Криминальное чтиво. Почему детям больше не продают книги из школьной программы

Обратиться к старшим товарищам, если вдруг нужно купить спиртное или сигареты, — классика, давно знакомая подросткам. Однако в последнее время сюрпризы подстерегают даже в местах сугубо академических — в книжных магазинах и библиотеках, где продукция помечена маркерами «16+» или «18+». Почему так происходит, разбирался деловой еженедельник «Конкурент».

«Человек 14 лет не смог купить в магазине сети «Читай-Город» во Владивостоке книги Герберта Уэллса и Конан Дойла. Тетенька на кассе потребовала паспорт и, заглянув в него, объявила, что «Человека-невидимку» и «Шерлока Холмса» в их магазине можно покупать только по достижении 16-летнего возраста. Натурально: не спайсы, не сигареты, не пиво не смог купить подросток, а книги классиков мировой литературы. То есть: в соседнем доме в подъезде магазин вейпов, группы детей обитают там на площадках круглосуточно. А Уэллс теперь у нас только для взрослых? Иначе как очередным диверсионным актом против нашего народа эти действия не назовешь», — написал недавно один из читателей «Конкурента» в соцсетях.

Как классическая литература вдруг стала опасной для детей?

Маркировки на книгах ставятся согласно закону № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Вводился он, в принципе, с благой целью: оградить детей от «взрослой» информации из телевизора и Интернета. То есть первоначально закон готовился для электронных средств массовой информации. Но в процессе согласования, принятия и прочего «Остапа понесло», и проект ненавязчиво переполз вообще на все информационные продукты, в том числе и книги, выяснил корр. «К».

Так, один из сведущих в книгоиздательской деятельности эксперт пояснил, что, когда закон только ввели, тогда действительно сильно пострадали региональные издательства. Большая часть книжной продукции для детей уже находилась в книжных магазинах, и отозвать ее было сложно. Но сейчас требуются постоянные уточнения: есть условности в присвоении маркировки для большой группы произведений русской литературной классики. Некий юмор в применении закона касался того, как быть с произведениями Пушкина. Каким возрастом рекомендовать вообще сказки с элементами насилия — волка над Красной Шапочкой, например, — «+» сколько?..

Сейчас, правда, уже с этим справились. И если «Красную Шапочку» можно купить ребенку (на свой страх и риск!), то книги «18+» — это не только эротика, но и нецензурная брань, и, как говорят опрошенные «К» специалисты, книги о суициде, триллеры и нечто более взрослое с точки зрения интеллекта и психики. Понятно, что первокласснику такую литературу не продадут (хотя под определение может подпасть та же «Красная Шапочка»).

Алексей Супранов, владелец частного книжного магазина «КИРПИЧИКИ_БУКС»: «Вопрос о возрастной информационной цензуре — это вопрос дискуссионный и не имеет, очевидно, простого решения. Если мы соглашаемся с тем, что информационный контент может оказывать вредное влияние на человеческую психику, а также с тем, что психика ребенка отличается от психики взрослого человека, то возникает общественная задача защиты детей от вредоносного контента. Задачу эту решил бы закон, но беда, что закон будет плох, потому что невозможно создать одно общее правило, подходящее для гигантского множества разновидностей частностей. И в нашем случае формальное правило также получилось довольно грубым, одновременно работающим и неработающим, не исключающем в отдельных случаях конфликта нормы со здравым смыслом. Но, как говорили древние, «закон суров, но это закон», то есть плохой закон все же лучше отсутствия всякого закона. Или нет?»

Есть пять видов маркировки информационной продукции (в том числе и книг): для детей до шести лет, для детей старше шести лет, старше 12 лет, старше 16 лет и для тех, кому больше 18 лет. До шести лет детям разрешена информация, «не причиняющая вреда здоровью». В ней разрешено «ненатуралистическое изображение или описание физического или психического насилия за исключением сексуального, при условии торжества добра над злом и выражения сострадания к жертве насилия или осуждения насилия».

Для детей старше шести разрешено «кратковременное и ненатуралистическое» описание заболеваний человека (но не тяжелых) и несчастных случаев, если они не унижают человеческого достоинства и не вызывают у детей страх, ужас или панику. Разрешаются также описания преступлений, если они не одобряются.

С 12 лет разрешается описание употребления алкоголя, азартных игр, бродяжничества и попрошайничества, эпизодическое упоминание наркотиков и ненатуралистические описания половых отношений между мужчиной и женщиной.

После 16 лет разрешаются отдельные бранные слова и выражения, не относящиеся к нецензурной брани.

Для детей до 18 лет запрещена информация, побуждающая к насилию над людьми или животными, причинению вреда здоровью и самоубийству, приему наркотиков, употреблению алкоголя, занятиям проституцией, азартным играм. Запрещена также литература, «отрицающая семейные ценности и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи», оправдывающая противоправное поведение, содержащая мат и порнографию.

Как рассказывают эксперты «К», решение о маркировке принимает главный редактор по согласованию с юристами. Но из-за того, что ответственность за маркировку возлагается на издательство (по закону они могут определять возраст сами или привлекать экспертов), у одного и того же произведения, вышедшего в разных издательствах, она может отличаться. При этом правила маркировки не распространяются на продукцию, «имеющую значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества». Критерии в законе не прописаны: то есть одна и та же книга может быть промаркирована одним издательством и не промаркирована другим, говорит юрист Мария Басманова.

Большой вопрос

Скандалы, вспыхивающие в последнее время из-за отказов продавать детям книги школьной программы — от Гоголя до Бродского, — указывают на то, что закон за девять лет своего существования так и не был ассимилирован даже профессиональным сообществом. Законодатели не понимают, что с классикой вообще все сложно — она и не задумывалась никогда, как детская литература.

Нина Данильянц, заведующая Владивостокской детской библиотекой № 7: «Проблема маркировки книг двойственная. Например, такие классические произведения, как «Тихий Дон», имеют в сюжете элементы жестокости и насилия и, с одной стороны, правильно промаркированы «18+». Но, с другой стороны, они обязательны к прочтению согласно школьной программе. Вопрос: где логика? Мы обязаны исполнять закон и такое произведение несовершеннолетнему не выдадим. Но учитель требует, а значит, придет родитель, возьмет книгу и передаст ребенку.

Другой момент: есть масса классических произведений, также промаркированных, которые играют важную роль в позитивном формировании мировоззрения ребенка, особенно при переходном возрасте. Есть и просто книги развлекательного характера, абсолютно безобидные, но тоже с пометкой «18+». Что ж, судя по странной логике чиновников, стоит тогда запретить и советские мультики, «Ну, погоди», например, только потому, что волк там курит. А если честно, кто-то из нас когда-то обращал внимание на это?»

Анастасия Николенко, член Союза писателей России, кандидат политических наук, доцент кафедры международных отношений и права ВГУЭС и директор издательства «Дальиздат»: «Мы запрещаем читать детям Конан Дойла, но в то же время на неокрепшее инфантильное сознание накладываются «интересные» тексты Моргенштерна, пропагандирующего нецензурную лексику, насилие и аморальщину. В Советском Союзе была прямо противоположная практика: «секса не было», зато к серьезной литературе никто доступ не ограничивал. Советских детей мы видим и сейчас — это в большинстве своем умные, честные, благородные люди. Какое поколение получим мы, если не изменить сегодня сам принцип подхода к воспитанию детей — большой и страшный вопрос».

Школьная парадигма

Вопрос о воспитании младшего поколения через культуру чтения стоит сегодня очень остро. «Гаджетизация сдвигает сознание детей в сторону деградации. А маркировка книг не поможет: любой контент, который нельзя купить в магазине, подростки найдут в Интернете. Устанавливать контроль необходимо именно в интернет-пространстве. Мы читали все. И умели отделять зерна от плевел. Наши дети не глупее. Если ребенку не «заходит» «Капитанская дочка» с первых же строк, он и читать ее не станет. Но пробовать понять классику лучше с раннего возраста», — считает Александр Брюханов, директор Приморской краевой публичной библиотеки им. А. М. Горького.

«Начнем с того, что наши дети готовы читать. Другой вопрос: что именно? На периферии с книжным фондом настоящие проблемы. Скажу честно: по краю ситуация плачевная. Мы сами часто собираем книги, которые нам приносят читатели, и передаем в села. Снабжение библиотек в регионах практически нулевое, а книжные магазины в удаленных поселениях как сегмент ретейла вообще отсутствуют. С этим, безусловно, нужно что-то делать», — рассказывает Нина Данильянц.

Современные дети в самом деле с большим трудом воспринимают длинные тексты — электронные технологии приучили их к получению информации быстро и готовыми «клипами», без необходимости включать умение думать самостоятельно. У них в большинстве поэтому не сформировалось то ни с чем не сравнимое чувство, когда ты держишь в руках бумажную книгу. Однако Интернет вкупе с маркировкой, говорят эксперты, лишает смысла само понятие литературы, потому что люди читают художественные произведения не только для получения информации, но и для эмоционального обогащения.

Нина Данильянц говорит, что именно поэтому пропагандирует творчество писателей в рамках проекта «Живые лица»: «Лично я знакомлю детей с современной отечественной детской литературой, которая объясняет, «что такое хорошо и что такое плохо», доступным языком в условиях повседневной реальности. Нередко родители рекомендуют ребенку ту литературу, которую они читали в детстве сами. Безусловно, «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара — замечательное произведение. Но оно было написано в другое, отличное от современного время. Дети не понимают, что такое «тимуровец». Приходится проводить аллегорию с волонтерами. При этом сегодня есть произведения молодых, прекрасных авторов, доносящих «доброе и светлое» через призму современного мира. Например, Юлия Кузнецова, написавшая «Дом П». Это серьезная книга, в которой говорится о том, как родители отправили бабушку в дом престарелых. Произведение учит ребят, как важно быть рядом с тем, кого по-настоящему любишь».

Огромная роль в формировании навыка правильного, вдумчивого чтения принадлежит школьному учителю. То есть учитель русского языка и литературы в среднем звене школы является тем духовным наставником подрастающего поколения, от которого во многом зависит, что и как будут читать современные дети, не только обучаясь в стенах школы, но и выйдя из нее. Начитанность, образованность школьного учителя литературы, его эрудиция, кругозор, читательские предпочтения, общая культура — все отражается на качестве урока литературы, на качестве чтения его воспитанников, уровне их читательской культуры.

Однако Анастасия Николенко уверена, что неправильность школьной программы достигла своей предельной точки накала: «В Москве даже конференция прошла на тему того, что происходит со школьными списками литературы. То, что финский эпос «Калевала» в оригинальном виде обязателен к прочтению для учеников шестого класса, наводит на определенные раздумья о вменяемости составителей этой программы. Не каждому взрослому человеку доступен смысл этой поэмы, хорошо хоть не на финском языке заставляют детей читать! Когда в тебя в седьмом классе «запихивают» Бродского и других товарищей с сомнительной репутацией, которых способен проанализировать только сформированный взрослый мозг, возникает масса вопросов, связанных с тем, какое поколение мы в итоге получим и с какими повзрослевшими детьми нам, состарившись, придется жить.

Сегодня сложилась абсурдная парадигма, согласно которой современные дети воспринимаются как «особенное поколение Z», более продвинутое, более глубоко мыслящее. Как ученый заявляю со всей ответственностью: со времен охотников-собирателей дети не изменились! Они так же воспринимают информацию, им так же важно живое общение, и воспитательно-просветительный процесс необходимо начинать с доступных, поддающихся детскому восприятию текстов. Скажу больше: современные дети даже более инфантильны, чем советское поколение. Поэтому школьная программа должна разрабатываться совместными усилиями филологов, историков, политологов, психологов».

Олег Вороной, председатель Приморского отделения Союза российских писателей: «Почему в школах такая странная программа — вопрос к Министерству образования. Там, как и во всей науке, много липовых академиков, которые стали академиками за прозападное новаторство. Можно, конечно, успокаивать себя, что ни французская, ни германская моды не смогли растворить русскую культуру. Но тогда 80% населения страны было сельским. Сейчас все наоборот: города гораздо сильнее сел. И давно назрела необходимость серьезно обратить внимание даже на «наглядную агитацию». Идешь по центру Владивостока и не понимаешь, в какой стране находишься, — сплошные иностранные вывески. А еще Чингисхан говорил: «Если хочешь покорить народ, заставь его есть свою еду». Ситуация, конечно, меняется, например, в образовательную программу вернули сочинения, обязательные экзамены по русскому языку, но история?! Сколько учебников истории в школах? Неприлично много! Сколько часов для дополнительного образования? Неприлично мало! Сплошные перекосы.

Что касается информационных технологий, которые будут вызывать интерес к чтению. Например, если бы в школах были совмещенные уроки рисования с уроками литературы, где детей учили бы делать свои бумажные книги, они могли бы дарить их друзьям, родным, участвовать в конкурсах, даже продавать. Вот с таким подходом — Интернет в помощь. Через данный ресурс можно рекламировать, популяризировать свое творчество. Например, в мае меня пригласили в 61-ю школу выступить перед четвертым классом с рассказом о дикой природе, про тигра. Я был приятно удивлен, что урбанизированные и «смартфонные» дети хорошо знают о нашей природе, задавали много по-настоящему умных вопросов. Низкий поклон учителям! Но и с учителями ситуация трудная — половина пенсионеров. Я общался с педагогами, они «стонут» и тоже очень встревожены. Говорят, что ситуация критическая, потому что самый трудный возраст — 10–14 лет, самый пик возраста, когда погружение в Интернет наиболее сильное. Отсюда и незнание у молодежи, даже кто такой Ломоносов».

Александр Ткачук, писатель, председатель Приморского отделения Союза писателей РФ: «В любой книге есть добро и зло, любовь и ненависть, предательство и преданность и т. д. И любая книга предоставляет читателю выбор, кому посочувствовать, на чью сторону встать. В Интернете выбора нет, там просто создаются и навязываются модели поведения, порой не просто негативные, а страшные!

Вот ролик, где девочка разрывает живого котенка: неокрепшим умом он может восприниматься как норма поведения. А на самом деле это прямая пропаганда агрессии. Необходимо навести порядок в Интернете, этот бесконтрольный ресурс буквально калечит наших детей.

Конечно, в России свобода слова, демократия, но должен же быть всему предел? Как-то зашел я по делам в обычную среднюю школу. Перемена, и все, кто на пути встречался, в телефоны уткнулись! Спросил так, между прочим, у подростков, сколько будет 7 умножить на 8? Полезли в Интернет за ответом! А зачем думать, «Гугл»в помощь…

Одно скажу, Интернет — это страшный наркотик. И на него подсаживают детей с пеленок! Страшно подумать, какое поколение заступит на наше место — немощное физически, так как гаджеты, доказано, негативно влияют на здоровье. И полностью деградированное умственно. Учителя не в состоянии повлиять на этот процесс. Только родители могут объяснить своему чаду, что из него вырастет, если подменять настоящую жизнь, спорт, культуру виртуальным миром».

Анастасия Николенко: «В век информатизации поколение «отцов и детей» еще больше отдаляется друг от друга. Вместо фразы «мама, почитай сказку перед сном» все чаще дети просят поставить мультфильм. Молодые писатели стремятся к быстрой славе, беря пример с популярных блогеров и ютуберов. Они не понимают, что это ущербный путь. Сегодня тебе 18 и ты «хайпанул», прославился, завтра тебе 30, и ты — никто. Литература — процесс долгий и серьезный. Но, к сожалению, просто что-то «крикнуть в перьях и колготках» гораздо проще, чем идти к вершине по тернистому пути самообразования и труда».

Порталы в другие миры

Тем не менее, уверены эксперты, культура чтения в России еще не умерла. «Например, есть сайты «Стихи.ру», «Проза.ру». Сколько народу там публикуется! Большинство — это просто окололитературные тусовщики, которые и не читают друг друга. Но! «Лучше графоманствовать, чем пьянствовать». С этими словами Александра Пушкина я совершенно согласен. Так же как и с изданием книг за свои деньги. Многие, особенно пенсионеры, хотят стать писателями. Шелуха улетит, забудется. И все равно хорошее дело — оставить после себя, пусть безграмотную, пусть бездарную, но книгу. И если в ней есть история семьи или еще что-то ценное — жизнь автора осталась со следами», — говорит Олег Вороной.

Анастасия Николенко рассказала, что издательство «Дальиздат» старается активно привлечь новых авторов, и опубликовать свое произведение совершенно не представляет никаких трудностей: «Мы охватываем достаточно широкий круг литературы — от прозы до поэзии. Необходимо принести издателю рукопись. Ее отсмотрят корректор, редактор, макетчик. Произведение будет переведено в ПДФ с присвоенными индексами, макет согласовывается с автором и отдается в печать. 16 экземпляров отправляется в Книжную палату на вечное хранение. Остальное либо автор сам распространяет, либо — по договоренности с издательством».

Даниил Алексеев, доцент кафедры политологии, ДВФУ, кандидат политических наук, писатель, руководитель литературной студии «Весна», участник международного движения «Друзья Изумрудного города»: «Как писателя и преподавателя меня не может не волновать тема о «читающем поколении». Меня часто спрашивают на встречах и в интервью, как заставить ребенка читать книги. Проблема, безусловно, есть. Порой приводишь студентам примеры из классической литературы и самых известных книг, а выясняется, что они этих книг не читали. С одной стороны — сказывается разрыв поколений, с другой — некоторые признаются, что вообще не любят читать, а вместо этого «сидят на «Тик-токе», «слушают музыку» и т. д. Хотим мы или не хотим, это реалии нашего времени.

С другой стороны, читают же многие запоем того же Гарри Поттера. Там на фоне тайн, волшебства и приключений говорится об учебном процессе, волнующих детей (и не только) проблемах взаимоотношений с родителями, сверстниками, учителями, противоположным полом… Поэтому писать даже о серьезных вещах нужно в интересной, понятной и доступной современным детям форме.

Современные книги можно разделить на три основные категории: бумажные, электронные и аудиокниги. У каждой есть свои поклонники. Поэтому, чтобы дойти до максимально широкой аудитории, нужно сочетать разные форматы. И преподносить их так, чтобы погружение в мир книги было максимальным. Например, я рассказываю детям, что книги — это порталы в другие миры и эпохи, во время чтения мы представляем себя на месте мушкетеров, оказываемся на другой планете или попадаем в волшебную реальность.

Так, в моей повести «Библиотечный по имени Книголюб» Книголюб и компьютерный Клик спорят, что лучше — книги или компьютеры, а в конце вместе делают литературный сайт. А в книге «Приключения Оли и Пирата» мы специально сделали цветные иллюстрации и цветную карту мира сказок, потому что современные дети привыкли к ярким клипам, компьютерным играм и картинкам. Такое иллюстрирование вызывает наибольший интерес к печатному формату.

Любовь к книгам у детей начинается с родителей: чтобы дети читали, надо, чтобы мама и папа с детства их к этому приучали, рассказывали им сказки на ночь и вообще уделяли своим чадам побольше живого тепла и внимания».