«Родное, но не твое»: как устроен бизнес суррогатного материнства в России

Несколько месяцев назад в квартире в Одинцовском районе нашли пятерых младенцев в возрасте от шести дней до шести месяцев. Выяснилось, что дети были рождены суррогатными матерями для дальнейшей продажи. Новость вызвала полемику в обществе: является ли суррогатное материнство торговлей детьми? насколько защищены суррогатная мать и биологические родители? Может ли мать отдать другим людям ребенка, которого девять месяцев носила под сердцем? «Вечерняя Москва» поговорила с суррогатными матерями и биологическими родителями из России о том, как устроен этот бизнес и с какими случаями приходится сталкиваться мамам «чужих» детей. ЧТО ПО ЧЕМ? Абсолютное большинство женщин, решающих стать суррогатными мамами, идут на такой шаг из финансовых соображений. Кто-то хочет расширить жилплощадь, кто-то — закрыть долги, другим просто нужно кормить собственных детей. Человек буквально сдает свое тело в аренду, терпя все сопутствующие риски — вплоть до угрозы жизни. Оплачивается непростое ремесло соответствующе. В среднем сурмама может рассчитывать на 1 миллион рублей за ребенка плюс 250 тысяч в случае рождения двойни, плюс 100 тысяч, если ребенок будет рожден путем кесарева сечения. Кроме того, ежемесячно женщина получает 20–35 тысяч на содержание и от 15 до 20 тысяч единовременно на обновление гардероба. КТО КОГО ОБМАНЫВАЕТ Сфера суррогатного материнства — настоящий рай для мошенников. Причем удар идет в обе стороны: страдают и суррогатные матери, и биологические родители. Последние попадаются чаще всего, поскольку на такой шаг большинство идет только от большого отчаяния — они готовы поверить каждому, кто предложит помощь. Найти суррогатную мать можно двумя способами: через клинику, агентство либо самостоятельно найти женщину, готовую оказать такую услугу. Предложения последних в огромном количестве встречаются в тематических группах, и именно там мошенники находят своих жертв. — Тогда мы только начинали искать свою сурмаму, — рассказывает Ирина Михайлова (имена всех героев материала изменены — прим. «ВМ»). — Не особо разбирались во всех этих схемах. Зашли в одну из групп, а там просто тьма объявлений от девчонок. Причем так по-честному все описывают: рассказывают о состоянии здоровья, выкладывают фотографии своих деток, говорят, что готовы вступить в программу уже сейчас. Сурмаму Ирина с супругом искали, по их мнению, долго — целый день. Супруги изучили объявления претенденток, просмотрели все фотографии, страницы в соцсетях и наконец остановились на одной из девушек: — Маша предложила поговорить по телефону. Я позвонила, мы пообщались, она сказала, что у нее уже двое деток, в программе еще не была, но уже становилась донором ооцитов (яйцеклеток — прим. «ВМ»), так что со здоровьем все в порядке. По общению она мне очень понравилась, но для начала нужно было убедиться в состоянии ее здоровья на текущий момент и встретиться, чтобы сходить к врачу у нас в городе. Когда контакт налажен, деньги на анализы и переезды выделяют именно биологические родители — это считается нормальной практикой. Правда, опытные биородители поступают по-умному: билеты покупают самостоятельно, не давая сурмаме денег на руки. То же самое и со сдачей анализов: — На всякий случай, чтобы не нарваться на мошенницу, мы попросили ее отправить фото с паспортом и лицом. Увы, не помогло: закончилось все предсказуемо. Она нашла какую-то дорогущую клинику у себя в городе, сказала, что только там делают нормальные анализы и работают нормальные врачи. Мы перевели ей сразу девять тысяч. И все, она пропала. На самом деле из-за денег не так обидно: не такие они огромные. Обидно, что она наживается на таких, как мы, уже теряющих последние надежды завести своего малыша. Кстати, то же фото с паспортом неизвестной Маши Ирина встречала еще несколько раз в разных группах. Размещены кадры были с разных аккаунтов. Суррогатные мамы тоже нередко становятся жертвами обмана, только более крупного и со стороны клиник. Когда женщина соглашается выносить чужого ребенка, заключая договор не с конкретными людьми, а через организацию, помимо выплат, прописываются еще и многочисленные штрафы. Получить его можно за что угодно: за неправильную еду, за невыход на связь, за опоздание на консультацию. — Меня штрафовали буквально за каждый чих, — делится Ксения Игорева. — Но это ладно, можно пережить. Самое обидное было, когда из-за тяжелых родов я попала в реанимацию, провела там несколько дней, а меня оштрафовали еще и за это. Недоплатили порядка 100 тысяч. СТОИТ ЛИ ИГРА СВЕЧ Светлана Александрова была суррогатной мамой дважды, и оба раза это были совершенно разные истории. — Мое решение стать суррогатной мамой не было спонтанным, — рассказывает Светлана. — Я работаю в медицинской сфере, у меня трое своих детей, разошлась с супругом, а существовать на что-то нужно, тем более на тот момент я находилась в декрете по уходу за младшим ребенком. К тому же в моем окружении довольно много бездетных пар, так что начала задумываться, читать литературу и в конце концов приняла для себя такое решение. В агентства женщина не обращалась. Биологических родителей Светлана искала сама через соцсети: общалась с потенциальными мамами и папами, созванивалась, встречалась лично, чтобы понять, подходит ли ей эта семья. В конце концов она познакомилась с Мадиной и Арсеном: — Они приехали ко мне в город, мы погуляли, познакомились, они пообщались с моими детьми. Мадина оказалась очень приятной девочкой, расположила к себе, так что я смело вступила в программу. С первого цикла зачать не получилось, только с третьей попытки, но биологические родители оказались очень спокойными и понимающими, поддерживали на каждом этапе, так что никакой нервотрепки и страхов не было. Через полгода после наступления беременности произошло ЧП: у Арсена обнаружили рак. Пара долгое время скрывала это от суррогатной мамы, чтобы не заставлять переживать. — Очень повезло, что им удалось зачать до этой тяжелой новости. Арсен и Мадина полетели в Израиль, проходили химиотерапию, и на данный момент мужчина быть папой не может. Так что успели очень удачно. Чуть позже случилось еще одно горе: у Мадины умерла мать. Так что ребенок, появившийся таким необычным способом, стал настоящим спасением и утешением для семьи, — добавила Светлана. Малышка родилась в присутствии биологической мамы. Светлана рассказывала, что Мадина сначала боялась и не хотела присутствовать на родах, но в итоге в самый решающий момент оказывала поддержку лучше любого папы. — Отдать малышку биологическим родителям было совершенно несложно, — продолжает сурмама. — Изначально было четкое понимание, что ребенок не мой, и теперь, так как мы поддерживаем отношения, я вижу, что малышка — копия мамы и папы. Они похожи и внешне, и по характеру. А к девочке отношусь, как к племяннице. Это родное, но не твое. Второй опыт суррогатного материнства для Светланы оказался намного более тяжелым: — До подсадки мы встречались всего пару раз, общались в основном по телефону, так что, видимо, я просто не заметила сложностей в характере биологической мамы. Так как мы проживали в разных городах, по условиям договора я должна была переехать к ним в город на 35-й неделе беременности. Задачи родителей — предоставить врача, который будет отслеживать последние сроки, найти жилплощадь или подселить к себе в частный дом, но с отдельным входом, комнатой и другими удобствами. Они не сделали ничего. Началось с того, что они выбрали очень дорогую клинику для родов, несмотря на то, что была возможность обратиться в обычную государственную. Когда биомама увидела, что чек перевалил за 30 тысяч, начались претензии почему-то ко мне. С жильем тоже не все оказалось гладко. Сначала Светлану с чемоданами протащили по вариантам съемных квартир. Выбранная жилплощадь оказалась не самой удачной: «тараканы буквально сыпались на голову». После еще нескольких дней одиноких скитаний по съемным квартирам с чемоданами и животом биологические родители согласились пустить женщину в свой частный дом: — Из дома меня никто не выпускал. Биомама, как, кстати, и Мадина, очень боялась, что кто-то узнает, что ребенок от суррогатной мамы, никому не рассказывала об этом, кроме родной матери, и даже ходила с накладным животом. Потому мое присутствие на их площади было весьма проблематичным — только пару раз биологический отец подгонял машину к дому, и мы ехали в другой городок. У мамы между тем постоянно случались какие-то приступы истерик. Один раз мы сидели и смотрели фильм, и вдруг раздался звонок в дверь. Она вскочила, нацепила накладной живот, но оказалось, что пришла ее мать — принесла сшитые собственными руками вещи для малыша. Биомама начала кричать на нее матом, потом эта истерия перешла и на меня. Скандалы в семье происходили постоянно. Дошло до того, что Светлана хотела просто запереться в своей комнате и не контактировать ни с кем, чтобы обезопасить себя и ребенка. За три дня до родов она вернулась в город, чтобы быть вблизи роддома. Но биологическая мама не захотела оставлять Светлану одну: — Она заявила, что собирается жить со мной. Когда я отказалась и ответила, что хотела бы хоть немного побыть одна, закатила истерику, снова начала меня обзывать и заявила, что тогда такой ребенок ей не нужен. Возможно, именно из-за постоянных стрессов роды были очень тяжелыми. Биомама присутствовала на них вначале, но ушла, когда встал вопрос о кесаревом сечении: — Потом на меня еще и посыпались претензии из-за того, что я согласилась на эту процедуру. Было много криков, много истерик, много тяжелого. В итоге общение пришлось прервать, и что сейчас с малышом, я не знаю. С РЕБЕНКОМ НА РУКАХ Несмотря на то, что с биологическими родителями Светлане откровенно не повезло, встречаются и более тяжелые истории. Суррогатную маму Елену Акунину, например, не просто оставили с чужим ребенком на руках, но и подали на нее в суд. — Мотивация стать сурмамой у меня была совершенно простая, — рассказывает девушка, — купить квартиру. У меня дети семи и двух лет, жилищные условия нужно улучшать. Биородителей я искала не сама, а через центр акушерства и гинекологии. Все время беременности отношения у нас были нормальными. Мы общались, ежемесячно они оплачивали 35 тысяч, переводили деньги на лекарства. Но как только я родила, все контакты оборвались моментально. Причина, по которой мама и папа решили, что ребенок им уже не нужен, простая: малышка родилась недоношенной, в 25 недель, с большим риском остаться инвалидом: — После того как это стало известно, они мне больше не звонили, даже не пытались узнать, как дела у девочки, как она себя чувствует. Только сказали, что у них есть еще эмбрионы, они найдут другую сурмаму и родят себе «нормального» ребенка, а эта пускай доживает, сколько ей осталось. После рождения Вера, естественно, сразу попала в реанимацию. Ей сделали операцию на глазки, но сейчас мы уже идем на улучшение, капельки капаем. Все характеристики недоношенного ребенка постепенно уходят. Как правило, сразу после рождения малыша суррогатная мама подписывает отказ. Елена должна была сделать то же самое, но не смогла. Настоящие родители за Верой не приходили, а в случае отказа ее забрали бы в детдом, где заботиться, лечить, реабилитировать было бы некому: — Я не могу ее бросить, не хочу отдавать в детдом, где она никому не нужна. Сейчас ей уже пять месяцев, спустя четыре я написала биологическим родителям, что собираюсь подавать на алименты и пойти с договором, который мы подписывали, в суд, потому что выплатили они мне только двадцать процентов от общей суммы. Мне не нужно чужого. Но у меня двое детей, денег не хватает — самостоятельно потянуть еще одного ребенка будет очень трудно. Ответный иск не заставил себя ждать. Биологические родители Веры заявили, что Елена шантажирует их, вымогает пять миллионов и отказывается отдавать дочь. По мнению женщины, причина здесь в том, что родители малышки оказались крайне обеспеченными и влиятельными людьми — им не нужен ребенок-инвалид, но не нужен и ребенок на алиментах, которого они публично бросили: — Видимо, они просто не подумали, что я могу забрать Веру себе. Решили, что сдам в детдом и забуду. Если же я подам на алименты, это будет наследник, ребенок, от которого они отказались публично. На самом деле сейчас очень страшно за девочку. Я понимаю, что суд они, скорее всего, выиграют, но она им все равно не нужна, любить ее не будут. Заберут себе, а потом сдадут куда-нибудь и забудут. ПРАВОВАЯ ЧАСТЬ История Елены показалась сомнительной юристу, специалисту по суррогатному материнству и ЭКО Константину Свитневу. По его словам, он ни разу не сталкивался со случаями, когда родители отказывались от ребенка. Подобные эпизоды можно буквально пересчитать по пальцам одной руки — «слишком желанны такие дети, чтобы их бросали»: — Отказаться от ребенка, оставив его в роддоме, — безусловное право суррогатной матери. В случае же, если она записывает его на себя, а родители не оспаривают решение, она действительно может обратиться в суд для взыскания алиментов. Отказаться от ребенка самостоятельно — тоже право биологических родителей. Правда, в таком случае они все равно будут обязаны выплачивать установленные законом алименты в пользу медорганизации или детдома. По сложившейся практике, как заметил юрист, при нормальном договоре обмануть суррогатную мать практически невозможно: когда условия нарушаются, она может пойти в суд и взыскать недоплаченную сумму. Основные риски несут как раз биологические родители, и именно они чаще всего становятся жертвами мошенничества: — Представьте такую ситуацию: женщина вынашивает ребенка и вдруг говорит, что заболел ее любимый племянник. Или проблемы начались у ее дрожайшей двоюродной бабушки, и деньги нужны срочно. Если средствами не помогут родители, суррогатная мать грозится уже завтра пойти устраиваться углекопом. Что сделают биородители? Разумеется, сразу заплатят, потому что жизнь и здоровье ребенка им дороже. Или другая ситуация из практики: ко мне обратилась пара очень известных людей, доверившихся суррогатной матери. Биологическая мама была уже в возрасте, с сопутствующими заболеваниями, без возможности получить другие эмбрионы. Беременность наступила, у ребенка прослеживалось сердцебиение, появились первые фото малыша, но тут сурмама заявляет, что у нее появились какие-то нефтяники из Сургута, пообещавшие ей не полтора миллиона, как эта пара, а трехкомнатную квартиру в Москве, которая ей, конечно, нужнее. И теперь она собирается сделать аборт и пойти на программу к тем нефтяникам, а деньги, уже потраченные, эта же пара из Сургута и компенсирует. Клиенты Свитнева попали в безвыходную ситуацию. Конечно, они могли не идти на поводу у мошенницы, но это был их последний шанс получить своего, генетически родного ребенка. Пара продала часть своего имущества и купила суррогатной матери вожделенную квартиру. Самый же классический прием обмана — отказ переписывать ребенка на биологических родителей. Существует много примеров, когда женщины требовали большие суммы за свои услуги уже после рождения малыша. Конечно, родители могут пойти в суд и, вероятнее всего, выиграют дело, но это лишние нервы и время, тратить которые многие не готовы. Читайте также: Эксперты поспорили о связи суррогатного материнства с криминалом