«Я думал сбежать из дома»: истории подростков, которых родители не отпускали на олимпиады

В идеальной картине мира родитель видится исключительно союзником ребенка, тем более, когда тот заявляет о желании поучаствовать в интеллектуальном конкурсе. Однако организаторы Национальной технологической олимпиады* столкнулись с другой тенденцией — 38% опрошенных участников признались, что их родители или учителя по разным причинам были против их поездок, а иногда и дистанционной работы на олимпиадах. Это означает, что те, на ком лежит задача поддержки не только физического, но и интеллектуального роста человека, стали противниками этого этапа развития. Понять, почему твоему росту препятствуют близкие, сложно даже в зрелом возрасте, что говорить о подростках, которым особенно важно чувствовать в родителях опору. На условиях анонимности двое подростков согласились рассказать, почему их родители выступают против олимпиад. Мы предложили мамам и папам объяснить свою позицию, чтобы понять аргументацию не только со слов детей, но, к сожалению, на откровенный разговор никто не вышел. Беседовала с подростками Екатерина Баяндина, pr-директор Национальной технологической олимпиады. Я строил свою жизнь так, чтобы больше не возвращаться домой, когда окончу школу Никита (имя изменено по просьбе героя — прим. ред.) разговаривает со мной тихо. Своей историей мальчик не делится ни с кем, на интервью согласился только потому, что понимает: он не единственный, кого родители наотрез отказались отпускать на важнейшее в его жизни событие. Никита хочет помочь тем, кто ощущает себя так же, как он тогда: «Понял, что чувствовала Золушка, когда ее не пустили на бал». История Никиты не связана с материальными сложностями — бывает, что подросток не едет на олимпиаду, потому что у семьи нет денег оплатить поездку. Но на такие поездки Никита зарабатывал сам, еще учась в школе. С олимпиадами поначалу складывалось не очень. Юноша проиграл много соревнований, родители разочаровались и вынесли вердикт: «Ты ходишь туда потусоваться. Давай завязывай». Хотя поражения — история абсолютно типичная и нормальная . Чтобы въехать в олимпиадную логику, требуется время и тренировки, почти как в спорте. Наконец полоса неудач закончилась. И не просто закончилась, а переросла в огромную победу! Никите дважды удалось пройти в финал Национальной технологической олимпиады, конкуренция за место в финале на его направлениях была выше конкурса в ряд топовых вузов. Деньги на билет в финал подросток старательно сэкономил.** Но, когда пришло время ехать на соревнования, родители сказали категорическое «нет». «Знаете, у меня были мысли даже о том, чтоб сбежать на финал. Но к счастью, этого делать не пришлось. Мне помог… ковид». Действительно, из-за пандемии многие соревнования были перенесены в распределенный формат. Финалистам не требовалось никуда ехать. Они решали задачи из дома под специальной системой наблюдения. Результат оказался впечатляющим. Никита получил один из самых высоких баллов на своем направлении. Это открыло ему двери на другие, уже выездные олимпиады и хакатоны. Интересно, что Никита участвовал не в классическом, а в новом типе олимпиады, который, по сути, не просто дает грамоту победителям, а учит всех финалистов важнейшим практическим навыкам. Например, участники собирают и программируют прототипы беспилотников для поиска пропавших людей , разрабатывают нейросистемы для предотвращения ДТП, предотвращают хакерские атаки, анализируют алгоритмы пользовательских трат***. Они получают гораздо больше, чем возможность поступить в вуз, — они определяются с выбором профессии и делают это осознанно. После победы родители признались Никите, что сожалеют о том, что ограничивали его, «но осадочек остался». Весь последний год Никита строил свою жизнь так, чтобы пути назад домой не оказалось. «Хотите наблюдение? — спрашивает Никита. — Если человек постоянно участвует в дистанционных олимпиадах, это маркер того, что у него проблемы или с деньгами, или с родителями. И если на соревнованиях предусмотрена оплата проезда, а он все равно участвует онлайн, у него 100% сложности дома». Тем, кто узнал в его истории себя, Никита советует не начинать свой путь внешкольных достижений с суперсерьезных соревнований. «Велика вероятность, что вы проиграете, а у родителей будет лишний аргумент, чтобы не отпустить вас. Начните с маленьких конкурсов и проектов муниципального уровня, постоянно демонстрируйте пусть не ошеломляющие, но стабильные успехи. У меня, как и у всех людей моего возраста, были авантюристские настроения. Я даже думал о том, чтобы купить билеты и просто сбежать. Но остывал и понимал, что этим только сделаю свою жизнь сложнее. Такой вариант может себе позволить только тот, кто полностью готов к самостоятельной жизни. Все-таки среди школьников такие люди встречаются нечасто. Обязательно ищите поддержку вне семьи, если семья вас не понимает. Говорите родителям, что для вас проигрыш не значит ровным счетом ничего. Даже если он случается не первый, а третий, четвертый раз. Вспоминайте, что проиграть битву не значит проиграть войну. Даже если это битва с родителями». Со второй участницей нам было трудно согласовать время для разговора. Понятно, что она пыталась выбрать его так, чтобы находиться дома одной. Без мамы, которая не пускала ее ни на какие олимпиады, кроме тех, что помогут ей поступить в вуз, куда она поступать не хочет, и сдать предметы, которые она не любит. Мне можно участвовать только в правильных олимпиадах Лера (имя изменено по просьбе героини — прим. ред.) похожа на девочку из стихов Агнии Барто: Драмкружок, кружок по фото, Хоркружок — мне петь охота. Только круг ее интересов еще шире и, надо сказать, современнее. Лера перечисляет десятки конкурсов, о которых она узнала самостоятельно. Рассказывает об оценках, учителях, о том, куда она прошла, а куда нет. Безумный, живой интерес к жизни. Сколько родителей отдали бы все, чтобы их дети имели хотя бы одну десятую часть такой любознательности, а не вросли в телефоны и планшеты. Но мама Леры не такая. Женщина работает врачом. Полтора года из-за коронавируса она трудилась без отпуска. И хотя Лера тоже хочет стать врачом, мама настаивает на том, что ей нужна математика, по которой Лера переходит с тройки на четверку и обратно. Если дочь хочет участвовать в олимпиадах, они должны быть связаны с математикой. Если они не связаны с математикой, путь туда для Леры закрыт. − Для моего участия в олимпиадах мама сделала только одно — подписала согласие на обработку моих персональных данных. И то я его выпрашивала! Но не со всеми олимпиадами получилось, для некоторых она категорически отказалась подписать. − Лера, как вам кажется, что могло бы изменить мамину позицию? − Думаю, сработало бы, только если бы с ней поговорил кто-то из организаторов и объяснил, что участвовать в олимпиадах полезно! − Если мама в этом году не будет вас отпускать, я могу с ней поговорить. − Спасибо, но в этом году она отпустит, потому что ваша олимпиада дает льготы в вуз, куда мне надо поступить. В этой истории важно, что Лера перешла всего лишь в 9 класс. Ее поиски себя пришлись ровно на то время, когда ребенку и стоит ими заниматься — на среднюю школу. С мамой хочется пообщаться раньше, чем Лера подаст очередную заявку на участие, но мы разговариваем анонимно, и доверие нельзя разрушать. Дети продолжают писать и рассказывать истории. Кроме родительских аргументов, отдельным фронтом выступает школа. Она часто стоит на том, что на олимпиады должны ездить лучшие, избранные учителем дети. Если ребенок учится удовлетворительно или у него не сложились отношения с преподавателем, он может рассчитывать только на участие в соревнованиях, куда детей централизованно не приглашают. Радует только то, что пишут и те, кого не просто отпускали, но и подталкивали к участию как дома, так и в школе. Та жизнь, о которой мечтал для меня отец, была счастьем только в его представлении Откровенность предполагает взаимность. И я рассказываю ребятам свою историю. Мне было 18 лет, я проходила практику в небольшой, но интересной газете. Мне написали отличный отзыв, я перевыполнила отчет по публикациям в пять раз, но важнее всего было то, что мне предложили остаться в качестве штатного сотрудника. Это огромный успех по меркам первокурсника, который отработал всего месяц. Естественно, работа предполагала, что мне надо будет перевестись с дневного отделения на вечернее. Если бы в природе человека была заложена хоть какая-то возможность летать, в тот день я бы именно влетела домой. Но мой отец, который сам окончил вечернее отделение и знал, как трудно совмещать учебу и работу, мечтал, чтобы я никогда не узнала, что это такое. Он не просто не обрадовался прекрасным новостям, а выгнал меня из дома и отобрал телефон в расчете, что я поброжу пару часов и вернусь отказавшись от своих безумных планов. К счастью, у меня имелись друзья, к которым можно было прийти без звонка, и ситуация пошла по совершенно другому, самому нежеланному сценарию. Прошло больше 10 лет. Я много раз ставила себя на место отца, потому что очень хотела забыть эту историю и простить его; нашла аргументы, почему работа в небольшом СМИ была менее перспективна, чем обучение на дневном отделении. Но объяснений жесткости его поступка у меня нет до сих пор. В представлении отца у меня должна была быть веселая студенческая жизнь, капустники, студенческие походы и хорошее образование. В моем представлении мне была нужна хорошая работа и как можно больше практики. В капустниках я, окончив журфак на дневном отделении, не участвовала ни разу. В походы ходила, но с близкими друзьями. Та жизнь, о которой он мечтал для меня, была счастьем в представлении других людей, но не в моем. Точнее, я не могла стать счастливой до того, как почувствовала себя самореализованной. В дипломе у меня нет троек, которых он так не хотел, хотя на вкладыш с оценками не смотрел ни один работодатель. А журфак я заканчивала, будучи штатным сотрудником ИД «КоммерсантЪ» — я до сих пор не знаю, как можно было бы легально и без блата получить эту и многие другие работы, если не пахать. Все это я пишу к тому, что есть вещи, которые забываются. А есть то, что не забывается никогда. Сейчас по работе я очень много общаюсь с детьми. Меня пугает то, что они рассказывают мне, малознакомому человеку, очень личные и часто тяжелые истории. Кто-то просит поговорить с родителями, чтобы его отпустили на олимпиаду, кто-то считает, что это не поможет, и просто делится болью. Я понимаю, что ЕГЭ очень сильно влияет на нервную систему не только детей, но и родителей. И конечно, никому не приятно, когда ребенок проигрывает. Понятно, как рождается мысль: «Победить в олимпиаде у моего сына/дочери шансов мало, это только отнимет время от подготовки к ЕГЭ, который никто не отменит». Но я не могу понять, как из-за сдачи экзамена можно подвергнуть риску разрушения отношения со своим ребенком. В интеллектуальных конкурсах, хакатонах побеждают дети, выросшие в Кванториумах, и дети, которые все детство собирали землянику в деревне Оленьи Болота (это реальный кейс). В олимпиадах часто побеждают не те, кто умнее всех и лучше всех подготовлен, а те, кто умеет организовать свою работу. Обычно дети, которые рвутся на соревнования, знают, как это делать. Само понятие «победа» довольно условно. Можно приехать на соревнования по химии. Поработать с реагентами. Внезапно узнать, что у тебя на них аллергия. Снять розовые очки и поступить учиться на экономический факультет, а не на химический, о котором ты мечтал всю свою осознанную жизнь. Это важное знание, без которого студент просто открыл бы не ту дверь. Неужели оно не полезно и не стоит того, чтобы получить его раньше, чем поступив в вуз? Можно проиграть, но найти людей, которые интересуются тем же, чем и ты. Людей, которые не гнобят за то, что ты после уроков собираешь спутник, а не проводишь досуг с ними в гоповатом контексте уличных декораций. Из олимпиад вырастают сообщества подростков, которые вместе делают проекты, объединяются и ездят на интеллектуальные соревнования по всему миру, помогают друг другу найти работу. Все это совершенно невозможно делать, сидя дома и ни с кем не общаясь. Какую альтернативу пытаются предложить ребенку те родители, которые запирают его в четырех стенах? Ты не поедешь и получишь... Что? Пособие по подготовке к ЕГЭ? Лишние часы, чтобы прорешать задачи? Так себе стимул. Особенно если вспомнить, что в последние годы даже отличные баллы ЕГЭ не гарантируют прохождения на бюджет. Бюджетные места в первую очередь распределяются между победителями перечневых олимпиад. Оставшиеся занимают абитуриенты с самыми высокими баллами ЕГЭ. Если посмотреть на образование не просто как на процесс, а как на процесс с результатом, то здорово, когда оно помогает найти работу, правда? Опять же, молодые люди с яркими достижениями, в том числе победами в олимпиадах, — первые кандидаты на прохождение стажировок. Шанс стать стажером в крупной ИТ-компании еще в школе есть только у победителей олимпиад. У человека, получившего 300 баллов ЕГЭ, такого шанса нет. Работодатель вообще смотрит на активность стажера. В приоритете тот, по кому видно, что он был суперактивен, не боялся пробовать новое, падал и вставал — иными словами, рос. Тревожные мамы часто рассказывают мне, что боятся, как их ребенок переживет поражение. Знаете, он переживет его нормально. И чем больше он будет участвовать, тем спокойнее он научится относиться и к победам, и к проигрышам. Я не видела ни одного участника, который впал бы в депрессию, не пройдя в финал или не став победителем, хотя специально искала таких. А вот тех, кто после неудачи начинал очень много работать и поднимался на принципиально другой уровень, знаю много. Каждый из них рад тому, что неудача его подстегнула. Поэтому мамам, которые сильно переживают из-за возможности поражения, важно спросить себя, почему оно так страшно для них, а не для их детей. Сейчас проходит регистрация на Национальную технологическую олимпиаду , и я хотела бы попросить родителей не ставить детям препятствий. Да, отпускать страшно и иногда очень больно. Но еще больнее узнавать себя в анонимных интервью, которые они дают. Участие в любых соревнованиях — важная точка роста. Не дать ее пройти все равно что заставлять сына или дочь носить ботиночки, из которых они выросли, вместо того чтобы подобрать обувь по размеру. Миллионы родителей по всему миру завидуют тому, что у ваших детей есть интерес к жизни, что они не сидят часами в смартфоне, что их интересы выражаются не в наркотиках и алкоголе, что они не связались со шпаной, а наоборот, тянутся к людям, имеющим высокие шансы состояться в жизни. Победа или проигрыш забудутся. ЕГЭ перестанет быть главным событием. Забудется школа, отметки в аттестате. Только история Золушки, которую не пустили на бал, не забывается никогда. Кстати, папа Золушки — тоже не лучший персонаж. Возможно, он был даже хуже ее мачехи, которая вела себя по отношению к Золушке как неродной человек — но она им и не была по факту. А вот кровный отец, допустивший постоянное подавление желаний и интересов своего ребенка, не защитивший никаких прав Золушки, — образ загадочный и скверный. Я вспомнила его для родителей, которые занимают пассивную позицию и просто соглашаются с решением того, «кто в семье главный», не рассматривая эти решения через призму интересов ребенка, пытаясь избежать ссор с партнером. Отца Золушки извиняет то, что он умер. Что извинило бы его, если бы он был жив, не очень-то понятно. Давайте вспомним, что поведение мачехи не удивляло нас, потому что она не была матерью Золушки. Сценарий, где ребенку ставит палки в колеса чужой человек, который его не любит, почему-то понятен даже малышам. Но он понятен именно потому, что речь идет о чужих людях, между которыми нет любви. Если бы на бал Золушку не пустила родная мама, мы бы все дружно изумились ее поступку и абсолютно не поняли его причин. Но ведь в этой логике остается признать, что не отпуская детей туда, где они могут стать лучше и счастливее, мы ведем себя либо как злая мачеха, садистка и стопроцентный абьюзер в современной терминологии, либо как бесхарактерный, тряпичный и невидимый отец Золушки, в чьем мире жена и ее слово были важней родной дочери. Но мы не мачеха Золушки и не ее отец. Мы не три толстяка, окружившие наследника Тутти несметными богатствами, полностью спрятавшие его от мира, запретившие иметь друзей. Мы не отчим-братоубийца Николай Антонович из «Двух капитанов», отправивший падчерицу Катю Татаринову в Энск в угоду стукачу Ромашову и назло прекрасному Сане Григорьеву. Мы не тетя Петунья и дядя Вернон, крадущие письма — приглашения в Хогвартс, которых уже почти четверть века ждут тысячи детей по всему миру. Мы хорошие родители, с которым случилось что-то не самое лучшее. Пока наши дети не окончили школу и хотят поехать на свой — и очень хорошо, что интеллектуальный — бал, мы еще можем исправить поломки от прежних запретов. И починить последствия урагана, которые они принесли. * Прежнее название — Олимпиада Кружкового движения НТИ ** Организаторы Национальной технологической инициативы решают вопросы с оплатой проезда участников, герой публикации откладывал деньги на поездки на разные интеллектуальные конкурсы *** Данные навыки ребята могут получить в рамках профилей «Беспилотные авиационные системы», который поддерживают ПАО ОАК и компания «Сухой»; «Нейротехнологии и когнитивные науки» — компания BiTronics Lab; «Искусственный интеллект» — Академия искусственного интеллекта для школьников и благотворительный фонд Сбербанка «Вклад в будущее»; «Информационная безопасность» — компания «Ростелеком-Солар». Фото: пресс-служба Национальной технологической олимпиады, иллюстрации Арины Танцыревой