«Сижу и жду, когда мама меня ударит»: как дети попадают в бердский приют
Специалисты вспоминают одного из первых воспитанников: милиция привезла мальчонку, закутанного в какую-то телогрейку, в обуви с отвалившейся подошвой, которую ребенок просто примотал к стопе. – Стали снимать обувь – не получается. Ноги обморожены… Выяснилось, что ребенок жил в лесу, – рассказывает педагог-психолог отделения приюта ТЦПСиД Тамара Иванова. Сейчас, уверяет она, таких страшных ситуаций не бывает: дети хоть и грязные, но все же хотя бы одеты-обуты. Фото Виктора Боровских. За 20 лет в отделении приюта прошли реабилитацию 2139 человек, некоторые ребята поступали в отделение по нескольку раз. При этом за первое десятилетие реабилитацию прошли 929 человек, а начиная с 2010 года – 1210. Количество детей выросло не потому, что в Бердске дети стали чаще попадать в сложные жизненные ситуации. Дело в том, что раньше в отделение приюта попадали исключительно бердские ребятишки, но после того, как были закрыты подобные отделения в Искитимском, Черепановском, Маслянинском, Сузунском районах, в Бердск стали привозить детей и из этих районов. В нынешнем году, в связи с тем, что учреждение длительное время работало в карантинном режиме и новые дети туда не поступали, в приюте побывало порядка 50 человек. В настоящее время в отделении находятся девять детей. Основания для помещения ребенка в приют за 20 лет не изменились. Ребенок может обратиться за помощью самостоятельно, его могут привести люди с улицы или позвонить соседи, может доставить полиция. В случае необходимости приводят детей и родители: к примеру, мама воспитывает малыша одна, а ей нужно лечь на операцию. – Одна из самых распространенных причин – социально опасное положение, – поясняет Тамара Иванова. – К примеру, в доме, где живет ребенок, произошел пожар, либо его затопило. Но бывают и еще более печальные ситуации, когда дети становятся свидетелями убийства либо насилия, или же сами подвергаются жестокому обращению. Социально опасное положение стало причиной для поступления в приют 363 детей. «Здесь все лягут!» 2020 год, несмотря на то, что несколько месяцев учреждение работало в карантинном режиме, оказался богат на подобные вопиющие случаи. Недавно в приюте проходила реабилитацию девочка-подросток, на глазах у которой ее родной отец застрелил мать из ружья. Разбушевавшийся мужчина палил по стенам, выкрикивая: «Здесь все лягут». Девочке удалось выбежать из комнаты и спрятаться. Даже спустя полгода после этих событий она не могла спокойно засыпать: перед глазами вспыхивали «фейерверки» ружейных выстрелов. Итог – мать убита, отца судят, другие родственники не готовы взять под свою опеку подростка с «такими генами». Другие дети стали свидетелями того, как отец зарубил топором их мать. Фото Алексея Танюшина. Еще одна проблема – психические заболевания родителей. Зачастую ребенку очень опасно находиться рядом с такой мамой или папой. Всегда страшно возвращать его в такую семью, потому что невозможно предугадать, что там может произойти завтра, признается психолог. В нынешнем году в приюте находился мальчик, чья мама, страдающая психическим заболеванием, устроила пожар в квартире. – У него невроз. Он сидит и постоянно что-то мнет в руках, кофточка мокрая от того, что он ее все время жует. Говорит: «Мама постоянно орет на меня и бьет». Спрашиваю: «Но ты хоть убегаешь, прячешься, когда она в таком состоянии?» А он вздыхает и обреченно говорит: «А куда бежать? Сижу и жду, пока она ударит меня». Сейчас мама прошла курс лечения и ребенка вернули в семью. Ситуаций, когда жизни ребенка угрожала опасность, в учреждении достаточно. – К сожалению, случаев сексуального насилия меньше не становится, – добавляет Наталья Иванова. – На протяжении двух десятилетий каждый год стабильно происходят два случая. Это только те случаи, когда дети подают именно в наше учреждение! Несовершеннолетних девочек, как правило, насилуют либо родные отцы, либо отчимы. Совсем редко ребенок подвергается насилию со стороны незнакомых людей. Еще одна проблема – подростковая беременность. Чаще всего, говорит психолог, отцами становятся взрослые мужчины – выходцы из ближнего зарубежья. Как правило, все они готовы жениться, потому что в колонию не хотят. Другой вопрос, что не все наши девочки хотят становиться вторыми и третьими женами. Каждый случай рассматриваем индивидуально. Буквально на днях решили вопрос о бракосочетании. Может быть, даже нас на свадьбу позовут… Среди детей-воспитанников приюта жертв жестокого обращения стало меньше, чем 10 лет назад. Но при этом сами случаи стали более страшными, более жестокими: папа сломал сыну челюсть, мама сломала дочери руку. Фото Алексея Танюшина. – Нам приходится работать с детьми из таких семей, где ребенок не в приоритете у родителей. Бывает, что у ребенка элементарно нет собственного спального места, подросток вынужден спать с бабушкой или дедушкой в одной кровати, – рассказывает психолог. – Я иногда выхожу в семьи, чтобы посмотреть, в какой среде растет и развивается ребенок. И обнаруживаю из «развивающего материала» только пустые бутылки: ни карандашей цветных, ни бумаги, ни игрушек. «Самое трудное – сказать ребенку, что его мама умерла» Еще одна причина для помещения в отделение приюта – это когда ребенок остался без попечения родителей. За 20 лет в бердском приюте было 375 таких случаев. Фото из архива VN.ru. В последние годы резко уменьшилось число детей, направляемых в госучреждения: если раньше в детские дома отправлялся каждый пятый ребенок, оставшийся без попечения родителей, то в последние годы – всего 7%. – Все дело в государственной политике, которая направлена на то, чтобы дети росли в семьях, – уверена Тамара Михайловна. – При этом я не могу сказать, что у нас существенно выросло число приемных семей. Чаще детей берут под опеку. Часто ребенок становится сиротой при живых родителях, которые либо лишены родительских прав, либо отбывают наказание в местах лишения свободы. Но иногда родители умирают. Самое трудное – сообщать ребенку о смерти родителей, признается психолог. Причины смерти могут быть разными, но ВИЧ заметно лидирует.
