Куда пропадают дети и почему младенцев нельзя оставлять в колясках?

Ежегодно в мире бесследно исчезают тысячи детей. Однозначной статистики нет, в России речь идет примерно о 20 тысячах пропаж в год, в большинстве случаев детей удается найти. Около 10% остаются без вести пропавшими. Огромное число исчезновений связывают с водой – родители поглощены общением с друзьями в загородном доме или на пикнике, найти тело ребенка, которого унесло течение, может и не получиться. Однако большую опасность для детей представляют педофилы и «нищенская мафия», в ХХI веке младенцев эти люди предпочитают... покупать. «То, что теряются только дети из неблагополучных семей, – это миф. Потеряться ребенок может у совершенно адекватной матери, которая случайно засмотрелась в телефон, потому что ей пришло очень важное письмо. Ребенок укатился на самокате в парке, а парк переходит в лесопарк – и все», – говорит доброволец поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Алена Ярушина. Девушка присоединилась к движению около трех лет назад и помимо поисков каждый день с сентября по май в рамках «Школы Лизы Алерт» читает лекции по безопасности для детей с первого по четвертый класс в московских школах. А началось все с инстаграма, в котором Алена однажды увидела объявление о пропаже мальчика, очень похожего на ее сына. Как рассказывают в «Лизе Алерт», добровольцев-поисковиков нельзя объединить по каким-либо признакам – одновременно искать в лесу заблудившегося ребенка или дедушку с Альцгеймером могут люди совершенно разных убеждений, профессий, кошельков. Однако для всех становится просто необходимо время от времени слышать позывной «Найден, жив» – после него можно выдохнуть и устроить счастливые ритуальные пляски прямо ночью на заправке. Но никакого алкоголя – в отряде строгий сухой закон. «У каждого свой поиск, у каждого своя Лиза, как мы говорим, свои грустные воспоминания, – говорит Алена. – В основном они связаны с детскими поисками. Например, был случай, когда родители были заявителями о пропаже, а потом оказалось, что именно они и убили ребенка. Мы вместе ходили и искали, а это был театр для полиции. В большинстве случаев найти человека удается. Это радует, это значит, что мы успеваем, что полиция успевает. Сейчас на потерявшегося ребенка уже реагирует очень много посторонних людей. Если взять, например, историю отряда – он назван в честь девочки, которая пропала 10 лет назад. В первые дни на поиски отозвалось очень мало людей, девочку могли спасти, но не хватило ресурса, чтобы закрыть как можно больше лесной территории (четырехлетняя Лиза Фомкина умерла от переохлаждения на десятый день после пропажи, – прим. ред.). Сейчас люди реагируют на призыв оперативнее, быстрее выезжают и быстрее закрываются поиски. Есть негласная статистика, что если ребенка найти в первые три часа не удалось, то, скорее всего, будет криминал. Но мы не останавливаем поисков». Вокруг темы пропажи детей вообще много мифов. Например, в России популярно заблуждение, что подавать заявление о пропаже человека можно только через три дня, когда факт пропажи человека станет очевидным. Специалисты говорят, это заблуждение фатально – чем раньше начинаются поиски, тем больше шансов на благоприятный исход. Особенно если речь идет о похищении с целью сексуального насилия. Подавать заявление необходимо сразу, и в полиции обязаны его принять, уже после этого нужно связаться с волонтерами. В США эффективным методом спасения в таких случаях считается мощное информационное воздействие на преступника, когда задействовано телевидение, радио, городские громкоговорители, объявления появляются на пакетах молока и придорожных билбордах, приходят на телефоны в виде push-уведомлений. Преступник начинает чувствовать себя загнанным в угол, сдается сам либо его сдают связанные с ним люди. «Моим детям пять и восемь лет, и я не отпускаю их гулять одних даже на площадку под окнами, – признается Алена. – Чтобы уговорить ребенка уйти с ним, взрослому человеку нужно минуты две. Предлагают и сняться в кино, и PlayStation, и iPhone, и котеночка спасти, и говорят, что «мама попросила забрать тебя». Важно постоянно учить ребенка, что уходить никуда ни с кем нельзя. И у него всегда должен быть с собой заряженный телефон либо часы с GPS-трэкером. Но ни у одних часов нет долгого заряда». В новостных сводках мы видим, как детей уводят прямо из детского садика, по дороге из школы или выкрадывают из коляски у магазина. Зачастую родители, бабушки или дедушки, не желая будить спящего малыша, оставляют его в коляске у магазина или поликлиники, обрекая его на большой риск. Достаточно вспомнить историю маньяка Анатолия Бирюкова, орудовавшего в СССР и известного как Охотник за младенцами. Мужчина выкрадывал новорожденных детей с целью сексуального насилия, после чего убивал. Порой детей крадут люди с неуравновешенной психикой, которые сами хотят иметь детей. О том, почему младенцев ни в коем случае нельзя оставлять одних, напоминает лидер движения «Альтернатива» Олег Мельников. Вот уже 10 лет организация занимается вызволением людей из современных форм рабства – в основном трудового и сексуального. По словам, Мельникова, если говорить про маленьких детей, то до сих пор актуальна проблема, когда «нищенская мафия», преимущественно астраханские и молдавские цыгане, эксплуатирует детей для попрошайничества. «170-250 тысяч рублей – это цена, за которую можно купить грудничка. Для этого даже в даркнет заходить не надо, просто можно забить в поисковике «хочу усыновить ребенка», и через какое-то время вам предложат миллион способов незаконно отдать, передать ребенка, усыновить за вознаграждение, забрать за деньги. То есть просто можно прийти и купить ребенка на сайте для усыновления. Многих таких детей рожают мигранты, они не знают, что с ними делать, и готовы за вознаграждение отдать, что и происходит. А дальше с ними стоят так называемые «мадонны» и попрошайничают. Живут эти младенцы от полутора до трех месяцев, потом находятся новые», – говорит Мельников. Чтобы дети не просыпались и не мешали попрошайничать, малышей постоянно накачивают барбитуратами и алкоголем. Вспомните, вы видели хоть раз, чтобы дети попрошаек не спали? По словам лидера «Альтернативы», количество таких «мадонн с младенцами» становится все меньше, так как люди перестают давать деньги – это самый эффективный способ искоренения подобной эксплуатации: «Нужно раз и навсегда себе уяснить, что такой способ откупиться от своей совести ничего хорошего не принесет – мы оплачиваем смерть и мучения этих детей. Из моей практики – ни один нуждающийся человек не сможет встать и начать просить милостыню, с ребенком или без ребенка. Это жестко поделенный рынок, который не любит новичков». В 2018-2019 годах активисты «Альтернативы» стали инициаторами нескольких уголовных дел о продаже детей и выступали как покупатели. Однако в большинстве случаев призвать кого-либо к ответственности за куплю-продажу младенцев невозможно – слишком много бюрократических лакун. Женщина может не стоять на учете в поликлинике во время беременности, рожать дома, тогда ребенка для государства просто не существует. «Что может полиция? Доказать, что это не ее («мадонны») ребенок, она не может, потому что наверняка у нее будут какие-то документы. В нашей практике был случай, когда одну и ту же женщину с одним и тем же свидетельством о рождении задерживали с тремя разными детьми, и сделать было ничего невозможно. Официальное свидетельство о рождении тоже можно купить, по нему не определишь, что это за ребенок».