В России может пройти серия арестов одиноких мужчин, ставших отцами после участия в программе суррогатного материнства: источник в правоохранительных органах утверждает, что речь якобы идет о клиентах «Европейского центра суррогатного материнства», сотрудники которого находятся за решеткой по громкому обвинению в торговле детьми. По словам фигурантов этого дела и их защитников, силовики лишь пытаются за счет очередной скандальной версии об отцах-геях вывести следствие из тупика, так как прежняя — о «скупающих российских детей иностранцах» — развалилась. При этом, если преследование одиноких отцов-геев за услуги по искусственному оплодотворению действительно начнется, под ударом могут оказаться и обычные супружеские пары, получившие помощь суррогатных матерей. Подробности запутанной истории — в материале «Ленты.ру». 9 января 2020 года в Одинцове скончался младенец. Няня — гражданка Украины — заметила, что он перестал дышать ночью, и вызвала скорую. Прибывшие медики увидели, что в той же квартире находятся еще трое малышей, включая близнецов. Родителей с ними не было, но няня и не пыталась что-то скрыть: все дети были рождены суррогатными матерями. Их биологические родители — филиппинцы — оформляли необходимые документы, чтобы увезти малышей на родину. Однако по факту гибели ребенка, как положено в таких случаях, сотрудники Следственного комитета должны были провести проверку на предмет умышленного убийства или причинения смерти по неосторожности. Согласно судебно-медицинской экспертизе, причиной смерти стала интоксикация в результате двухсторонней нижнедолевой бронхопневмонии. Главой преступной группы сочли юриста Константина Свитнева, часто комментировавшего в СМИ проблемы, связанные с вспомогательными репродуктивными технологиями. Правоохранители забрали у Свитнева, находившегося в Праге, четверых детей, которые появились у него также благодаря суррогатным матерям. Всем им сейчас по четыре с половиной года. За детьми следили няньки и родственники. «Не было представителей органов опеки. Их поставили в известность только постфактум. Детей просто увезли куда-то на автобусе, и потом их пришлось разыскивать по всему столичному региону», — говорит собеседник «Ленты.ру». Свитнев до сих пор находится на свободе и за пределами России. Детей ему удалось забрать. Они находятся под присмотром родственников. «Были следы от уколов на руках, малюток рвало. Два дня ребята провели под капельницей, чтобы прийти в нормальное состояние. Им опять понадобились памперсы», — описал Свитнев состояние своих детей после возвращения домой. Остальным фигурантам повезло меньше. Директор «Европейского центра суррогатного материнства» Владислав Мельников, юрист Роман Емашев, переводчик Кирилл Анисимов были задержаны. Громкий скандал вызвал арест врача-эмбриолога Тараса Ашиткова, акушера-гинеколога высшей категории Лилии Панаиоти и репродуктолога Юлианы Ивановой. Их тоже сочли членами группы «торговцев детьми». «Все процедуры проводились врачами на своем рабочем месте в лечебных учреждениях в полном соответствии с их правилами работы. Также врачи никак не могут влиять на дальнейшую судьбу ребенка, — пишет Александр Бузиной, опубликовавший петицию за их освобождение на портале Change.org. — Работа эмбриолога заканчивается в момент проведения переноса эмбриона, репродуктолога — после подтверждения факта беременности, а акушера-гинеколога — после выписки из роддома». Петицию подписали 7,5 тысячи человек. В камеру попала даже обычный курьер Валентина Чернышова, возившая памперсы и все необходимое для малышей и нянек в съемную квартиру. Под домашний арест отправили одну из суррогатных матерей, сотрудничавших с фигурантами дела. Группе Свитнева вменялось 11 преступных эпизодов. По крайней мере именно столько указано в постановлении о возбуждении уголовного дела, с копией которого ознакомилась член комиссии по этике и праву Российской ассоциации репродукции человека, адвокат Ольга Зиновьева. Первый эпизод произошел еще в 2014 году. В свидетельстве о рождении малыша, которое было оформлено только спустя четыре месяца после его появления на свет, родителями были указаны суррогатная мать и гражданин Филиппин. Эта женщина сама вывезла ребенка из страны. Второй эпизод произошел в 2016 году и связан с рождением сразу двух детей. Свидетельство вновь было оформлено через четыре месяца на суррогатную мать и на того же гражданина Филиппин, что и в первом случае. Из страны снова их вывезла мать. Третий, четвертый, пятый и шестой эпизоды были связаны с двумя другими филиппинцами, на которых как на родителей оформлялись свидетельства о рождении. Эти дети также благополучно покинули Россию. Седьмой эпизод произошел в конце 2018 года: россиянка на восьмом месяце беременности улетела на Филиппины и родила уже там. Тогда же произошел и восьмой эпизод — ребенок был оформлен на суррогатную мать и гражданина Таиланда. В этот раз малыш покинул страну на основании нотариально заверенного соглашения «о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно». В девятом эпизоде данные об отце в свидетельстве о рождении ребенка отсутствуют. Вписана лишь суррогатная мать. Десятый эпизод связан с близнецами. Их родителями были указаны двое граждан Филиппин, которые уже фигурировали в нескольких других эпизодах. Этих троих детей и обнаружили медики в одинцовской квартире, где в январе от бронхопневмонии скончался месячный малыш. Филиппинцы были готовы так или иначе доказать, что являются не покупателями чужих детей, а их биологическими и любящими отцами. Один из них даже напрямую обратился к президенту России Владимиру Путину с просьбой о заступничестве, так как его малыша поместили в один из подмосковных детдомов. «Мы в суде спрашиваем у представителей детского дома: а вот эти дети отличаются от российских? — рассказал "Ленте.ру" адвокат Игорь Трунов. — Те отвечали: "Ну, конечно! У них на лице написано, что они оттуда — из Филиппин. По цвету кожи, по глазам это видно". В следствии тоже говорят, что у них нет вопросов к их генетике». Как утверждает коллега Трунова Ольга Зиновьева, для следствия наличие генетической связи детей с отцами-иностранцами действительно значения не имеет, и ее удивляет старание защиты доказать эту связь. По ее словам, для сотрудников СКР достаточно того, что такой связи нет у ребенка с его матерью, так как в случае с филиппинцами были использованы донорские женские половые клетки. «Большим подспорьем для правоохранительных органов являются положения закона №323 об основах охраны здоровья граждан и приказа Минздрава №107н о вспомогательных репродуктивных технологиях, где одинокие мужчины лишены права на лечение бесплодия через суррогатное материнство, и во всех программах предполагается использовать только собственный биологический материал обоих родителей, без донорской помощи»,— объяснила адвокат «Ленте.ру». Когда у одинокого отца в России появляется ребенок и он идет в ЗАГС, то ему отказывают в регистрации рождения малыша, так как по закону такое свидетельство может оформить либо женщина, либо пара. «Тогда он обращается в суд и апеллирует к Конституции, которая запрещает дискриминацию по половому признаку, — говорит Трунов. — Он доказывает с помощью экспертизы, что является отцом своего ребенка, и на основании судебного решения уже вновь идет в ЗАГС, где ему все оформляют, как надо». Таких судебных решений в России, по его словам, уже более сотни. Однако следственные органы, по словам Трунова, расследуя дело о «торговцах детьми», сочли подобные судебные решения необоснованными и незаконными. «Якобы они уже даже по этому поводу провели переговоры с Верховным судом», — пояснил собеседник «Ленты.ру». Трунов полагает, что смысла в подобных переговорах на самом деле нет, так как несоответствие закона Конституции — это предмет рассмотрения Конституционного, а не Верховного суда. Но если СКР добьется своего, то семьи, ведущие обычную законопослушную жизнь, могут быть разрушены. «Отца — в тюрьму, а ребенка — в детдом», — говорит Константин Свитнев, сам являющийся одним из таких отцов-одиночек. По его словам, несколько человек уже покинули страну, опасаясь возможных арестов. Когда история дела о «продаже младенцев» появилась во всех главных российских СМИ, поднялся большой резонанс, и, несмотря на историю о «покупающих русских младенцев иностранцах», общественное мнение оказалось на стороне отправленных за решетку медиков. «Но сейчас много одиноких мужчин, у которых все хорошо и без жен, — утверждает Трунов. — Они пользуются услугами женщин в качестве помощниц, нянек, кухарок. Они традиционной ориентации, но предпочитают свободные отношения и имеют на это право». По словам Свитнева, в России всего около 560 тысяч семей, где несовершеннолетних детей воспитывает отец-одиночка. «А однополых семей, где воспитанием занимаются мама и бабушка, — на порядок больше», — рассуждает он. Поэтому собеседники «Ленты.ру» подчеркивают, что программы, предполагающие использование донорских женских половых клеток, пользуются большой популярностью не только у звезд шоу-бизнеса, геев или убежденных холостяков, но и у самых «традиционных» российских супружеских пар. И Зиновьева, и Трунов не понимают, почему вообще следователи автоматически ставят знак равенства между нарушением приказа Минздрава или закона о суррогатном материнстве (в которых изначально были заложены дискриминационные и несовершенные нормы) и торговлей людьми. «Сама по себе уголовная статья о торговле людьми появилась у нас в рамках исполнения конвенции по противодействию рабству, — говорит Трунов. — В этом контексте все встает на свои места. Но если вы хотите взять человека, являющегося вам биологическим сыном, в семью, то при чем здесь работорговля?» 10 сентября 2020 года в суде рассматривался вопрос о продлении или замене меры пресечения для врачей. Прокурор, по словам Константина Свитнева, предложил направить их под домашний арест, но следствие настояло на том, чтобы их оставили в тюрьме. Собеседник «Ленты.ру» отмечает, что это не просто врачи, а специалисты с мировым именем, к которым очередь из пациентов была расписана на несколько месяцев вперед. Он сравнивает все это расследование с печально известным «делом врачей», когда перед самой смертью Иосифа Сталина светила советской медицины попали за решетку по надуманным обвинениям. «Каждый врач думает, что следом придут за ним», — отмечает собеседник «Ленты.ру». Игорь Трунов полагает, что за прессингом врачей по этому и некоторым другим делам стоит желание силовиков провести через Госдуму пакет поправок в уголовное законодательство в отношении медиков. «В свое время декриминализировали составы преступлений в отношении врачей, потому что хотели перейти на западную систему административно-правового деликта, когда они несут только материальную ответственность и могут лишиться лицензии за свои проступки, — объясняет Трунов. — Однако такого перехода не произошло. Между тем сейчас в обширном блоке частной медицины люди могут наломать дров, преследуя цель извлечения прибыли, а не излечения пациентов». Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, по его словам, продвигает идею, что тюрьма, как в советское время, едва-ли не единственный инструмент, который будет дисциплинировать медиков. Впрочем, некоторые эксперты, такие как Ольга Зиновьева, уверены, что никаких глобальных установок у следователей на гонения в отношении врачей или людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией нет. «Я работаю сама с этим подразделением по другому делу, связанному с гибелью ребенка из Санкт-Петербурга в "Артеке". — говорит Ольга Зиновьева. — Мне думается, что это расследование они проводят очень разумно. Следователи вывернули наизнанку весь этот лагерь, допросили сотню человек, провели массу следственных действий, до которых мы даже не додумались. Направили кучу представлений направленных на защиту прав детей и оказание им медицинской помощи». Однако проблема сферы суррогатного материнства, по ее мнению, в том, что она больше социальная, чем медицинская. «Вопрос о том, могут ли однополые пары или одинокие мужчины заводить детей таким способом, — это не вопрос медицины. Медики не должны, рискуя свободой, решать острые социальные вопросы. Они только занимаются своим делом», — добавляет она. Трунов же говорит о том, что государство должно пересмотреть свое отношение (или хотя бы точно определиться в нем) к современным репродуктивным медицинским технологиям. Они активно развиваются в тех странах, где есть соответствующая научно-техническая база, и Россия, по словам адвоката, сейчас впереди. Действия же Следственного комитета ставят под угрозу всю отрасль, как всегда бывает, когда силовики начинают работать с подобными «серыми зонами». Сначала идет обсуждение, затем принимаются законодательные поправки, а потом уже идут уголовные дела. «Тут есть большое поле для обсуждения и помимо прав одиноких мужчин. Допустим, мы не хотим так обходиться с российскими гражданами — хорошо, но ведь есть еще иностранцы, как желающие стать родителями, так и желающие выносить чужого ребенка. Можем ли мы им предложить соответствующие квалифицированные услуги наших врачей, донорскую помощь и так далее?» — рассуждает Трунов. По его словам, до 20 процентов всех суррогатных матерей в России — гражданки Украины. Ольга Зиновьева считает, что этим чаще всего занимаются мигрантки из Средней Азии. Но оба эксперта сходятся в том, что система ЭКО и суррогатного материнства в стране давно вышла за рамки разновидности медицинской помощи, как она урегулирована сейчас. Это большой и очень непрозрачный бизнес, но и не настолько криминальный, как его рассматривают правоохранители. Кроме этических, есть в этом деле и вопросы экономического свойства. Оценить в рублях весь рынок суррогатного материнства в России сложно. Однако и без конкретных цифр ясно, что речь идет о миллионах. «Суррогатная программа в среднем для российских граждан составляет около 2,5 миллиона рублей. Для иностранцев — от пяти миллионов», — говорит Ольга Зиновьева. Значительную часть средств при этом получают сами суррогатные агентства. И не только в России. Так, британец Барри Дрюитт-Барлоу вместе со своим теперь уже бывшим мужем Тони Друитт-Барлоу заработал на подобном бизнесе состояние в 40 миллионов фунтов стерлингов, и это с учетом всех налогов. К слову, Дрюитт-Барлоу стал одним из первых геев в стране, получивших право на отцовство с помощью суррогатного материнства. Российская компания, которая фигурирует в деле, тоже получала от заказчиков солидные средства. Так, по словам информированного источника «Ленты.ру», за одну лишь программу с двойней для иностранцев она зарабатывала 150 тысяч евро. «В финансово-хозяйственной деятельности суррогатных агентств творится полный бардак. Там и серая, и черная бухгалтерия, деньги перечисляются на какие-то личные банковские карточки или приносятся наличкой в конвертах», — отметил источник. Однако полностью запрещать деятельность подобных посреднических контор неправильно. «Суррогатная мать боится, что генетические родители ее кинут, а те боятся, что она присвоит ребенка. Суррогатные агентства помогают снизить тревожность обеих сторон», — говорит Ольга Зиновьева. Выходом, по ее мнению, может быть лицензирование или упорядочивание их работы каким-то другим способом. Зиновьева предполагает, что это урегулирование произойдет в ближайшее время. Однако прежде такие попытки заканчивались неудачами. «Были законопроекты, внесенные [депутатами] Беляевым, Милоновым. От последнего я никак не ожидала здравого подхода относительно принятия права генетических родителей на ребенка, чтобы их вступление в силу происходило автоматически, а не как сейчас — через отказ суррогатной матери», — объясняет эксперт. При этом собеседница «Ленты.ру» рассказывает, что многие страны Европы, наоборот, отказываются сейчас от программ суррогатного материнства. «Не знаю, отчего так происходит. Тут может быть воздействие как радикально консервативных, так и таких либеральных настроений, как запрет на эксплуатацию чужого тела», — рассуждает она. Константин Свитнев полагает, что уже сейчас ни один нормальный человек не станет пользоваться программой суррогатного материнства в России из-за риска встречи с сотрудниками СКР. За три месяца, которые прошли с момента возбуждения уголовного дела, следствие, по словам Ольги Зиновьевой, активно расследует и другие эпизоды. Процессуально они пока не оформлены. «Однозначно можно сказать, что СКР работает по одиноким мужчинам, получившим детей от суррогатных матерей через "Европейский центр суррогатного материнства" и, видимо, через другое фигурирующее в деле агентство — "Покровские ворота". Они реально вызываются следователями», — рассказывает она. Источники СМИ сообщали о новых грядущих арестах, однако в эту информацию она не верит. Еще недавно такой же аноним (вероятно, в погонах) сообщал журналистам, что младенцев продавали на органы. По сведениям Зиновьевой, следствие исследует вопрос об оказании услуги по выбору пола ребенка (эмбриона) для переноса в полость матки суррогатной матери, что запрещено российским законом. На чем в итоге остановится СКР, кому и какие конкретно будут предъявлены обвинения в окончательной редакции, понять пока сложно. «Скорее всего, круг доказательств и обвиняемых будет расширен», — заключила Зиновьева. Константин Свитнев уверен, что ему удастся доказать свою невиновность. Он даже рассчитывает привлечь к уголовной ответственности за превышение служебных полномочий следователя по фамилии Смирнова, которая работает по этому делу. Свитнев полагает, что руководство СКР просто не в курсе, «что позволяют» себе их подчиненные. «Я с января этого года пытаюсь связаться со следователем, даже было несколько разговоров по моей инициативе. Но за все это время меня никто не вызывал ни на какие допросы, мне не задали ни одного вопроса — это главарю-то преступной группы, — удивляется он. — Сейчас я обратился в суд, чтобы мне позволили дать показания». Что касается смерти младенца в квартире в Одинцове, то главный фигурант дела о «торговле детьми» считает, что скончался ребенок из-за родовой травмы, а не по недосмотру нянек. «У мальчика была кефалогематома, он лежал в Морозовской больнице. Перед Новым годом его выписали, девятого числа они должны были идти с няней к терапевту. Но в ночь с 8 на 9 января произошла трагедия», — рассказал Свитнев журналистам. Он утверждает, что во всем уголовном деле нет ни единого слова правды, кроме фамилий врачей, которые честно исполнили свой долг. «Они помогали другим людям стать родителями, и их за это бросили за решетку, — говорит юрист. — Государство хочет само решать, кому можно стать родителем, а кому — нет, кому можно продлить свой род, а кому — нет?»
