Маяк среди холодного моря человеческой жизни
В ноябре в Театре Вахтангова сыграют спектакль «Дядя Ваня» Римаса Туминаса. Смотреть его стоит тем, кто чувствует, как остывает внутреннее тепло.
На мгновение зрительный зал погружается в полную темноту. Лишь из-под занавеса выбивается тонкая белая полоска. Вскоре он раздвигается и открывает безлюдную сцену, залитую равнодушно-стерильным светом. Постепенно из глубины, из темноты, словно из небытия, в его лучи выходят персонажи чеховского «Дяди Вани», начинается жизнь. А со стороны за метаниями и мельтешением людей неотрывно наблюдает немая пара — статуя льва и желтая луна. Кажется, они были и будут здесь вечно. Спектакль по одноименной пьесе Чехова поставил художественный руководитель Театра имени Вахтангова Римас Туминас более десяти лет назад. Постановку осыпали всевозможными наградами: «Хрустальная Турандот», Премия Станиславского, «Гвоздь сезона», «Золотая маска»... Критики говорят, это одно из самых чеховских прочтений пьесы Антона Павловича.
Спектакль трагикомичный и невероятно стильный. Любой момент можно остановить и превратить в картину, которая будет содержать отзвуки всего произведения: чуда самого факта человеческой жизни среди космической пустоты, при всей бессмысленности стараний хоть что-то в этом мире изменить. Усадьба, где происходит действие чеховских «сцен из деревенской жизни», напоминает аквариум, некое пространство, где все будто немного притупляется, смазывается.
Тем ярче на этом фоне ощущаются заведомо обреченные попытки людей вырваться, приподняться над окружающей действительностью хотя бы на миг, чтобы сделать столь необходимый глоток воздуха, чтобы ощутить себя живыми, чувствующими, настоящими. Вот дядя Ваня (Сергей Маковецкий) переживает острые душевные потрясения, будто оставляя их немного за ширмой, продолжая улыбаться в моменты пограничных состояний — на грани жизни и смерти.
Вот доктор Астров (Владимир Вдовиченков) захлебывается искренностью спьяну и цинично усмехается предсказуемости происходящего, когда трезв. Соня (Мария Бердинских) по встрече, как по ниточке, сплетает в себе чувство, нежностью которого хотела бы укутать любимого человека будто шалью, но из-за невозможности этого путается в нем сама. Красавица Елена Андреевна (Анна Дубровская), которая сама себя даже не заключила в золотую клетку, но скорее посадила на цепь, прикрепленную к обручальному кольцу. Вечно жалующийся на болезни отставной профессор Серебряков (Владимир Симонов), который, как ребенок, требует заботы и внимания и отчаянно закрывает глаза на все, что может его опечалить.
Всем неуютно, вымученно, безысходно. При этом в каждом сокрыто столько сил и энергии, что, казалось бы, перестань они себя мучить, смогли бы построить тот самый прекрасный, наполненный светом и созиданием мир, о котором так мечтают. Но что-то мешает им, связывает руки, создает неразрешимые противоречия, толкает на заранее несбыточные проекты и заведомо обреченные чувства.
Что? Возможно, та самая темнота, из которой приходят и в которой растворяются герои? Или ограниченность пространства, в котором нет места ничему живому, даже музыке? А может, теснота внутренняя, созданная неверием в собственные силы, привычкой раз за разом повторять одну и ту же программу?
Впрочем, изначально свои пьесы сам Чехов писал как комедии и удивлялся, почему люди не смеются. Поэтому в спектакле Римаса Туминаса есть и чему улыбнуться: колоритности интонаций, марионеточности поз, выразительной хореографии. Под внешне задорной формой лежат задумчивая серьезность и глубина. Наружное безразличие и спокойствие героев прорывает внутренняя раскаленность переживаний.
Все смешалось, закрутилось, за годы жизни спектакля настоялось, в современной ситуации приобрело новое звучание и разлилось по человеческим сердцам — как актерским, так и зрительским. И зал встал. Надеюсь, так повторяется из спектакля в спектакль. Уверена, что так было когда-то на премьере.
Кстати, тогда спектакль рождался в напряженной атмосфере внутреннего театрального конфликта. Но режиссеру, который любит Чехова и, говорят, приехал в Москву из Литвы, чтобы ставить его, спектаклем удалось победить не только ту ситуацию, но и, кажется, само время. Оно замирает и становится маленькой вечностью, пока длится «Дядя Ваня» Римаса Туминаса, а еще постоянно обновляется, раз за разом невольно актуализируя пьесу для современного зрителя, вновь и вновь разжигая в людях искру надежды на лучшее.
Читайте также: Театры и кинотеатры в Москве обязали сократить продажи билетов
