Как в России тяжелобольных детей обеспечивают незарегистрированными препаратами от эпилепсии

Полгода назад в Россию разрешили ввозить ряд незарегистрированных препаратов, необходимых для лечения детей с эпилепсией. Такие лекарства, как «Фризиум», «Диазепам», «Мидазолам» относятся к наркотическим средствам и ранее не были доступны пациентам в РФ. В 2019 году после череды уголовных дел в отношении родителей, незаконно приобретавших лекарства для своих тяжелобольных детей, запрет на ввоз этих препаратов был пересмотрен — пока в России не заработает собственное производство лекарств, государство будет самостоятельно закупать их и обеспечивать пациентов. О том, как за полгода изменилась ситуация, RT поговорил с директором благотворительного фонда «Дом с маяком» Лидией Мониава. — Как за последнее время изменилась ситуация с незарегистрированными препаратами в России? — Главное, что появился легальный механизм, благодаря которому эти препараты теперь можно законно получить на территории нашей страны. Это сложно, но возможно. И если, так скажем, на местах нет какого-то противодействия, то за пару недель пациент может получить необходимые лекарства. В России также начался запуск производства новых препаратов: «Мидазолам» в буккальной форме и «Диазепам» в микроклизмах, этим занимается Московский эндокринный завод. Один препарат можно будет купить уже в этом году, а другой — в следующем. То есть уже очень скоро россияне, которым нужны эти препараты, не будут зависеть от зарубежных производителей. Необходимые лекарства можно будет купить в аптеках, всё это будет гораздо проще и дешевле. — Эти препараты не будут по своей эффективности уступать зарубежным? — Надо попробовать, заранее сказать сложно. Но в России есть внутривенный «Диазепам», и это хороший препарат, который ничем не отличается по эффекту от зарубежного «Диазепама» в клизмах. Так что, думаю, всё будет нормально. Что касается препарата «Фризиум», у него сейчас начался этап регистрации в России. Компания «Санофи» подала заявку на регистрацию, и, по идее, если будет оказано содействие, уже через пару месяцев препарат может быть зарегистрирован в России. Тогда международная компания будет спокойно привозить его в страну и просто продавать в наших аптеках по рецепту, как любой другой препарат. Я очень рада, что именно «Фризиум» мы не стали пытаться делать сами, потому что он нужен не такому широкому кругу людей — было бы бессмысленно открывать такое дорогое производство для такой узкой группы. — Как обстоит ситуация с обеспечением данными препаратами пациентов в регионах? — Мне кажется, что проблема в регионах больше касается врачей и чиновников. В России, например, был такой момент, когда появился морфин в капсулах — такая новая форма выпуска. Это было очень круто, и все его ждали. Но в итоге его почти никто не заказывал, потому что многие врачи вообще не знали, что такой препарат есть и его можно применять. Получается история, когда препарат появляется на рынке, но в какой-нибудь глухомани врачи просто не в курсе — и в итоге пациент этот препарат не получит. Сейчас нам приходят из регионов письма от родителей, которые рассказывают: «Наши врачи не прописывают эти препараты, потому что никогда с ними не работали». Мне кажется, должна быть запущена какая-то большая образовательная программа для всех медиков, чтобы таких ситуаций не было. — Как сейчас выглядит процесс получения препаратов пациентами? — Препарат назначает врачебная комиссия — то есть минимум три врача собираются и совместно принимают решение. В идеале родители просто приходят к врачу, говорят, что у их ребёнка судороги — медики понимают, что нужен «Диазепам», собирают врачебную комиссию и назначают препарат. В реальности же происходит наоборот: обычно родители как раз знают, какой препарат нужен их ребёнку, потому что собирают всю информацию, читают форумы. В итоге родители сами ищут врача и медучреждение, которое согласится провести такую врачебную комиссию и назначить нужное лекарство. После того, как врачебная комиссия собралась, начинают действовать местные департаменты. Закупки этих лекарств — адресные: например, на сто детей купили сто пачек препарата. И когда появляется сто первый ребёнок, которому нужно такое лекарство, заказ необходимо перераспределять. Проблема в том, что департаменты зачастую боятся брать на себя такую ответственность. — Есть ли проблемы с закупками различных форм выпуска этих препаратов? Заказ формируется с учётом потребностей конкретных пациентов, или они получают препараты по принципу «кому как повезёт»? — Тут особых проблем как раз нет. Препараты закупают оптом, много разных форм, и они лежат на складе. В целом форма выпуска — это не такая уж большая проблема. Зато проблема может возникнуть, когда эти запасы закончатся — тут уже появляется вопрос, насколько своевременно эти запасы пополнят. Например, у нас одну закупку сделали в сентябре, а следующую — только в марте. И все пациенты, которые появились между сентябрём и мартом, не получали лекарства как раз из-за того, что очень долго не осуществлялась новая закупка. Сейчас лекарства снова закупили, все могут их получить. Но когда закончится и эта закупка, надо будет быстро купить ещё. — Мы говорим о детях, а как обстоят дела со взрослыми пациентами, нуждающимися в этих препаратах? — В марте закон изменили — изначально постановление правительства касалось именно детей, а теперь относится в равной степени и к детям, и к взрослым, нуждающимся в данных препаратах. То есть этот критерий — детский возраст — убрали. Как именно сейчас обстоят дела с обеспечением этими препаратами взрослых пациентов, мне неизвестно. Но до марта нам часто писали, что взрослые не могут получить такие лекарства. — Ситуацию с незарегистрированными лекарственными препаратами во многом удалось изменить благодаря общественному резонансу и освещению проблемы в СМИ. Но проблемы со многими другими лекарствами остаются нерешёнными. О чём важно продолжать говорить? — Пока можно пересчитать по пальцам препараты для лечения эпилепсии, доступные для пациентов в России. На самом деле таких лекарств гораздо больше. Есть, например, не зарегистрированный в РФ препарат «Сабрил» — он примерно как «Фризиум», причём его назначают даже чаще. «Сабрил» не относится к наркотическим средствам, но купить его — огромная проблема, особенно сейчас, когда границы закрыты, и даже нелегальные перекупщики не могут его поставлять пациентам. Есть ещё незарегистрированные «Осполот» и «Ривотрил» — это тоже противосудорожные препараты для детей с эпилепсией. Каждому пациенту подходит определённый препарат, одному ребёнку подойдет, например, «Фризиум», а другому — «Сабрил» и «Осполот». То есть эти препараты тоже очень важны. Но правительство пока сделало «шаг навстречу» именно в отношении тех препаратов, по поводу которых могут заводить уголовные дела — то есть тех, которые относятся к списку наркотических.