Война полов

Новый материнский капитал, законопроект о домашнем насилии, отъём детей, неуплата алиментов, радикальный феминизм – нельзя не коснуться этих тем в День семьи. Наш гость – демограф Игорь БЕЛОБОРОДОВ, кандидат социологических наук, руководитель Днестровско-Прутского информационно-аналитического центра. – Итак, материнский капитал теперь выплачивается не только на второго ребёнка, но и на первого. – Безусловно, положительная мера, но недостаточная. Наша задача-минимум – достичь коэффициента рождаемости 2, 1 на семью (сейчас – 1, 7), тогда в стране будет воспроизводство населения (о приросте мы пока не говорим). Причём через 5–7 лет необходимый коэффициент составит уже 2, 7–3, поскольку население стареет и количество потенциальных родителей сокращается. Соответственно, необходимо стимулировать рождение третьего ребёнка, четвёртого и так далее. Выплата на третьего должна составлять 1 млн рублей, и с каждым последующим ребёнком размер выплаты должен удваиваться. По моим предварительным подсчётам, в ближайшие три года на это ушло бы около трёх триллионов рублей. Аналогичные средства заложены в абсолютно неэффективный нацпроект «Демография», который декларирует рост рождаемости в размере жалких десятичных значений. Однако даже такой маткапитал, какой мы предлагаем, не станет панацеей. Главная проблема – в общественных стереотипах, которые давят на семью. Многодетный родитель если и не становится изгоем, то уж точно не приобретает престижа. На такие семьи косятся. Необходимо работать с установками людей, причём со школьной скамьи, но этого в нацпроекте нет. Минимум 40% российских детей растут в неполных семьях, и правильная модель семьи должна быть представлена для них именно в школе. – Многие женщины отказываются от многодетности из-за неуверенности в мужчинах. На случай если отец бросит семью, у матери должны быть специальность и опыт работы. – Дефицит мужской ответственности – результат того, что 70 лет советская власть нивелировала традиционную роль мужчины в семье. Чтобы подстраховать матерей, будет полезно оценить их труд – педагогический труд – в денежном эквиваленте (аналогичная мера действует во Франции: бабушка, ухаживающая за внуками, получает пособие, которое превышает неплохую зарплату горничной). Российские соцопросы показывают: 30% женщин выбрали бы именно такой жизненный путь. Если матери целиком посвящают себя детям, это эффективная профилактика подростковой преступности. А также вклад в экономику. Главная кузница кадров, в том числе высококвалифицированных, – семья. И только во вторую или третью очередь – школа, вуз, армия. Чем больше детей, тем менее вероятен уход отца от них, такова демографическая константа. С рождением каждого ребёнка семья обновляется – возникают новые взаимодействия, новые объединяющие моменты. А ещё количество детей будет всё больше влиять на материальное благополучие родителя в старости, поскольку армия пожилых растёт и Пенсионный фонд трещит по швам. – Один из самых обсуждаемых в России законопроектов – это законопроект о профилактике домашнего насилия. «Семейно-бытовое насилие – умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда», – говорится в документе. – Откровенная демографическая диверсия, цель которой – уничтожение российской семьи. Под «психологическое насилие» можно подвести любой конфликт. Если же взять случаи реального насилия, то мы имеем дело с алкоголизмом или другими психическими расстройствами, причём зачастую в нетипичных семьях: это либо внебрачное сожительство, либо семьи с отчимом или мачехой. Не надо выставлять традиционную семью как институт, способствующий насилию. Нельзя резать по живому и разлучать семьи, вместо того чтобы проводить реабилитацию алкоголиков. Неслучайно те же самые силы создают шум о якобы тотальном домогательстве к женщинам со стороны мужчин-начальников или о слабой представленности женщин на руководящих должностях. И это притом что Россия – в мировых лидерах по числу женщин-руководителей: они занимают 40% высших управленческих позиций (в Японии всего 8% топ-менеджеров – женщины, в Германии – 14%, в Индии – 15%, в Латвии – 36%, в Польше – 37%). Задача феминизма – внушить, что женщина – жертва мужчин. Вбить клин между полами. Любой мужчина для феминисток – потенциальный насильник. Просто по факту физиологических признаков. Я ни разу не слышал, чтобы феминистки беспокоились о детских пособиях для семей, – только для матерей-одиночек. А между тем стоило бы платить семьям больше, чем одиноким родителям, – иначе государство способствует тому, чтобы люди разводились или не заключали брак. Умеренного феминизма не существует, это радикальная экстремистская идеология. Служащая вдобавок обоснованием однополого образа жизни. Если женщина, мол, не может быть счастлива с мужчиной – значит, она может быть счастлива только с женщиной. А мужчинам, следуя этой логике, остаётся жить с мужчинами. Недаром основные столпы феминизма на Западе – открытые лесбиянки. – В чьих интересах ведётся эта общественно-политическая работа? – Идеи вроде ювенальной юстиции (отъёма детей государством. – Прим. «АН») и «борьбы с домашним насилием» лоббируются западными фондами, в том числе Фондом Сороса, и правительствами некоторых государств – в частности, Швеции, Франции, США (хотя при Трампе в меньшей степени). А также Фондом народонаселения ООН. У России огромная территория, и если за 20–30 лет переформатировать наше население, то нам будет не до защиты границ. То же самое происходит и в арабском мире, и в Латинской Америке. – Но ведь и в самих западных странах тоже. – Избирательно. В Европе никто не трогает мигрантов. Задача – максимально смешать население, превратить европейскую цивилизацию в «плавильный котёл». Людьми, потерявшими идентичность, легче управлять. Французы, немцы, голландцы, англичане – все они под угрозой, а в семьи мигрантов никто не вмешивается. Да и у нас та же избирательность: вы слышали, чтобы на Северном Кавказе изымали детей из семьи, как это происходит в Саратовской области, в Пермской области? Нет, потому что на Кавказе это немыслимо: если представитель опеки зайдёт в чей-нибудь дом с такой целью, то наверняка оттуда не выйдет. Ещё один интересант «ювеналки» – мировое гей-лобби. Органы опеки в первую очередь интересуются не семьями алкоголиков с запущенными детьми, а приличными семьями с низким доходом, где дети воспитанны и образованны, – именно такие нужны геям для усыновления. Стоит ли объяснять, какая это трагедия для ребёнка? Даже к родителям-алкоголикам дети зачастую возвращаются, сбегая из детдомов. – Вы не вспоминаете о непривлекательности детдомов, когда высказываетесь против абортов. Согласно государственной статистике, 60% выпускниц этих учреждений занимаются проституцией, 70% выпускников становятся преступниками, 10% детей заканчивают жизнь самоубийством. – Если ставить вопрос так, как его ставите вы, – или жизнь в детдоме, или аборт, то есть убийство, – я выбираю жизнь. Но почему обязательная альтернатива аборту – детдом? Во-первых, далеко не всегда женщина, готовая сделать аборт, оказывается готова сдать своё дитя. Во-вторых, нужно взять на вооружение зарубежные программы, когда беременная женщина взаимодействует с усыновителями её будущего ребёнка. Нигде нет таких либеральных законов об абортах, как в России. И почему эти операции оплачиваются налогоплательщиками? В результате аборта женщина часто вынуждена лечиться – опять-таки за счёт бюджета. Я бы предпочёл, чтобы эта часть моих налогов расходовалась на поддержку материнства. – Большой вопрос, кто сильнее виноват в женском нежелании рожать – всякие лоббисты и пропагандисты, о которых вы рассказываете, или же российские мужчины. – 48% женщин говорят, что делают аборт из-за плохих отношений с отцом ребёнка, и ещё 14% называют причиной его решение. При этом во множестве случаев женщина делает аборт без согласия мужчины. Справедливо ли это? – А справедливо ли, что большинство разведённых отцов не платят алименты? – Если быть точным, 67%. Оправдывать это мы не можем, но также не можем игнорировать причины. Мужчина чувствует себя униженным, ведь женщина обладает абсолютной монополией на ребёнка после развода (мнение ребёнка о том, с кем ему жить, учитывается только по достижении им 14-летнего возраста. – Прим. «АН»). Час общения с ребёнком в неделю – издевательство над отцом, да и этот час мать может отнять у него. Налицо дискриминация мужчин, о которой молчат. В армии обязаны служить только мужчины, устроиться учителем в школу мужчине почти невозможно, выплату на ребёнка называют почему-то материнским капиталом, а не семейным… – Простите, Игорь, но это звучит как тот самый феминизм, только с обратным знаком. – Совершенно верно, именно феминизмом с обратным знаком является неуплата алиментов. Мужчина не хочет платить дань женщине, которая бросила его, настроила против него ребёнка и ограничивает их общение. К тому же государство не обязывает мать отчитываться, на что она тратит деньги, получаемые от отца. Если ввести такую отчётность, а также позволить отцу решать, на что должна тратиться половина алиментов, – тогда, уверяю вас, число неплательщиков резко сократится. – Закончим на том, что в войне полов победителей не бывает – одни проигравшие. В День семьи пожелаем читателям здоровых детей, внуков и правнуков. – Присоединяюсь! Сергей РЯЗАНОВ