Город, который калечит: урбанистика иногда вредит здоровью
Благоустройство и другие городские преобразования по умолчанию нацелены на то, чтобы сделать город комфортнее и безопаснее, но иногда ситуация развивается по принципу "одно лечим, другое калечим". Однако заставить урбанистов признать это оказалось чрезвычайно сложной задачей. Сайт "РИА Недвижимость" рассказывает, как изменения городской среды одновременно приносят и пользу, и вред здоровью, и почему урбанисты ненавидят об этом говорить.
Никто не хотел говорить
Обычно наш текст начинается сразу, без отступлений и предисловий, но этот раз – особенный. И прежде чем приступить к изложению его основной части, мы расскажем, почему решили его писать и как у нас эта затея едва не сорвалась.
Не все знают, что журналисты – тоже люди, у которых есть руки, ноги и другие положенные человеку органы. В конце лета один из членов редакции "РИА Недвижимость" побывал у врача с целью планового техосмотра организма. В числе прочего доктор обратил внимание на зарождающееся плоскостопие и тем самым стал идейным вдохновителем этого текста.
Дело в том, что в появлении плоскостопия врач неожиданно обвинил безбарьерную среду в городе. Ровные дорожки, отсутствие лестниц, камней, корней и других препятствий, для преодоления которых предназначены наши ноги. Да, наше перемещение становится комфортным, но сами ноги – расслабленными и… плоскими.
Когда эта информация попала в редакцию, мы решили написать обо всех таких побочных эффектах благоустройства. Мы провели мозговой штурм, пытаясь еще до обращения к экспертам сами вычислить подобные ситуации – и вспомнили немало.
Хрестоматийный пример – это "город для машин", в котором ради быстрого перемещения личного транспорта расширяли дороги и вырубали деревья, но получили ужасную экологию, пробки, рост числа людей с ожирением и ещё целый букет проблем, которые урбанистика пытается решить до сих пор.
Второй пример намного свежее: как раз в борьбе с пробками и личными автомобилями людей стали всячески пересаживать на общественный транспорт, который в условиях пандемии (да и простых сезонных эпидемий тоже) превратился в самый настоящий рассадник заразы.
Ну и много еще чего мы припомнили: и электросамокаты, и безопасные площадки, на которых детям не интересно, ну и плоскостопие, с которого все началось… И вот когда мы собрали эти примеры в кучу и обратились к экспертам, началась наша боль.
Мы попросили урбанистов и других экспертов в области городских преобразований прокомментировать наши примеры, указать, "почему так вышло", "почему риск не был учтен", "как можно разрешить ситуацию" – так выглядели наши вопросы.
Вместо ответа на нас посыпались отказы или комментарии не по теме.
"Для урбаниста безопасность – это главное" – "Но вот же проблема" – "Не важно".
"В городе слишком плотная застройка" – "Что?" – "Ну вот так".
"Мы прокомментируем в другой раз" и так далее.
Складывалось впечатление, что мы случайно наткнулись не то на военную тайну, не то на кого-то вроде Волан-де-Морта, которого нельзя называть. Мы уже были готовы писать редакционную колонку про то, что урбанисты никогда не признают ошибок, даже если их совершили совсем другие урбанисты, потому что у них братство, как у масонов, но тут нам все-таки пришел ответ. А потом еще и еще. В них эксперты сетовали, что тема сложная, но важная, поэтому, вероятно, другим и не захотелось ее комментировать.
Словом, пусть и в муках, но текст родился, эксперты рассказали нам о том, как хорошие начинания обращались плохими последствиями, правда, ни один из примеров, которые мы "накреативили" в ходе мозговых штурмов, в ответах не появился, зато эксперты привели собственные примеры, за что им огромное спасибо.
Лифтозависимость
Лифты – один из оплотов безбарьерной среды, только благодаря им люди спокойно могут жить в высотках вне зависимости от уровня своей мобильности. Но у лифтов есть и "темная сторона". Точнее, она есть у того, как лифты изменили жизнь горожан: среди последствий можно выявить сразу два негативных фактора.
Первый очевиден: там, где можно ездить, люди не ходят, то есть меньше двигаются.
Лифты существенно ускорили передвижение по зданию, но убрали движение. Малоподвижный образ жизни стал проклятием современности, его прямо или косвенно винят в большинстве заболеваний – от сердечно-сосудистых до депрессий, отмечает основатель архитектурной мастерской "Арканика" Никита Выходцев.
"Люди специально ходят в тренажерные залы, думают, как закрыть "круги активности" на часах, вместо того чтобы просто поднимать и спускаться по лестнице. Укрепил эту ситуацию тот факт, что в зданиях с лифтами должно быть как минимум 2 лестницы, строго соответствующие пожарным нормам, а значит изолированные в лестничные клетки. Мало какой заказчик захочет тратить квадратные метры на парадную приглашающую лестницу, которая могла бы стать сердцем здания или общественного пространства, поэтому интуитивно выбирается лифт", – добавляет он.
Действительно, лифты "испортили" нам лестницы, соглашается руководитель по развитию бизнеса проектной компании Genpro Анастасия Остапенкова.
На сегодняшний день ширина лестничного марша, высота ступеней и ширина самой ступени регламентируется СП 1.131.30. В большинстве современных зданий ширина лестничного марша 1,2 метра, что само по себе немного, при этом уклон не более одного к одному, именно такой уклон в большинстве случаев и строят. Такие лестницы в качестве эвакуационных выходов позволяют спастись в случае пожаров или других чрезвычайных ситуаций, но они не предназначены для комфортного ежедневного подъема и спуска по ним. При обычной ходьбе по ним быстро учащается сердечный ритм и человек устает, особенно это ощутимо людьми в возрасте.
"Если же мы вспомним здания прошлого века, то там исторические лестницы совершенного другие, они создавались комфортными для шага. Например, в особняке на Большой Дмитровке, дом 9, ширина лестничного марша парадной лестницы составляет 2 метра, при этом высота ступеней всего 140 миллиметров, а ширина – 310 миллиметров. На такой лестнице при ходьбе вы становитесь полной стопой на ступень, пятка не свисает и вам удобно по ней шагать. Снижается нагрузка на позвоночник, а за счет небольшой высоты ступени нет чрезмерной нагрузки на кардиосистему во время ходьбы", – объясняет Остапенкова.
Шведский детский парадокс
Швецию, да и вообще Северную Европу, принято считать чем-то вроде главного примера для подражания: самые безопасные и комфортные города – там. Никакая северная погода не способна этому помешать.
Но оказывается, можно и здесь найти неожиданные последствия "лучших намерений".
В Швеции была история, когда под давлением родительских объединений власти ввели обязательное ношение велошлемов для детей до 16 лет, рассказывает урбанист, основатель "Лаборатории гражданской инженерии" Петр Иванов.
"В результате это привело к массовому отказу подростков от велотранспорта, по неожиданной причине: им не нравилось, что шлем выдает их возраст "типа едешь и все видят, что ты мелкий". А это в свою очередь привело к росту ожирения и сердечно-сосудистых заболеваний у детей. При том, что фактически велошлемы не спасают от травм и смертей – в случае аварии просто меняется причина смерти", – говорит он.
Ситуация существенно не поменялась и по сей день, сейчас шведы активно ищут пути возвращения продростков на велосипеды, отметил Иванов.
Надо сказать, что детей в городах особенно стремятся защитить от всего подряд, и это стремление сказывается на них, и не всегда положительно. Наверное, самый хрестоматийный пример – это борьба за безопасность детских площадок. По мнению кандидата педагогических наук, докторанта РГПУ им. Герцена, психофизиолога, руководителя клиники "Прогноз" и центра "Логопрогноз" Виктории Ефимовой, многие современные детские площадки из-за стремления к их тотальной безопасности не могут обеспечить детям необходимые условия для развития.
"Развитие детского мозга происходит в результате взаимодействия с окружающей средой, что возможно благодаря двигательной активности. Если объем спонтанных движений в жизни ребенка резко уменьшается, он оказывается в группе риска: его тело и мозг перестают справляться с элементарными повседневными задачами", – отмечается в одной из ее работ.
Говоря о чрезмерной заботе о безопасности, граничащей с абсурдом, сразу задумываешься о детских площадках, соглашается с мыслью Выходцев.
Для сенсомоторного развития в раннем возрасте очень важно знакомиться с разными типами природных материалов: песок, камень, вода, грязь – только первое, что приходит на ум. Большинство городских детей лишены возможности знакомства с природой в естественной среде, а в популярных игровых зонах сейчас есть только прорезиненное покрытие и пара горок. Конечно, это в сотни раз уменьшило количество разбитых коленок и ободранных локтей, но играя с супербезопасным оборудованием, ребенок не получает навык самостоятельной оценки травмоопасности игр, не учится координации и точно теряет возможность самому придумывать условия игры, рассуждает он.
Дыхание города
Городской воздух – отдельная боль, о которой говорят уже многие годы. Кажется, вообще все, что происходит в мегаполисах, негативно сказывается на качестве воздуха. И вроде бы сейчас много делается для того, чтобы вернуть все в норму, но некоторые преобразования все равно делают хуже.
Пример этого, который выявила пандемия, – неоткрывающиеся окна высотных зданий, рассказывает Выходцев. Инженерные системы приточной вентиляции вытеснили вентиляцию естественную во многих зданиях. В высотках открывать окна просто нет смысла из-за обилия автомагистралей, смога, больших габаритов панорамного остекления и дороговизны механизмов для их открытия. При этом проветривание с помощью открытия окон остается самым легким и эффективным способом обновления воздуха в помещении.
Загрязнение воздуха, сухой кондиционированный воздух внутри помещений вызывают развитие заболеваний органов дыхания, в том числе рака легких, а искусственные загрязнители (от бытовой химии до санитайзеров) способствуют аллергизации, предупреждает в свою очередь главный врач "Инвитро-Москва" Сергей Хомяков.
Световой удар
Освещенные улицы считаются эталоном безопасности. Принято считать, что любое гипотетическое зло, в том числе и преступники, предпочитают тень и сумрак, а яркий свет гарантирует безопасный путь домой по ночному городу. По большому счету это верно, но обратная сторона медали тоже есть, и имя ей – световое загрязнение.
Естественный дневной свет наиболее ограничен для человека, самая верная цветопередача – именно при дневном свете. Его излучение сплошное по всему диапазону. Лампы накаливания наиболее приближены по своему излучению к дневному свету, объясняет Остапенкова. Их спектр излучения тоже сплошной, он приближен к красно-желтому освещению, но и зеленая, и синяя гамма в них тоже заданы сплошным спектром. Поэтому лампы накаливания, так же как и открытие источники света – свеча и огонь –наиболее комфортны для восприятия человека.
"Более современные светодиодные или люминесцентные лампы являются энергосберегающими и хорошо экономят электроэнергию, но они менее комфортные для глаза. Их спектр излучения более рваный. В люминесцентных лампах больше желтого и зеленого спектра, а у светодиодов – синего. В быту человек привык уже к использованию энергосберегающих источников света. Но такой свет для нас не ограничен", – уточняет она.
То есть мы имеем конфликт хорошего и хорошего: либо экономим энергию и бережем окружающую среду, либо сохраняем людям здоровые глаза.
Это не преувеличение, подчеркивает Остапенкова. При длительном чтении во время люминесцентного или светодиодного освещения у человека может болеть голова, ухудшаться самочувствие. Поэтому врачи рекомендуют наиболее комфортный для человека сплошной спектр освещения. В идеале – дневной свет, ну или использовать лампы накаливания.
В городское среде высок уровень светового загрязнения, соглашается Хомяков. Уличное освещение, освещение в квартире, офисе, постоянное взаимодействие с экранами гаджетов, – все это приводит к сложному каскаду реакций нарушения секреции меланопсина в сетчатке, продукции мелатонина эпифизом, что, в свою очередь, вызывает десинхроноз – расстройство циркадных ритмов смены дня и ночи. Хронический десинхроноз приводит к хронической усталости, и даже к развитию рака, предупреждает он.
Так что световое загрязнение – это не шутка и не очередная "модная тема в сфере ЗОЖа", а реально существующая угроза. Равно как и недостаточно освещенные улицы, так что в этом случае мы в очередной раз наткнулись на повод для поиска компромисса.
Завершающий штрих: депрессия
Так уж вышло, что тема ментального здоровья сейчас в мейнстриме, а городская жизнь, к сожалению, регулярно становится причиной для разного рода расстройств.
Их великое множество, и для самого известного и одного из самых тяжелых заболеваний – депрессии – есть множество причин, поэтому опрошенные эксперты назвали просто одну из них.
Городская архитектура в большей части представлена зданиями с монотонными поверхностями, а высокая плотность застройки часто не позволяет глазу рассматривать далеко расположенные объекты, сложные архитектурные и природные формы, объясняет Хомяков.
"Все это - неблагоприятная визуальная среда. Она вызывает развитие хронического дистресса, усталости, раздражительности, депрессии, которые успешно лечатся изменением визуальной среды, добавлением в нее элементов естественной природы, например, деревьев, а также созданием замысловатых ярких архитектурных объектов", – добавляет он.
Об этом эффекте говорят не только врачи, но и сами урбанисты.
"Это глобальная история с индустриальным домостроением, благодаря которому мы научились делать аккуратные одинаковые панельные дома с ровными фасадами ну и открыли ворота для новых причин депрессии и тревожных расстройств. Из-за монотонности визуального ряда, глазу не за что зацепиться, мозг чувствует дезориентацию, длительное пребывание в дезориентации способствует развитию патологии", – сетует Иванов.
Вероятно, такого рода открытия будут и в дальнейшем: когда явно благое начинание достигает своей основной цели, но неожиданно демонстрирует крайне нежелательный побочный эффект. Главный вывод, который можно сделать из этих наблюдений: важно знать о них, важно отслеживать и не закрывать глаза. В конце концов, создание комфортного города – это не тот процесс, который можно однажды закончить, он продолжается, пока существует сам город.