Робин Гуд по-русски: как бывший уркаган стал народным героем
Григорий Котовский родился 140 лет назад, летом 1881-го. Крайне редко вспоминаемый сегодня, когда-то он был человеком-легендой. Впрочем, и личностью его, и его смерть по сей день остаются загадкой для историков.
До калитки оставалось два шага. Услышав, как его окликнули, он обернулся и улыбнулся: «Майорчик». Он был рад видеть старого приятеля.
— Дивись, какие звезды, а? Ты чо по ноча…
Договорить он не успел. Свет звезды выхватил из темноты блестящий ствол. Два выстрела почти слились в один. Боль была ослепляющей, но секундной, и исчезла почти сразу, тело стало легким и будто поднялось над землей. Сверху были видны крыша дачи, абрис темных кустов; дверь распахнулась, и в желтом квадрате света замелькали люди. А у калитки лежало что-то большое, грузное. Поняв, что это его тело, он подумал почти равнодушно: как глупо…
Ольга, жена, взвыла. Майорчик безвольно выронил оружие, опустился на колени, пополз к ней, шепча быстро-быстро, взахлеб: «Прости, прости, что ж я наделал-то…» А она все тормошила Гришу, трясла за плечи, понимая, что это бессмысленно: одна пуля вошла в сердце.
…Пик славы Котовского пришелся на 1920-е. Тогда главные модники заказывали в цирюльнях прическу «под Котовского» — то бишь брились наголо. Рассказы о его подвигах передавались из уст в уста, причем даже в самые нелепые из них верили. Котовский был невероятен! Но одни говорили — бандит, бесшабашный уркаган, не знавший ни страха, ни упрека, другие — герой. Доброту и щедрость, правда, отмечали все.
Бешеная кровь Котовского была не простого, но и не сверхблагородного происхождения. Иван Котовский, обрусевший поляк-мещанин, был образован и гордился шляхетскими корнями. Женился он на простой женщине Акулине, которая рожала детей одного за другим и днями билась по хозяйству. Дед по отцу погорел на участии в польском национальном движении, потеряв должность. Гриша, родившийся в селе Ганчешты (в 30 километрах от Кишинева) рано начал называть себя бессарабцем — прекрасно зная, что такой национальности нет.
Акулина Романовна умерла, когда Грише было два. К этой беде прибавилось нездоровье: как-то Гриня с приятелем Мишкой Шаллем забрались на крышу — обозревать окрестности.
Гришка полез на трубу, Мишка его толкнул, тот и полетел кубарем вниз. Испуг был таким, что пацан начал заикаться и страдать паническими атаками. Заикание избывал, задираясь…
А в 16 лет Гришка остался без отца. Крестные, мама Мишки Шалля София и помещик, на заводе которого работал Котовский-старший, Григорий Мирзоян Манук-Бей, взяли на себя заботы о нем. Позже Григорий Иванович отправил Гришку в Кишиневское реальное училище, оплатив учебу. Но едва краев его ноздрей коснулся тонкий аромат свободы, Гриня закусил удила и устроил такую гульбу, что через три месяца вылетел из училища с позором. Правда, опекун-помещик крест на нем не поставил и отправил наглеца в агрономическое училище, пообещав, что ежели тот выучит немецкий и будет посещать занятия, пошлет его в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы. Грише перспективы понравились, так что училище он окончил. Да только помещик-крестный слова не сдержал — умер.
Завершение учебы Котовским преподаватели училища встретили как праздник.
Терпеть Котовского было немыслимо трудно — никто не знал, что он выкинет в следующий момент, этот задира и хулиган. Дружбу он водил с эсерами, после училища начал устраиваться к помещикам помощником управляющего, но с первой же работы начались нелады: 16-летний Гриша влюбился в жену князя Кантакузино.
Прознав об этом, князь наподдал наглецу, но тут же получил сдачи. Тогда нахала избила дворня, вывезла в степь и там бросила, но парень оказался сильным: выжил, вернулся, убил князя, а поместье превратил в пепел. По одной из версий, с этого момента Котовский и начал движение в бандиты, по другой — еще не раз попробовал себя на аналогичных работах, но сценарий всегда был примерно одинаковым: скандал и увольнение.
А женщины — да, они его любили. Обаяние у Гриши было невероятным, ухаживал он умело, а иногда покорял нахрапистостью и темпераментом. А еще был у Котовского дар, который ныне назвали бы экстрасенсорным, — и гипнотизировать он умел, и будто «видел» что-то «третьим глазом»: не потому ли так легко ввязывался в самые лихие переделки, что предчувствовал удачу и лихо? Это, кстати, не шутка: его сын видел «особые» книги с пометками отца в их библиотеке...
Словом, не получалось у него быть таким, как все… После первого четырехмесячного тюремного срока за махинации и подлог он попытался работать «как надо» — занялся объездкой лошадей, устроился на пивзавод. Но снова попадал в какие-то заварушки.
В 1904 году его разыскала повестка в армию, но он предпочел сбежать и начать скитаться по стране, промышляя разбоем. Правда, и он всегда подчеркивал это, деньги он отнимал только у богатых и «боролся за справедливость» — ну чем не Робин Гуд.
Однако через год его все же арестовали за уклонение от службы и отправили в Костромской пехотный полк. Но надо было знать Котовского: он «утек» со службы ужом, дезертировал по поддельным документам, припасенным заранее. За это грозила каторга, он ушел в подполье, что не помешало ему сколотить банду разбойников, совершать дерзкие вылазки и нарабатывать авторитет у уголовников. Через два года его имя постоянно мелькало в газетах в разделе происшествий и почиталось криминальными воротилами.
Теперь он называл себя Катовским, от слова «кат» — палач, вместе с подельниками устраивал беспрецедентные по наглости налеты и грабежи, а свободное время проводил в ресторанах и с женщинами. Его щедрость была безгранична, как и шарм: он мог изъясняться на иностранных языках, а одевался на зависть парижским модникам.
Умный, хитрый, но при этом иногда доверчивый как ребенок, он имел склонность к театральности, отчего даже налеты мог обставлять костюмированным появлением. И не один обобранный им толстосум признавал, что отдавал Котовскому деньги добровольно, будто впадая в некий транс и странное для данных обстоятельств благодушие.
…Из очередной тюрьмы он снова сбежал, но был пойман. На каторгу его отправили в кандалах — он будет использовать их как гири, занимаясь спортом! Однако надзиратели рудника в один голос отмечали, что этот несгибаемый заключенный им… нравился.
И они повысили его до бригадира на стройке Амурской железной дороги, откуда он, естественно, утек, чтобы, добравшись до Благовещенска, сбить там банду из беглых солдат и снова устраивать грабежи и налеты.
А тем временем наступил 1917 год. Котовский доигрался — снова был арестован и приговорен к смерти, которую ожидал, продолжая наращивать мускулатуру и грозя «грохнуть палача на эшафоте». Но революционные ветры ситуацию развеяли — опять как по волшебству. И освобожденный Котовский сыграл ва-банк: попросил власти разрешить ему отправиться на фронт, собрав бывших подельников. Получив отказ, он ушел на фронт добровольцем.
…Иметь при себе такого бравого рубаку, как Гриша, не отказался бы никто. В Таганрогском пехотном полку Котовский стал кумиром: безудержно смелый, он быстро получил и орден, и офицерский чин. Замаячил он мушкой и в глазах у большевиков: для начала его сделали членом армейского комитета на румынском фронте. А дальше стало ясно: он — нужен! Котовский был фантастическим организатором.
Сбитый им из уголовников отряд, где царила железная дисциплина, отныне грабил, прикрываясь идеями революции. Имя же самого «Робин Гуда» было «очищено» еще во время Февральской революции: это же борец за справедливость. Гражданка окончательно переметнула его к большевикам. Трофеи котовцы раздавали нищим, богачи тряслись от одного упоминания его имени.
Теперь, слушая его революционный пафос, никто не сказал бы, что это бывший уркаган. Его врагами были не только проклятые богачи, но и интервенты.
Став командиром пехотной бригады, Котовский снискал славу «отца солдатам» и вскоре сражался с Деникиным, Петлюрой, Юденичем. Он стал членом партии, был награжден золотыми часами… Разгром войска Петлюры в 1920 году, а также победа над бандами Антонова сделали его известным на всю страну.
…Один человек — и будто бы две жизни, такие разные! После Гражданки Котовский занялся подготовкой военнослужащих, делился опытом, а параллельно, причем успешно, поднимал сельское хозяйство и контролировал развитие украинской промышленности. Советский герой и кумир молодежи, он стоял у истоков основания Молдавской республики, и казалось, не он делает карьеру, а она — его. Член ЦК Украины и Молдавии ныне имел славу все того же бесстрашного, бескомпромиссного бойца революции, значимого, нужного человека. А еще он стал хорошим семьянином.
…Женщин он знал без счету, а свою судьбу встретил в поезде в сентябре 1919-го. Ольга Шакина, вчерашняя студентка медучилища и любимица Николая Бурденко, вступившая в партию большевиков, отправилась на фронт как военный врач.
Они с Котовским оказались в одном вагоне поезда «Москва — Киев». Изможденный тифом, он был слаб, чего не могла не заметить Ольга. Она проявила заботу, они разговорились…
— А поедете врачом ко мне в бригаду? — спросил он почти утвердительно. — Нам нужны хорошие врачи.
Она и сама не поняла, почему почти без размышлений ответила «да». Потом они оба назовут это любовью с первого взгляда. Так ли? Да. И после того, как они поженились, он не смотрел на других женщин. В 1923 году она подарила ему сына — тоже Григория. Ольга не уставала удивляться его щедрости и доброте к людям.
А 6 августа 1925 года он возвращался на дачу. Там были Оля с сыном и еще человек двадцать — ближний круг. И его окликнул Майорчик...
Почему грянули те два выстрела? Ответа нет до сих пор: документы по делу Котовского засекречены. По официальной версии Майорчик, он же некто Мейер Зайдер, хозяин борделя, приревновал к другу, а ныне начальнику, жену — бывшую проститутку. Но на следствии она категорически отрицала какие бы то ни было отношения с Котовским. Что же случилось с Зайдером, которого все открыто не любили и которому Котовский как раз по дружбе вдруг дал должность? Не складывается пазл: такие люди закрыли бы глаза и на роман собственной жены!
В итоге за преступление Мейеру дали десять лет, через три года выпустили по амнистии, тут-то его и поджидала смерть от рук бывших «котовцев». Говорят, узнав о планах мести, вдова Котовского умоляла не делать этого — она-то понимала, что Зайдер может открыть, кто на самом деле стоял за этим убийством. Кстати, лица, убившие Зайдера, не были осуждены.
... О появлении дочери Котовский не узнал. Лена родилась 11 августа 1925 года, в день его похорон.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Дометий Завольский, историк-архивист и публицист:
— Нет сомнений, что комкор Котовский был застрелен Зайдером, его знакомцем по одесскому преступному миру.
При «военном коммунизме» Зайдер потерял свое «заведение». Комкор пристроил его на работу и способствовал его нэпманской карьере, что в середине 1920-х было неудивительно.
На суде Зайдер объяснил убийство служебным конфликтом. Ссора могла случиться из-за теневых капиталов. Но обоих одесских «авторитетов» отличала выдержка, иначе бы они не зажились. Версия вторая — Зайдер мстил за общего товарища, Мишку Япончика: котовцы провели в 1919 году ликвидацию Винницкого-Япончика и его отряда — одесские уголовники отправились на красный фронт, но бросили позиции. Но был ли Зайдер «адъютантом» или «начальником штаба» у Япончика — неизвестно.
Есть и еще две версии. По одной, за этим убийством стояла румынская разведка, уничтожившая сторонника силового решения бессарабского вопроса: Котовский мог готовиться к рейдам по аннексированной румынами Молдавии. Но непонятны и потребность организаторов убийства в не пытавшемся скрыться Зайдере, и мягкость к нему суда. А еще Котовский в Одессе и Приднестровье (тогда Молдавской АССР Украины) мог быть негласным эмиссаром союзного центра. Под политическую игру Москвы и УССР могли подверстаться и все иные обстоятельства...
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Через день после смерти тело Григория Котовского было забальзамировано группой специалистов из Москвы. 11 августа 1925 года гроб привезли в Бирзулу (позже Котовск). На похоронах присутствовали Буденный, Егоров, Якир, Буценко. Был построен мавзолей.
6 августа 1941 года этот мавзолей был разрушен румынскими оккупационными войсками, а останки были сброшены в могилу, к телам расстрелянных евреев.
Останки комдива извлекли и сохранили рабочие-железнодорожники. В 1965 году мавзолей был восстановлен в уменьшенном виде. В 2016 году горсоветом Подольска (бывший Котовск) было решено захоронить останки Котовского на городском кладбище. Ольга Котовская много лет работала в Киевском окружном госпитале, получила звание майора медслужбы.
Они с сыном и дочкой жили очень скромно. Умерла Ольга Петровна в 1961 году. Сын Котовского Григорий, студент-первокурсник истфака МГУ, в начале войны был призван в морфлот. В Севастополе командовал зенитно-пулеметным взводом, был ранен, попал в плен в штрафлагерь в Заполярье, позже был освобожден силами норвежского Сопротивления. После проверок вернулся на истфак. Им, востоковедом-индологом, написано более 500 научных трудов. Коллеги вспоминают его как человека доброго и порядочного.
Он умер в 2001 году. Елена Котовская стала филологом, специалистом по русскому языку. Их с братом растили в любви к отцу, которого они фактически были лишены. Память о предке хранят его внуки и правнуки.
