Три блокадные истории
18 января 1943 года в результате успешной операции «Искра» Красная армия смогла прорвать блокаду Ленинграда. Город находился под осадой почти 900 дней. За это время, по разным данным, от голода, холода и артобстрелов умерли до 800 000 человек. А те, кому удалось выжить, обычно не любят рассказывать про войну. Вот три истории детей блокадного Ленинграда, которые смогли выстоять, несмотря на все тяготы войны и потерю близких.
Маргарита Филанович
Маргарита Ивановна Филанович была маленькой девочкой, когда ее вывезли на «полуторке» по льду Ладожского озера из осажденного города. Точный адрес родного дома уже не помнит. В памяти остались лишь ориентиры: Петроградская сторона, вроде бы улица Большая Зеленина, рядом Гиляровский сквер, кондитерская и старая школа.
«И вот эта школа превращена была в госпиталь, и когда была тревога, в наш подвал через большую дыру в стене, водили и носили раненых всяких», – рассказывает блокадница Маргарита Филанович.
Подвал девочка запомнила лучше всего. Он находился прямо под их двумя комнатами. И при первых звуках сирены семья спускалась в это бомбоубежище.
ФОТО автора
Они жили вчетвером: маленькая Рита, мама, бабушка и дедушка. Была и собака – немецкая овчарка.
«Очень хорошая, большая собака. Остались одни кости: кормить-то нечем было. И дедушка, мне не сказали, а потом и бабушка сказала, топором ее убил и стал варить это мясо», – вспоминает блокадница.
После войны дом перестроили, в их квартире сейчас живут чужие люди. Семья Маргариты Ивановны обосновалась в Ташкенте. Там она окончила школу, институт, стала археологом. В Ленинград, а затем и в Петербург приезжала всего несколько раз. И никогда не была в родном доме.
Семья Людмилы Казак
Людмила Казак родилась уже после войны, но историю своей семьи знает, каждый год в день начала блокады они приходит к дому номер 10 по Конной улице. Это главное для нее место памяти в городе. Здесь на первом этаже в квартире номер 54 жила вся ее большая семья: две прабабушки Людмилы Николаевны, бабушка, дед, его брат Иван с семьей – жена и две дочки, а также мама и дядя – мамин родной брат Виктор.
ФОТО из личного архива Л. Казак
Дядю Ивана забрали на фронт, его жена осталась одна с двумя маленькими детьми. Дед работал на заводе, но вскоре тяжело заболел. Бабушка поначалу вместе с соседками шила перчатки для солдат, потом заболела тифом и тоже слегла. Вся забота о старших упала на плечи мамы Людмилы Николаевны – Антонины. Тогда четырнадцатилетней Тони.
ФОТО автора
«Моя мама со своим братом забирались на крышу дома и тушили зажигалки. Зажигалок было очень много. А бомба попала в рядом стоящий деревянный дом. То есть он был разрушен, и его разобрали на дрова», – рассказывает дочь блокадницы Людмила Казак.
Так и грелись. Холодной зимой 42-го вся семья чуть не погибла от голода: у Тони украли хлебную карточку. Она, не зная, что делать, побрела по городу, дошла до Овсянниковского сквера. В блокаду там люди обменивали вещи на хлеб или дрова.
«Она Господу молилась, подошел к ней добрый человек и говорит: «Что ты, девочка, плачешь?» Она объяснила ситуацию, и тот предложил ей махорку обменивать на хлеб и половину этого хлеба относить его дочери, которая живет на Московском проспекте», – рассказывает Людмила.
Практически каждый день девочка пешком преодолевала больше пяти километров, чтобы выполнить поручение и получить хлеб.
Но главная блокадная история в их семье – другая. Однажды поздней осенью Тоня в поисках провизии пошла в сторону Ириновки. Там находились овощные поля и линия фронта.
«Она ползла по этому замерзшему полю, выкапывала кочерыжки капусты, которые там остались. Наши солдаты кричали: «Что ты глупая делаешь?!», а немцы хохотали. Мама понимала, что либо она сейчас соберет кочерыжек и накормит семью, либо умрут все. И она набрала целый мешок», – говорит дочь блокадницы.
Кочерыжки помогли продержаться еще несколько дней, но спасти всю семью не удалось. К концу войны из 10 человек в живых остались лишь четверо.
ФОТО из личного архива Л. Казак
«Брата Ивана взяли на войну, он уже после войны вернулся, а его жена и двое детей – Лилечка и Галочка – умерли от голода. Одна моя прабабушка погибла при артобстреле, а вторая – умерла голодной смертью. Вот выжили только 4 человека: моя мама, ее брат, моя бабушка и мой дедушка», – рассказывает Людмила Казак.
Встреча Люды и Иры
По соседству с семьей Людмилы Казак жили Васильевы – Александра Павловна с четырьмя детьми. Самой младшей – Любе – к началу блокады был всего один месяц, Лиде – пять лет, Жене – семь, Люде – восемь. Большая и дружная семья практически вся погибла за несколько месяцев. В октябре 1941-го умерла Люба, в декабре – Женя, еще через месяц не стало Лиды, Александра Павловна умерла в апреле 1942-го года, в 31 год. Осталась одна Людмила.
«Сначала меня отправили в Александро-Невскую Лавру, где находился приемник-распределитель для сирот, затем по Дороге жизни эвакуировали в поселок Кряково Ярославской области. У нас в детском доме были чудные воспитатели. Девочки лет 15-16 занимались настолько с нами, что мы не чувствовали даже, что идет война», – вспоминает блокадница Людмила Веселова.
После войны Людмила вернулась в квартиру на Конной улице, 10. Знакомых осталось немного – погибли 125 жителей этого дома, в том числе 24 ребенка. Людмила была уверена, что подруги детства – Иры, с которой до войны они вместе играли во дворе, тоже нет в живых. Но спустя 76 лет они случайно встретились на акции памяти.
«Мне было 8 лет, когда в 1942 году умерла мама. Нас осталось трое детей: сестре было четыре года, брату два. Есть нам нечего было, пить нам нечего было, воды в квартире не было», – рассказывает блокадница Ирина Ивина (Иванова).
Их вместе с бабушкой эвакуировали, в Ленинград вернулась в первых числах января 1946 года, но уже новый дом, в другом районе.
ФОТО автора
Сейчас подружки детства вновь вместе – друг для друга они так и остались Ирой и Людой.
