Мать Камиля Ларина в 5 лет прошла через фашистский ад

Наверняка многие знают талантливого актера Камиля Ларина. Он – наш земляк, а его мама Роза Григорьевна была ребенком Сталинграда. Никогда не забудет она ни страшную бомбежку города 23 августа 1942-го, ни ужасы оккупации, ни детский дом... Сейчас Роза Григорьевна возглавляет в Волгограде районную организацию бывших несовершеннолетних узников фашизма. Этот рассказ – о судьбе сталинградки и военном времени. «Дети, наша смерть пришла!» ... Отца Розы забрали на фронт 23 июня 1941 года. Ее мама осталась в Сталинграде одна с тремя маленькими детьми. Пятилетняя Роза была старшей. Одной из ее сестер было три года, а самой младшей – всего три месяца. Они жили на улице Морозовской, тогда – Третьей Линейной, недалеко от бывшего Волгоградского сельхозинститута. Роза Григорьевна говорит, что никогда не сможет забыть войну, которая для нее началась с бомбежки Сталинграда. – Мы с мамой прятались в окопе, – рассказывает Роза Григорьевна. – Помню, как наш дом во время бомбежки горел, как вспыхнул возле него забор. Мама схватила нас троих: «Дети, наша смерть пришла!» В этот момент рядом взорвалась зажигательная бомба, и всех троих детей вместе с их мамой засыпало в окопе. Их откопали соседи, и это спасло им жизнь... Но жить больше было негде, а в город вскоре ворвались фашисты. Румыны и немцы хозяйничали как у себя дома – отбирали у людей последнее. А через некоторое время оккупанты стали выгонять из города остававшихся в нем жителей. Гнали к Дону, оттуда в Белую Калитву, что в Ростовской области. Там мама Розы познакомилась с другой беженкой, своей ровесницей, Марусей Молодцовой, у которой тоже было трое маленьких детей. Жили в Белой Калитве в открытых птичниках, без окон и дверей. Ели все, что только можно было – роскошью считались дохлая конина либо объедки из немецкой солдатской столовой… Сталинград, август 42-го. «У нас есть своя мама» Ближе к Новому году, когда на берегах Волги уже сжималось кольцо окружения вокруг армии Паулюса, в комендатуру Белой Калитвы пришла команда из Берлина – отправлять сталинградских беженцев дальше, на запад. Тех, кто постарше, – в Германию, а остальных – на Украину. Пятерых из шести детей двух сталинградских женщин гитлеровцы силой забросили в вагон, полный маленьких беженцев. Дети испуганно кричали: «Мама! Мама!» А мамы не понимали, зачем малышей грузят в вагоны. Ужас. отчаяние... – Каким-то чудом подруга мамы Маруся сумела ухватиться за последний вагон уходящего поезда, – рассказывает Роза Григорьевна. Женщина нашла всех пятерых детей , когда поезд стоял на какой‑то железнодорожной станции. С этого дня она кормила грудью и свою маленькую дочь, и крошечную младшую сестренку Розы. Колонна немецких автомобилей перед переправой через Днепр в оккупированном Днепропетровске. Ее собственная старшая дочка Валя осталась с мамой Розы в Белой Калитве, пытаясь узнать, куда отправили тот состав с детьми. А поезд последовал в Днепропетровск. Дорога была трудной, и многие дети не смогли ее вынести. В поезде умерла младшая сестренка Розы, и по приезде девочек отдали в детдом. – Помню, отправили нас с сестрой в баню, – рассказывает Роза Григорьевна. – Когда я стала снимать с нее рубашечку, с нее вши посыпались, словно песок. Искупались, вышли из бани, и оказалось – у сестры украли пальто. Тогда нас завернули в одеяла и повезли в детский дом. Там и жили, пока нас не отыскала мама. Она вспоминает: приходили украинцы, приносили игрушки. Уговаривали пойти к ним жить, хотели забрать девочек в свои семьи. Но Роза упрямо отвечаала на все предложения: «Нет, никуда не пойдем, у нас есть своя мама». Мама тем временем ездила по украинским городам, разыскивала дочерей. И нашла. – Помню, мы завтракали, – рассказывает Роза Ларина, – и вдруг мама заходит к нам, в белом халате, у меня ложка выпала из рук. Мама к нам кинулась: «Дети мои!» Вскоре там, на Украине, вторая сестренка Розы умерла... Заживо погребенные Мама с Розой поселились в заброшенном доме, в котором, кроме них, жили еще два десятка беженцев. Немцы, бывало, заходили в этот дом, спрашивали: «Где молодежь тут у вас прячется?» Но соседки заранее нарядили Розу, как больную девочку, а ее маму – как старуху. Это и спасло их от угона в Германию. Евреев, найденных в Днепропетровске, немцы никуда не угоняли. Выкопали ров, постелили над ним узкие дощечки и заставляли людей по ним ходить. Стихотворение специально для них сочинили: «Жиды-жиды черти, когда ваши смерти?» Евреи по этим дощечкам ходили и падали в яму. Когда она доверху наполнилась людьми, закопали в ней живьем. Земля в этой яме, говорит Роза Григорьевна, еще неделю потом шевелилась… Рядом с братской могилой советских воинов, павших при освобождении Белой Калитвы, установлена надгробная плита с надписью: «Здесь захоронены останки советских людей, замученных в фашистском лагере, располагавшемся в годы Великой Отечественной войны на нынешней территории Белокалитвинского металлургического завода». Освобождение К исходу 1943 года фронт вплотную приблизился к Днепропетровску. И снова Розе с матерью, прятавшимся на чердаке дома, во время боев за город довелось услышать свист пуль и разрывы снарядов. Но тогда уже была надежда... Поздней осенью, в ходе фронтовой операции Третьего Украинского фронта, Днепропетровск был освобожден от фашистских захватчиков. Сталинградские беженцы обрели свободу. Роза в 1944 году там, на Украине, впервые в жизни пошла в школу, в первый класс. На территории Белокалитвинского металлургического завода 20 лет назад установили памятник узникам находившегося здесь во время войны фашистского лагеря. После Победы, в декабре 1945 года, Розу с мамой разыскал ее отец, вернувшийся с фронта. Он приехал за ними в Днепропетровск. Все вместе они вернулись в родной Сталинград. Их старый дом сгорел, но со временем они построили новый. Роза Григорьевна в Сталинграде окончила школу, после нее – техникум в Волжском. Став дипломированным специалистом, 40 лет отработала инженером по технике безопасности на волгоградском заводе «Стройдеталь».