Почему они стреляют: как остановить «колумбайнеров»
Тихий мальчик вдруг становится монстром и идет убивать. В результате стрельбы, которую на прошлой неделе открыл 18-летний студент в пермском университете, погибли шесть человек, свыше 40 получили ранения. Вместе с экспертами «Вечерка» пытается понять причину трагедии.
«Я не первый и далеко не последний», — написал в своем пространно-циничном сообщении первокурсник юридического факультета Тимур Бекмансуров. А потом по образу вселенского зла нарядился в черное, зачем-то напялил странную каску, похожую на шлем Дарта Вейдера, натянул на лицо балаклаву, взял в руки заранее купленное ружье и отправился «причинить боль всем, кто встанет на пути». «Никакого намека на невменяемость», — говорят о нем знакомые. «Домашний, спокойный, заботливый сын», — утверждают родители. Правда, потом добавляют: мол, людей Тимур не любил… Зато о коте волновался. А кислотное, полное желчи письмо и спустя десять дней после того, как юноша стал убийцей, продолжает распространяться в сети, порождая агрессию, ненависть и страх.
Его анализируют, препарируя каждое слово, психологи и психиатры. Впиваются в строки взрослые люди, ужасаясь и в тайне радуясь, что «нас — пронесло». Смакует и молодняк, оставляя под вирусным постом бездумное: «Братан, я за тебя!» Не надо читать послание сорвавшегося в бездну. Оно заразно. А вот задуматься, что Бекмансуров — очередной, действительно, стоит. Потому что нужно успеть остановить следующего.
Трагедии, связанные с вооруженными нападениям в учебных заведениях, современный мир потрясают не первый год. И в каждом случае, как потом выясняется, были симптомы и сигналы, по которым можно было выявить потенциальных «стрелков» до, а не после бойни. В том числе и первых, ставших известными настолько, что в соцсетях появились сообщества, воспевающие культ подростков-убийц.
Колумбайн, название американской школы, где в 1999 году два ученика — Эрик Харрис и Дилан Клиболд — расстреляли 13 человек, в наши дни стало нарицательным. Увлечение компьютерными играми этих ребят, их агрессивное поведение в сети и публичные заявления о ненависти ко всему обществу длились несколько лет у всех на виду.
— В том и беда, что на заметки Харриса, которые он вел несколько лет в интернет-блоге, ни родители, ни учителя внимания не обращали, — комментирует психолог Илья Суровцев. — А парень накапливал злобу, обиду, собирая вокруг себя сторонников. В итоге сформировалась целая субкультура, появились подражатели. Сначала в США, где, по статистике, за последние десять лет произошло более 180 инцидентов, связанных с вооруженными нападениями подростков.
Самая кровавая бойня после Колумбайна случилась в 2007 году в американском политехническом университет штата Вирджиния. За 11 минут бывший студент Чо Сын Хи убил 32 человека и покончил собой. Потом студенты охарактеризуют его как тихого, незаметного.
А преподаватели вспомнят, что их беспокоили жестокие сочинения юноши, уже на момент учебы в вузе имевшего диагноз «прогрессирующая шизофрения».
В России американская трагедия развивается по аналогичному сценарию. По данным Совета безопасности РФ, обнародованным еще в прошлом году, в нашей стране насчитывается около 70 тысяч подростков, называющих себя «колумбайнерами» — сторонниками субкультуры, поощряющей подобные нападения.
Парадокс: согласно результатам многолетних международных исследований, 80 процентов молодых людей, планирующих бойню, так или иначе, через публичные заявления в соцсетях или личные сообщения знакомым, предупреждают о своих намерениях.
В 2017 году девятиклассник Михаил Пивнев из подмосковной Ивантеевки напал на учительницу с кухонным топориком, а потом устроил в школе стрельбу из пневматического пистолета, который ему, кстати, подарили родители. «Странный и замкнутый», по мнению одноклассников, парень в суде утверждал, что сверстники на протяжении трех лет над ним издевались. Перед тем как пойти убивать, юноша предупредил сестру, чтобы она ушла из школы, и девочку, которая ему нравилась, что будет теракт. Но ему не поверили.
2018 год. 18-летний студент Керченского политехнического колледжа Владислав Росляков расстрелял ребят и преподавателей из ружья. Убиты 20 человек, 67 ранены. Юноша, как потом выяснилось, страдающий психическим расстройством, покончил с собой. Как и Даниил Засорин из Благовещенска, открывший стрельбу 14 ноября 2019 года. Худой, нескладный, склонный к суициду, согласно заключению призывной комиссии, подросток. Его тоже постоянно унижали, пихали, толкали другие учащиеся Амурского колледжа строительства и ЖКХ. После трагедии они это признали.
В прошлом году трех человек убил из ружья студент колледжа-интерната Данил Монахов. Причем в нижегородском поселке Большеорловское, где произошла трагедия, многие подростки были в курсе, что парень еще в школе планировал повторить Колумбайн, расстреляв учителей и ребят. Его не воспринимали всерьез.
Сейчас, активно обсуждая «пермского стрелка», многие эксперты выдвигают версию, что во всем виновата самоизоляция, лишившая подростков живого общения. Некоторые пытались этим объяснить и «срыв» бывшего ученика казанской гимназии № 175 Ильназа Галявиева, устроившего стрельбу по детям и педагогам. Учитывая, что юноша вел в соцсетях открытый канал, называл себя избранным и несколько раз предупреждал, что собирается убить как можно больше людей, считая их «биомусором», сложно представить, что он нуждался в компании. «Добрый мальчик, всегда здоровается», — расскажет о нем его тетя. Но с родителями не ладил, незадолго до трагедии прекратил с ними общение. Потом выяснится, что у Ильназа было заболевание головного мозга, о котором родные, естественно, знали.
Версий, почему подростков захлестывает ненависть и что провоцирует насилие, после каждого «эпизода» возникает много. Следственные органы раз за разом видят причину в глобализации и распространении информации об американских инцидентах в сети. Педагоги валят все на повальное увлечение молодежи компьютерными играми, перенасыщенными насилием. Общественные деятели который год требуют: уберите жесткий контент с телевизионных экранов.
Возникают и более экзотические версии: например, член Общественной палаты России и директор Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина связала трагедию в Перми с тем, что стрелок увлекался творчеством Моргенштерна, и заодно обвинила все медиа в пропаганде деструктива.
— Все эти аргументы можно признать следствием, но не причиной, — считает психоневролог Антон Базилевский. — Деструктивная личность формируется в социуме, который неизбежно влияет на мировоззрение, отношение к себе и окружающим. Когда насилие для молодой, неокрепшей личности становится единственным способом заявить о себе, причину нужно искать в воспитании и факторах, которые повлияли на такое отношение к обществу в целом.
Если что-то спровоцировало агрессию, она ищет выход. Те же компьютерные игры могут стать потребностью именно по этой причине. И если подросток ими слишком увлекся, это сигнал для взрослых начать выяснять, почему. Что касается психиатрических диагнозов, то мало выявить болезнь, ее лечить надо, уделяя повышенное внимание страдающему от нее человеку. Но маркировать всех «стрелков» психически нездоровыми людьми, на мой взгляд, неправильно. Хотя в некотором смысле и удобно все списать на диагноз.
Удобно. Тем не менее многочисленные исследования, проведенные за последние 10 лет, доказывают, что нарушение психики отнюдь не главная черта потенциального стрелка.
— В США давно и серьезно изучаются причины нападений в учебных заведениях, — рассказывает социолог Алексей Егоров. — Для них это давно больная тема.
Специалистам удалось выявить закономерности, по которым можно предсказать и предотвратить трагедию. Одним из признанных в мире экспертов, доктором психологии и автором книг «Школьные стрелки» и «Почему дети убивают» Питером Лэнгманом на основе 12-летних исследований составлен психологический портрет подростка, склонного к насилию.
Согласно заключению ученого, в подавляющем числе случаев стрелком становится мальчик из благополучной, полной семьи. Более 60 процентов совершивших нападения успевали в учебе, в детстве занимались в различных кружках и секциях, имели достаточно широкий круг интересов. Однако практически каждый испытывал трудности в общении, 45 процентов — со сверстниками. Подавляющее большинство подвергались буллингу — травле со стороны других детей.
Порядка 80 процентов подростков и молодых людей, ставших «стрелками», заявляли о несправедливом отношении к ним со стороны педагогов и других учеников. Практически у всех «стрелков» эксперты наблюдали склонность к суициду, то есть молодые люди находились на грани отчаяния. У 90 процентов выявлены симптомы глубокой депрессии, в том числе связанной с потерей, разрывом отношений или разочарованием в чем-то или в ком-то. По мнению Питера Лэнгмана, все эти предпосылки становятся определенным щелчком для формирования деструктивной личности.
— Молодых людей, решивших пойти на преступление, можно разделить на три группы, — отмечает он. — Одни вследствие воздействия на них неблагоприятной психологической среды включают механизм защиты, отказываясь от каких-либо эмоциональных привязанностей и развивая в себе излишнее самомнение. Нарциссизм и отсутствие эмпатии характерны для многих подростков, взявших в руки оружие.
Второй тип — это страдающие серьезными психиатрическими заболеваниями, симптоматику которых важно выявить на ранней стадии заболевания, до того как враждебная среда ее усугубит. Еще одна категория — это дети, которые подвергались физическому или психологическому насилию со стороны взрослых, что не позволило им выстроить нормальные отношения со сверстниками.
В прошлом году, по информации МВД, в шести городах были выявлены и задержаны подростки в возрасте от 14 до 19 лет, планирующие стрельбу или взрывы. И, как стало известно на днях, скоро «выявлять социально опасных учащихся» планируется с помощью системы нейросети, которая будет анализировать письменные работы школьников и студентов, определяя, кто из них склонен к деструктивному поведению».
— То, что общество пытается защититься, абсолютно понятно и правильно, — комментирует психолог Людмила Федотова. — Но неплохо было бы подумать и о том, чтобы тех, кого нужно выявлять, стало меньше.
Иначе мы скоро начнем «охотиться на ведьм», вместо того чтобы решать эту чудовищную проблему. Причины проявления подростками агрессии давно известны и изучены. Она проявляется в ответ на ту действительность, которую ребенок в пубертатном возрасте категорически не хочет или не может принять.
В этот период психика нестабильна, а при неблагоприятных условиях вкупе с раздражающими внешними факторами, провоцирующими обстоятельствами и «подсказками» вариантов решения внутреннего и внешнего конфликта путем насилия, удержаться на краю бездны без помощи окружающих очень сложно.
Если ее нет, то и возникают боль, отчаяние и неудержимая ярость. Когда общество ставит тебя в игнор, быть доброжелательным к нему крайне сложно. Убить, чтобы тебя заметили — что может быть страшнее? Собственно, о том же пишет и Лэнгман в своей книге «Почему дети убивают»: «Если выявлять таких учеников достаточно рано, оказывать им необходимую поддержку и проводить лечение психических расстройств, они смогут выйти из кризиса и жить нормально».
— Давайте смотреть правде в глаза: виноваты все, — говорит психолог Илья Суровцев. — Власть, не регулирующая в полной мере наполнение информационного контента на телевидении, в интернет-пространстве.
Общество, предпочитающее роль стороннего наблюдателя, вместо того чтобы вовремя забить тревогу. Всегда «кто-то что-то видел» выясняется потом, постфактум. Родители, которые часто не воспринимают всерьез какие-то переживания своих детей, считая их не более чем капризами.
Педагоги, практически отстранившиеся в наши дни от воспитательного процесса. Выстреливает там, где царит равнодушие. Оно и порождает злобу, ненависть и агрессию. Сегодня много говорят, что с молодым поколением трудно найти общий язык. Да, трудно! Но это не значит, что нужно устраниться. Остановить «колумбайнеров» наше общество сможет только тогда, когда сами излечимся от безразличия.
