где уже доступны десять видеороликов об основах клоунского костюмирования, гримировки, движений, мимики и так далее. Мы с удовольствием поделимся всем, что знаем. — Не только дети, но и взрослые нередко думают, что человек, над которым смеются, какой-то ущербный, неполноценный. — Я хотел бы, чтобы слово «клоун» перестало быть оскорблением. Мы учим, как можно быть смешным и не бояться этого, как относиться к себе с самоиронией. Когда я выхожу к зрителям, у меня в душе невероятное ощущение — как будто ты всё можешь. Клоун — он ведь не просто актёр, не просто играет, он живёт на сцене. И когда это удаётся, зритель чувствует — сопереживает, становится добрее. Понятно, что с театром «Весёлые носики» мы в самом начале пути, осваиваем азы, ещё и года нет нашей детской студии. Начали мы заниматься с ребятишками только в феврале этого года, грант получили в июне. При этом всю весну мы работали, не думая о том, получим грант или нет. Юрий Боровской, наш режиссёр, Татьяна Климачкова, наш давний друг, режиссёр и педагог, которая стояла у истоков театра «Две обезьяны», и я, который пришёл к этому спустя долгое время, объединились, чтобы вместе с детьми попробовать создать что-то совершенно новое. Первая «Клоунская лаборатория», в которой учились преподаватели и руководители кружков, подсказала нам идею — создать вторую, где бы обучались дети. И уже когда мы стали работать с «Весёлыми носиками», решили подать заявку на грант. Почему с детьми? Клоуны — они ведь все взрослые люди. Это реальные артисты, которые где-то учились, а затем пришли в эту непростую профессию. Детям же можно показать, насколько непроста и в то же время интересна эта профессия. И хорошо, если появятся среди клоунов новые молодые лица. Ведь клоунада, увы, стремительно стареет. А пока как минимум кто-то научится не стесняться, раскрепостится, почувствует себя свободнее. Конечно, есть родители, которые во что бы то ни стало хотят сделать из своего ребёнка звёзду. Но, на мой взгляд, важнее другое: избавиться от комплексов, научиться держаться, просто спокойно стоять. — Стоять тоже сложно? — Оказалось, что невероятно сложно научить детей просто стоять на сцене. Они поначалу ёрзают, совершают массу всяких движений. У нас был эксперимент, когда мы поставили одного из детей просто читать стихи, чтобы посмотреть, как поведут себя остальные. Вы бы видели, что они вытворяли! На занятиях у нас можно и прыгать, и бегать, но ребёнок — а к нам приходят и совсем маленькие дети — должен понимать, что существует дисциплина, которой он должен подчиняться. Хочется поговорить? Даём одну минуту, когда каждый может говорить, не останавливаясь. Мы стараемся находить взаимопонимание, но без ложного панибратства, уважаем каждого как личность, пусть и маленькую. При этом объясняем, что у нас не просто игра, пусть занятия и проходят в игровой форме. Нам предстоит многое сделать за отведённое время, в том числе и многому научить. Как научить клоунаде? — Насколько в обучении важен контакт с родителями? — Есть небольшой чат, куда мы сбрасываем всю информацию и стараемся быть в самой тесной связи с родителями, пишем о всех событиях, напоминаем, если кто-то что-то забыл. Но важно другое. Нужно, чтобы то, что мы даём на занятиях, закреплялось дома. А для этого необходимо работать самостоятельно. Конечно, даём задания, ведь, по большому счёту, наших занятий мало — всего два раза в неделю. И если сделать хотя бы небольшой перерыв, всё потеряется, забудется. — О каких-то громких успехах говорить, наверное, рано. Но чему, на ваш взгляд, дети уже научились, занимаясь в «Весёлых носиках»? — Весной мы учились, ставили спектакль. Дети за сравнительно короткое время научились делать нужные интонации в стихах, правильно говорить. Одна девочка даже запела. У неё оказался очень интересный голос, манера исполнения. Нам удалось помочь ей снять какие-то блоки, преодолеть стеснение, и уже на нашем спектакле Женя исполнила песню. Но если ребёнок зажат, раскрепостить его непросто. Какие-то сдвиги, конечно, есть. Мы помогаем не только с постановкой голоса, но и с умением подать себя публике, учим, как правильно себя вести перед большой аудиторией. Возвращаясь к гранту, скажу, что по программе мы должны поставить два спектакля за год, дать несколько мастер-классов. В апреле следующего года у нас будет фестиваль детской клоунады, в котором примут участие и наши воспитанники. Будет жюри, призы, настоящая борьба. И мы приглашаем всех желающих принять участие, попробовать свои силы. У нашей детской студии уже готовы костюмы к фестивалю, реквизит. Это стоит денег, и приобрести всё мы смогли именно благодаря гранту, не привлекая деньги родителей. Конечно, костюмы не от Юдашкина, но и не стандартные. Шили по меркам, так, чтобы они подходили детям, но чтобы и когда они начнут подрастать, их можно было бы использовать. Когда слова не нужны — Дети увлечены совместной работой, это видно на репетициях. Так заинтересовать может только тот человек, который сам увлечён. Что для вас клоунада? И какой вы клоун — белый? Или рыжий? — Если говорить о цирковой клоунаде, то наша — советская, российская школа — душевная, сопереживающая. Этим она разительно отличается от той, что на Западе. Гениальный Юрий Никулин выступал почти без грима, но своего героя-недотёпу он подавал так, что его всегда было немного жаль. А в конечном итоге клоун Никулина всегда выходил победителем благодаря своей наивности и чистому сердцу. Мы — не ковёрные клоуны, театральная клоунада всё же отличается от цирковой. Мне ближе спектакль-клоунада. А моя маска? Мой клоун немного наивен, немного хулиганист и задирист. Со временем мы в своих выступлениях стали использовать все меньше грима, ведь грим нужен для большой сцены, чтобы было видно с самых дальних рядов. Но в театральной клоунаде важно другое. У нас самодеятельный театр, время для него приходится выкраивать, репетируем по вечерам. Сейчас много работаем над драматическим спектаклем. И в него хочется внести какие-то элементы клоунады. В России ведь всё очень вербально: много слов, все говорят, говорят... В этом смысле клоунада спасительна для искусства, ведь она использует мимику, пантомиму, показывает, как можно обойтись небольшим количеством слов, но сделать это не менее интересно. А иногда — даже более. Я учился в то время, когда у всех ребятишек была возможность бесплатно заниматься в различных студиях. Мы были заняты после школьных уроков, нам было интересно. В «Весёлых носиках» занятия также бесплатные.
