«Школьная травля настолько распространена потому, что наше общество крайне терпимо к насилию»
Недавно мы выпустили новость о запуске проекта #явыжилвшколе, посвященного теме буллинга. Он должен лечь в основу документального фильма об одной из самых острых проблем в школах. Мы попросили писательницу, автора книги «Детям о важном. Про Диму и других. Как говорить на сложные темы», Наталью Ремиш написать для нас текст о травле. Около двух месяцев назад в Сети распространили видео, на котором четырехлетние дети на прогулке в детском саду толпой затоптали девочку из группы. Девочку увезли в больницу, родители показали ее психологу, сад обещал разобраться. Мне эта ситуация говорит о том, что мы ошибочно полагаем, что буллинг — проблема подростков. И если родители маленьких детей привыкли отводить взгляд от этой проблемы, занимаясь развивашками и подготовкой к школе, то после этой ситуации задуматься о масштабе проблемы можно и им. Агрессия присутствует в обществе на каждом уровне. Слова «травля» и «буллинг» ассоциируются у нас чаще всего с физическим насилием, на крайний случай, с фильмом «Чучело», в котором присутствовала и психологическая травля. Буллинг — это когда много на одного, когда один против всех. Когда есть обиженный и оскорбленный, а есть сильный агрессор. По данным «Центра толерантности», 89 процентов учителей наблюдали буллинг в школах. Исследование лаборатории образовательной журналистики Высшей школы экономики дает цифру 57,7 процента: столько детей из тех, кого травят, не рассказывают родителям о ситуации. А это значит, остаются без главного — без психологической поддержки. Родители чаще всего не в курсе того, что происходит с ребенком, и, к сожалению, это вызвано страхом детей, что родитель может сделать только хуже. Мы, выросшие в культуре нормализации агрессии, привыкли преуменьшать значимость конфликтов между детьми. Это означает, что, например, психологическое насилие (бойкоты, запугивание, сплетни, обмывания, унижения) мы даже не относим к категории буллинга. При этом важно помнить, что буллинг — это система, в которой существует неравнозначная расстановка сил. Есть агрессивное большинство, есть жертва, а также есть свидетели. И ребенок, оказавшийся в этой системе, не справится с ней сам. Один в поле не воин. Однако большинство учителей и львиная доля родителей считают, что дети разберутся сами. Родители часто прибегают к перекладыванию ответственности на детей, побуждая их к ответному насилию («Просто дай сдачи»), обесценивая их эмоциональное состояние («А может быть, это в тебе проблема, раз все против тебя?») и просто оставляя их один на один с проблемой («Ты что, не мужик?», «Сама разберешься, не маленькая»). Школьная травля настолько распространена частично потому, что наше общество крайне терпимо к насилию. Избили во дворе за школой? Пятеро на одного? Да, нечестно, неправильно. Обзывают каждый день на переменах? Просто не обращай внимания! А как не обращать, если это обидно, унизительно, затрагивает больные точки и совершается при свидетелях, которые тоже молчат. И ребенок продолжает ходить в школу в состоянии стресса. Самым необходимым для человека, оказавшегося в ситуации буллинга, является поддержка близких людей. Она придает уверенности в своей адекватности, в своей нормальности, дает право на те эмоции, которые ты испытываешь, веру в то, что тебе помогут. При этом, как ни странно, это касается всех участников травли. Агрессору помощь нужна не меньше. Ребенок, ставший булли, оказался в этой роли не случайно, и важно помочь ему из нее выйти. Есть еще одна группа детей, участвующих в травле, о которых редко говорят, — свидетели. Свидетели буллинга испытывают такой же уровень психологической травмы, как и сами жертвы или те, кто является агрессором (исследование Observing Bullying at School: The Mental Health Implications of Witness Status). Именно на эту группу детей делают ставку организации, которые занимаются профилактикой буллинга. Это самая большая группа, и ее участники могут значительно влиять на ситуацию. Действительно, свидетели травли проживают совершенно разные эмоции, которые иногда в целом меняют их отношение к миру. Реакция свидетелей чрезвычайно важна для происходящего: присоединение к травле и даже малейшее ее одобрение свидетелем (улыбка, смех и поддерживающий взгляд) служит вознаграждением для преследователей и подкрепляет их в этой деятельности. Зато сопротивление и попытки поддержать жертву удерживают преследователя от дальнейшего насилия, — даже если это просто признак внешнего несогласия. Свидетели сталкиваются с внутренним конфликтом: с одной стороны, они хотят прекратить травлю, потому что им больно на это смотреть, с другой — они боятся лишиться собственной безопасности и статуса в детском коллективе. Негативное последствие для свидетелей проявляется в том, что у них формируется мироощущение небезопасной среды. И не только в школе, а в целом — теряется доверие к миру, к жизни. Они переживают страх, беспомощность, стыд за свое бездействие и одновременно испытывают желание присоединиться к агрессору или просто выйти из ситуации, оставив жертву там. У свидетелей слабеет способность к эмпатии. Это потеря веры в справедливость, в победу добра над злом, удар по собственной безопасности, ощущение, что в следующий раз в роли жертвы могу оказаться я. Дети, вступившиеся за одноклассников, эту травму не получили. И напротив, многие из тех, кто молча наблюдал за травлей, до сих пор проживают последствия своего бездействия. Ролик о возможности сделать выбор отлично демонстрирует, какой финал может подобная ситуация иметь для свидетеля. Как и многие другие, я была свидетелем буллинга в своей школе. Из всех воспоминаний школьной жизни у меня осталось одно, самое яркое. Как я вступилась за мальчика Сережу, щуплого и самого ранимого ребенка в классе, которого физрук доводил до слез издевательствами каждый раз, когда он не мог выполнить нормативы. В тот раз пелена упала на мои глаза, и спали все шаблоны советского воспитания. Несправедливость по отношению к ребенку, дисбаланс власти и присутствие при всем этом других детей оказались сильнее установки «взрослых надо уважать». Я стояла посреди спортивного зала и требовала объяснений от учителя, на каком основании он так обходится со своим учеником. И несмотря на страх за то, что я открыто выступаю против учителя, я чувствовала внутреннюю свободу и — наконец торжество справедливости. Я понимала, что я смогла повести себя в соответствии со своей системой ценностей, а значит, мир вернулся к своей оси, а ко мне вернулось доверие к миру. Каждому родителю важно дать своему ребенку понять, что он получит поддержку, вне зависимости от того, по какую сторону баррикад он окажется. Психологическая устойчивость и доверие к миру формируется в семье, а значит, именно родители могут помочь детям противостоять буллингу, даже когда их нет рядом. Ещё почитать Вышел очень классный ролик о том, как устроена травля в школе — покажите своим детям Вышел мультфильм про буллинг: в сети появилась первая серия мультсериала «Про Миру и Гошу»
