Владимирский хирург-волонтер о помощи детям по всему миру, страхе пенсии и самых сложных операциях

В конце мая в Иркутске прошла акция благотворительного фонда «Операция Улыбка», в которой принял участие владимирский челюстно-лицевой хирург Андрей Останин. За 4 дня он провел 20 бесплатных операций у детей с врождёнными деформациями лица.

ТВ-МИГ был впечатлен деятельностью местного врача и пригласил его на интервью. За чашечкой чая журналист расспросил Андрея Останина о его личной жизни, работе и волонтерской деятельности.

- Вы только что вернулись из Иркутска?

- Нет, еще успел побывать в Томске, где принял участие в региональной акции. А вот в Иркутске был в составе врачей-волонтеров из «Операция Улыбка».

- А что это за организация?

- Это благотворительная организация, которая объединяет врачей-волонтеров по всему миру. Она придерживается стандартов международного движения Operation Smile, созданного 40 лет назад. В 1995 году оно пришло в Россию, а в 2005 году я присоединился к этому движению. В рамках акций мы бесплатно проводим реконструктивные челюстно-лицевые операции.

- Где вам удалось побывать в качестве волонтера?

- Вот в прошлом году был на Мадагаскаре, до этого работал в Марокко, Вьетнаме, Эфиопии, Никарагуа, во многих российских городах. В год я участвую в 3-5 акциях как в России, так и за рубежом. Во Владимире «Операция улыбка» проходила четыре раза – это был некий хаб, куда мы приглашали людей с разных областей.

- Во Владимире есть еще врачи, участвующие в «Операции Улыбка»? Или вы один такой?

- Из хирургов я один, но есть ряд специалистов, в числе которых анестезиолог, операционные сестры, педиатр.

- Есть ли какой-то город или страна, куда вы хотите съездить в рамках акции?

- Мне не принципиально, первичную страсть к путешествиям я утолил. Но интересно, что долгое время жизнь меня подталкивала к Боливии. Неоднократно приглашали туда, всплывали какие-то возможности, но я понимал – они не для меня. И однажды мне позвонили и в лоб спросили: «В Боливию полетишь?». Говорю: «Да. Когда?», а мне отвечают: «Завтра». И я согласился.

- В Иркутске за 4 дня вы провели около 20 операций. А какова средняя нагрузка во время таких акций?

- 5-6 операций в день. И тут важна не цифра, а качество. Хотя однажды мне удалось поставить своеобразный рекорд в Никарагуа – я прооперировал 11 пациентов за день. В частности, это стало возможным благодаря хорошей анестезиологической команде.

- Расскажите о самых сложных случаях в вашей практике.

- Врожденная патология требует щепетильного подхода. Когда оперируешь младенца, восстанавливаешь губку или носик, совершаешь очень тонкую работу, так как все очень маленькое. Не там сопоставишь и в дальнейшем получаешь дефект.

Сложно делать и реконструктивные вторичные операции, когда до тебя оперировал другой врач с иным подходом. Однажды моей пациенткой оказалась девочка из Иваново, у которой после неудачной операции на все нёбо была сквозная дыра. Мне пришлось непросто, я искал методику, подход к исправлению прошлой работы. Получилось не сразу, потребовалось две операции, но в итоге все закончилось благополучно.

- Бывали ситуации, когда говорили пациенту, что не можете помочь?

- Будучи молодым специалистом хотел браться за все, и лишь с годами понял – в некоторых случаях лучше отказаться от пациента, если не уверен в успешном результате, и направить его к специалисту, который имеет бОльший опыт в нужной области.

- Андрей, несколько отвлеченный вопрос: вы же не из Владимира родом, верно? Почему выбрали именно этот город?

- Я переехал сюда в 1992 году. Поступило предложение работать в детском отделении челюстно-лицевой хирургии во Владимире. Профессиональные условия были хорошими по тем временам, и я переехал. Это был серьезный шаг, но особо не из чего было выбирать. До конца 2001 года я работал в Областной больнице в Загородном, позже отделение переехало в больницу на Добросельской – там я проработал до 2012 года.

Я настаиваю на авторстве фразы: «Челюстно-лицевая хирургия – хирургия благополучного общества». Когда государство благополучно, у него есть деньги на это направление хирургии, ведь оно не приоритетное - от проблем, с которыми я работаю, не умирают. В 90-е во Владимире было 30-коечное отделение для детей и 30-коечное для взрослых. Это было большим достижением, так как в других регионах отделения были общими.

- Вы занимаетесь проблемами только детей?

- Сейчас в основном работаю со взрослыми. И это основная моя печаль. Тот недостающий объем работы с детьми стараюсь восполнять во время волонтерских поездок. Взрослые часто обращаются с возрастными проблемами, популярными во Владимире являются пластика век и ринопластика.

- Друзей и родных оперируете? Или близкий человек не может быть пациентом?

- Если у моих родных возникает проблема, которую я могу решить, с удовольствием это делаю. В институте нам говорили, что хирург во избежание лишнего волнения не должен оперировать членов семьи. Я к этому отношусь по-другому. Даже однажды обиделся на отца, который пришел удалять зуб не ко мне, а к моему приятелю. Если я могу помочь своему близкому человеку на высоком уровне, зачем мне отправлять его в чужие руки?

- Есть ли у вас в жизни еще какие-то интересы, кроме работы? Складывается ощущение, что живете лишь ей.

- Однажды я общался с молодым хирургом. В разговоре он упомянул, что в какой-то момент покинет хирургию, выйдет на пенсию, будет чем-то заниматься. А у меня нет альтернативы. Все, чем я хочу заниматься, это челюстно-лицевая хирургия.

На ум приходит факт из жизни кардиохирурга Николая Амосова, который перестал оперировать в 80 лет, хотя жил дольше и мог бы еще работать. В кардиохирургии многое зависит от команды, но ответственность все равно лежит на враче. Свой уход врач обосновал тем, что не хотел бы при неблагополучном исходе операции услышать, что оперировал дедушка, мол, что с него взять.

Я видел хирургов, которые уходили на пенсию. Это страшно, когда человек покидает любимую профессию, дело всей жизни. Если Бог даст, буду оперировать до конца своих дней. В жизни я ничем другим не хочу заниматься, кроме как челюстно-лицевой хирургией.

- Но свободное время у вас все же есть. Чем занимаетесь?

- Книжки читаю, отдыхаю с семьей, катаюсь на лыжах, езжу на велосипеде. Человеку важно переключаться. Был момент, когда дома закрываешь глаза и видишь операционное поле: сосуды и нервы, которые ты обязательно должен сохранить. От этого надо отвлекаться. Я в какой-то степени трудоголик, но не маньяк.

- И напоследок. Поделитесь своей мечтой.

- Мечтаю продолжать заниматься любимым делом, участвовать в «Операции Улыбка», получать драйв от работы. Я хочу, чтобы закончилась пандемия, открылись страны, и мы смогли бы снова ездить и обмениваться опытом с коллегами, с которыми ты становишься друзьями с первой минуты знакомства.

Фото: new.surgost.ru, имдкб.рф, фото автора