Исследователь "казанского феномена": "Группировки — это такие мини-государства"

В издательстве Individuum выходит книга Роберта Гараева "Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970— 2010-х"

Диджей, музыкант, гид Еврейского музея Роберт Гараев, в прошлом казанский клубный деятель, а на рубеже 80—90-х — "скорлупа" группировки "Низы", выпускает в издательстве Individuum книгу "Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970—2010-х". В своей работе автор исследует "казанский феномен", используя многочисленные интервью непосредственных участников событий. Как был составлен этот труд и какие уникальные документы легли в его основу, Роберт Гараев рассказал в интервью "Реальному времени".

"Поначалу ни о каких-либо деньгах и материальной выгоде там речи не шло"

— Расскажи, как шел процесс написания книги? В предисловии ты рассказываешь, что идея к тебе пришла, когда ты, как приглашенный лектор, внезапно решил рассказать, что такое казанская ОПГ. И это оказалось интересно и тебе, и слушателям. Но потом ведь появилась идея сделать из этого книгу.

— В социальных сетях мой приятель Феликс Сандалов написал, что начал работать в издательстве Individuum и ищет интересные темы. Я ему предложил свою. Он сказал, что, в принципе, это интересно, попросил написать что-то предварительное. Мы встретились, и я начал работать. Я думал, что сделаю книгу вроде известной летописи панк-рока "Прошу, убей меня!", но на тему группировок. Чтобы это был сборник цитат — люди говорили, а я никаких оценок не давал. Но моя книга получилась немного другая. В той все спикеры — сплошь звезды рок-н-ролла. Так что к интервью пацанов я добавил и свой текст, объясняющий, что это было такое.

Для начала я почитал социологов. Оказалось, что они темой серьезно занимались. Я познакомился с книгой Светланы Стивенсон "Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России", где она очень глубоко проанализировала явление. Мне понравилось, что можно с научной точки зрения взглянуть на этот вопрос. Еще была книга "Силовое предпринимательство в современной России" Волкова. Я понял, что у всего этого есть структура.

Фото: moskvichmag.ru

Кроме того, у меня был опыт существования внутри группировки, я примерно понимал, как она устроена. Чтобы понять, что это такое, надо показать ее структуру, ритуалы, иерархию, понятия, чтобы это стало чуть более понятным незнакомому с темой читателю. Когда говоришь о группировках на общероссийском уровне, люди путаются, считая, что группировки — это то, что было в 90-х: взрослые ОПГ и бригады, которые крышевали людей. Казанская история — она немного другая и началась намного раньше. Наверное, ты и сам понимаешь, что поначалу ни о каких-либо деньгах и материальной выгоде там речи не шло.

— Да, просто — свой двор, защита территории и так далее.

— Там дрались стенка на стенку, были потасовки, понятия… Но деньги пришли позднее, с началом перестройки, с началом горбачевских реформ, а потом и ельцинских. Это очень сильно поменяло и участников, и саму структуру группировок.

— Про "казанский феномен" писали и пишут много. Я хотел узнать, чем твоя книга отличается от других. Есть известная книга Любови Агеевой, к примеру.

— У Агеевой дискурс немножко перестроечный. Я очень люблю эти времена. Когда мне хочется почувствовать, чем отличались советские люди от нынешних, я включаю передачу "Музыкальный ринг" и слушаю вопросы из зала. Это эпоха, когда можно было говорить все, но люди не до конца понимали, что происходит вокруг. И книга Агеевой как раз интересна как артефакт того времени.

"Газовая — Халева". Казань. 1997 год. Фото предоставлено автором

— В ней очень много уделяется морально-нравственному аспекту.

— Поэтому, например, я полностью морально-нравственный аспект у себя исключил. Было бы глупо осуждать кого-то и вставать на чью-то сторону. Подписчики моей группы "ВКонтакте" выясняли, я на стороне ментов или группировок? Ребята, извините, я исследователь, я вообще сбоку, я не там и не там.

Также я прочитал скандальную книгу Асгата Сафарова, где он чуть ли ни в первом абзаце говорит о том, что смертная казнь — это нормально. Она, конечно, самая слабенькая. Есть корпус книг Максима Беляева и Андрея Шептицкого — это люди, у которых есть доступ к уголовным делам, они внутри системы. Беляев и вовсе заместитель председателя Верховного суда. Там много фактического материала. Их интересно читать, они как детективы. Но мой жанр другой. Я соединил исследование и личные истории казанских пацанов. Я объясняю уличную логику через рассказы непосредственных участников "асфальтных" войн. Надо понимать, что группировки — это такие мини-государства. В Казани было около ста группировок. У каждой есть территория, границы, граждане и не граждане, которые не пользуются привилегиями этого государства. Есть внешняя политика, отношения с другими группировками, войны, дипломатические встречи-стрелки.

В общем, мне показалось очень интересным разложить эту структуру по полочкам. Разумеется, я все предыдущие книги прочел. Но мой материал — он полевой.

Я называю свою работу исследованием — мне важно было пообщаться с непосредственными участниками, у которых есть свое четкое и очень интересное мнение об этом явлении.

"Грязь" и "Светлая" вместе. Фото предоставлено автором

"Самое важное было, чтобы люди поняли, что я не работаю ни на какие органы"

— Как ты добывал материал?

— Сначала было трудно. Я начал обращаться к знакомым, которые когда-то были в группировках, поговорил с некоторыми, но многие отказывались, не хотели вспоминать прошлое. Мне пришла идея создать паблик, в котором я делился деталями исследования и общался с людьми напрямую. Поначалу дела шли туго. Было 100—200 подписчиков, но чем больше я писал, тем больше появлялось людей (сейчас их почти 27 000).

Самое важное было, чтобы подписчики поняли, что я не работаю ни на какие органы, что у меня другая задача. Многие меня поддержали. Кому-то захотелось об этом узнать, другим — рассказать. Многие делали это анонимно, потому что проблемы у них могут возникнуть и сейчас, даже спустя много лет.

— То есть ты с ними переписывался или встречался лично?

— И переписывался, и встречался, созванивался, записывал, расшифровывал. Кого-то снимал на видео, это, например, Снежок — участник группировки "Слобода", экс-киллер "Жилки", я был у него дома.

— Сейчас идет исследование Адмиралтейской слободы и история группировок там тоже важна.

— Особенность группировки "Слобода" в том, что на их территории находится СИЗО-2. И живущие там отвечают за "дорогу", это система передачи посылок заключенным, так называемый "грев". И это влияет на местных с малых лет.

Фото предоставлено автором

— Насколько опыт прошлого накладывает отпечаток на этих людей сейчас?

— Человек, который был на улице, вряд ли со своей проблемой пойдет в полицию. Есть такое правило в понятиях: если тебя посылают на три буквы, ты должен "встать в отмах", то есть незамедлительно вступить в драку. Даже если это произойдет в 2020 году. Или когда ты считаешь, что, например, коммерсант — это терпила. Это все отголоски 80-х и 90-х.

— Кажется, что такой человек живет прошлым, по понятиям, которые ему внушили в 80-е.

— Просто тебе кажется, что группировки исчезли, но они существуют, хоть и на обочине жизни. Криминал всегда и везде будет. Я акцентировался на 80-х, времени, когда невозможно было пройти по городу, не заметив этих группировок, потому что они были везде. Тогда ты не мог спокойно существовать в Казани, если был подростком, молодым человеком.

— В книге ты говоришь, что само явление возникло в Казани, хотя группировки были везде.

— Безусловно, они были по всему Союзу. Но у группировок казанского типа была сильная структура. К примеру, очень четкое разделение на возраста: "скорлупа", "супера", молодые и так далее. И это очень интересно, потому что возникает вопрос, откуда у дворовых ребят появилось такое деление? Есть версия, что в этом был виновен КГБ, хотя доказать ее я не могу. Возможно, кто-то из силовых структур пытался управлять массами молодежи.

Я привожу речь Андропова, где он видит своими врагами диссидентов, космополитов и неформальную молодежь. А чтобы бороться с ними, нужна была какая-то крепкая пролетарская молодежь. Возможно, велись такие эксперименты.

— Кто у тебя самый важный персонаж?

— Вероятно, Сергей Антипов, один из основателей группировки "Тяп-Ляп". Мы с ним общались долго и много. Он возмущен той ложью, что была написана про "Тяп-Ляп". Долгое время в "Википедии", к примеру, было написано, что он был убит в 90-х.

"Тяп-Ляп". В нижнем ряду 2-й слева Сергей Антипов. Фото из книги Максима Беляева и Андрея Шептицкого "Бандитская Казань".

"Я считаю, что нет таких тем, которые нельзя исследовать"

— В свое время я с товарищами исследовал Ново-Татарскую слободу и пришел к выводу, что одной из форм рефлексии здесь мог бы быть музей ОПГ. Не с коллекциями "фернанделек" и фуфаек, а наподобие музея Холокоста. Чтобы молодежи неповадно было. Как ты относишься к таким идеям? Настолько глубоко нужно рефлексировать?

— Казань этот опыт еще не прошла. Это невозможно исключить, это часть истории. К примеру, на Суконке группировки были со времен Шаляпина. Вот ты сказал о музее Холокоста. В Германии начали работать с подобными темами достаточно рано, начали обсуждать коллективную травму, начали объяснять. Они там понимают, что их родственники виновны, и это надо осознать и прожить.

Местные краеведы мне говорили, что "казанский феномен" — это позорное пятно на теле города, которое надо забыть. Алло, ребята, вы краеведы, вы говорите об истории своего города. И эту важную часть вы хотите просто забыть? Я считаю, что нет таких тем, которые нельзя исследовать.

Подтолкнула меня к этой мысли работа в Еврейском музее, где я видел, как молодые люди вокруг исследовали очень разные вещи, от армянского колдовства до хасидского книгопечатания. Так что я подумал: я ведь был участником группировки, и это дает мне преимущество, это надо исследовать. Хотя со стороны города я чувствовал сопротивление, глубокое, почти онтологическое.

— Что ты сам извлек из процесса написания книги?

— Я хотел понять причины появления группировок именно в Казани. Одного ответа я не получил, это был комплекс причин. К примеру, это глобализация, привнесение сельского менталитета в городскую среду, когда молодые ребята приезжают, уходят из-под влияния родителей, становятся уличными хулиганами. Такой способ социализации, когда они собираются во дворах и организуются в группировки. Не хочу спойлерить — книга выйдет в конце ноября.