Как в Анапе Николай Дубровин и Рэй «скорой помощью» работают

Эту необычную пару, наверняка, видели многие. Потому что не заметить их невозможно. Пожилой человек в камуфляжной форме с надписью «Кинолог» на спине и большая овчарка с санитарной сумкой и красным крестом на груди. Мы встретились в Детском парке, где они бродили на полянке средь деревьев. Как оказалось, люди никуда не спешат. Так то мы успели и пообщаться, и небольшую фотосессию провести. Волонтеры «красного креста» НиколайАлександровичоказался человеком добродушным, веселым: – Каждый день вот так мы с Рэем гуляем. А что, мне нравится! Женщины опять же внимание обращают. «Какой красавец!» – восклицают. Я в ответ: «Это вы про меня?». «И про Вас тоже!» – смеются. – А вообще кто вы, Николай Александрович, – патруль, медицинская помощь? – Мы волонтеры, оказываем первую помощь! Мы ведь на пенсии уже. Мне в следующем году будет 70. Рэй, конечно, еще молодой, ему четыре. Как говорит Николай Александрович, восточно-европейская овчарка Рэй – его напарник и курсант. Вот уже четвертый год, с мая 2018 года с ним занимается, по договоренности с хозяином. Оказывается, у Николая Дубровина есть собственная площадка – целая собачья школа на улице Школьной, 8, в Анапской. Обучает собак навыкам послушания и различным командам, а также консультирует хозяев по вопросам дрессировки питомцев, по уходу, кормлению, воспитанию, участию в выставках. А еще может предоставить временное содержание – имеется пять вольеров. Собственно же история с собаками началась еще в детстве. – Я родом с Урала, только в 60-м году родители меня сюда привезли. Мне было восемь лет. Приезжаю в деревню к бабушке-дедушке, а у них собака. Вот тогда я и начал прикипать душой к этим удивительным существам. Неожиданно для взрослых. Потому что все помнят, как еще в раннем детстве я жутко испугался собаки. Так же приехали в деревню – мне года три было – выскакивает со двора совсем еще щенок – я в рев, родители хохочут. Я от собачки, она за мной. Я кричу, они смеются. Такой стресс был! Так что если бы тогда родителям сказали, что я стану кинологом, ни за что бы ни поверили! Милицейские эпизоды В 1967 году Николай окончил курсы кинологов при Анапском ДОСААФе. Учеба была серьезная, продолжительная для курсов – девять месяцев. А какие педагоги были! По сей день Дубровин благодарен им за науку. Один из его учителей даже в МУРе служил в свое время! Жаль, говорит Николай Александрович, что эти курсы впоследствии «скоропостижно скончались». Потом была армия, внутренние войска. Там Николай тоже с собаками работал. Ну а после «дембеля» естественным образом пришел служить в милицию. Должность кинолога была занята, поэтому пошел в патрульно-постовую службу. – Все равно с собаками часто ходили, КПЗ охраняли, дежурную часть, – вспоминает Николай Алекандрович. – А однажды случай в КПЗ был. Правонарушитель – маленький такой, худой, вылез через «кормушку». Мой товарищ как раз дежурил, тот его застал врасплох, пистолет забрал, но он успел нажать на кнопку. Вызов поступает в три часа ночи. Мы туда. А рация в КПЗ на столе лежит, злоумышленник слышит все наши переговоры. Слышит: «Выпускай собаку!». И он первым же выстрелом застрелил пса Я захожу – он из-за угла выскакивает. Я кобуру расстегиваю. Если бы достал пистолет, то застрелил бы его. Не успел, бороться начали. А я штангист-перворазрядник, сильнее его. Потом уже уголовный розыск залетел, в бронежилетах, скрутили злоумышленника. Были в его милицейской биографии случаи, когда собаки просто спасали, когда ему ножом угрожали, с топором бросались. Хотя Дубровин и сам не промах. Вспомнил еще один эпизод, уже без участия собаки: – Как-то дежурим. Вызывают нас на адрес. Там мужик пьяный бегает с топором. Кричит: «Менты козлы! Всех порешу!». Я, недолго думая, верхнюю одежду снимаю и захожу к нему в майке и таким слегка заплетающимся языком: «Эй, мужик, дай закурить!». Он растерялся – я топор у него и выхватил. А потом я же его в психушку, в Архипо-Осиповку и отвозил. Пять лет отработал Дубровин в милиции. А потом рапорт написал. Будучи человеком ответственным, с обостренным чувством справедливости, настоящим коммунистом, он со многими порядками в этой структуре так и не смог смириться. И решил, что служба в милиции не для него. В это время как раз набирали в охрану прядильно-ткацкой фабрики. Там сразу оценили надежного, добросовестного сотрудника. Уже через неделю бригадиром поставили. А через два месяца – начальником охраны. Там он и проработал 12 лет – с 1990-го до 2002 года, пока фабрика не закрылась. Кстати, штангой пенсионер занимается до сих пор! У себя в доме организовал небольшой спортзал – 4 штанги, 5 комплектов гантелей. И по-прежнему спиртного ни-ни. Пешая медпомощь И вот уже 20 лет работает на себя, занимаясь с собаками на своей площадке на Школьной, 8. А в качестве «красного креста» ходит, наверное, лет 15. Причем, медицинская сумка – никакая не бутафория. – Тут у меня лекарства, бинты, йод. Мази различные обезболивающие, для снятия отеков. Лекарства не даю. По инструкции не положено. А вдруг у вас аллергия? – замечает Николай Александрович. – И пригождалась когда-нибудь ваша медицинская сумка? – интересуюсь я. – А как же! Этим летом пять человек перевязали, срочную помощь оказали. Да вот здесь, практически на этом месте было в августе. Иду, смотрю: женщина молодая ребенку коленку трет, упал. Я предложил: «Давайте обработаем, забинтуем, лейкопластырем заклеим. У меня все стерильное!». С благодарностью согласилась. Или вот на пляже за Анапкой молодые люди в волейбол играли. Мужчина в прыжке женщину сбил, она не может встать. Я подхожу: «В чем дело?». Вот, говорит, нога болит. Проверил, потрогал: перелома нет. Мазью смазал. Через недельку иду, она ко мне подбегает: «А вы мне помощь оказывали!». А я уже и забыл, со мной ведь тысячи людей разговаривают. Да, медицинское образование, чтобы уметь оказать первую помощь, у Николая Александровича имеется. В свое время окончил медицинский техникум по специальности «медтехник, ремонт медицинского оборудования». И там они изучали и анатомию, и правила оказания первой неотложной помощи. – Но по этой профессии я практически не работал. Хотя медицину с детства люблю. Мама у меня медик. С детства умею повязку наложить, кровь остановить. Поступал в мединститут – не приняли из-за тройки по химии. В военное училище дважды пытался – тоже не приняли. Короче, генерала из меня не вышло. Как был старшим сержантом, так и остался. Но я не жалею. Я получаю удовольствие от того, что помогаю людям. Плюс еще как кинолог какую-то копейку получаю, – улыбается Дубровин. Доброта, лакомство, ласка Как рассказывает Николай Александрович, сегодня в Анапе человек пять кинологов профессионально занимаются с собаками. Но так долго, пожалуй, он один. Говорит, за 50 лет дрессировал 500собак, не меньше. – У меня даже позывной «Доброе сердце», – улыбается Николай Александрович. – Потому что мой основополагающий принцип дрессировки – доброта, лакомство, ласка. То есть, никаких замахов, никаких ударов я не применяю. – А если обратится человек, которому нужен свирепый пес, с хорошими бойцовскими качествами? – Бывает! – вздыхает Николай Александрович. – Да вот недавний случай. Звонят, просят взять собаку на обучение. Говорят, бультерьер, два года. Приезжаю, захожу в дом, смотрю, нормальный такой пес. Хозяин немного подшофе. Спрашиваю, какой конечный результат они хотят получить. Он отвечает: «Видишь, вон сосед огород копает? Так вот я хочу, чтобы он его за мягкое место схватил!». Я в ответ, извините, честь имею. Мол, это не ко мне. Мы проходим обучение командам «ко мне», «сидеть», «лежать», «голос», «нельзя» и так далее. Отучаю от вредных привычек, в частности, пустолайство, вставание лапами на хозяина, воровство со стола. – О! Моего кота не возьмете на перевоспитание?! – Нет, с котами сложно! – смеется Дубровин. – А ваш курсант Рэй за кошками не бегает? – Бегает! Но это уже ошибка хозяина. У них пять котов – бабушка разводит. В детстве его два кота побили. И он теперь мстит им. Эту месть перенес на уличных. Вот идем мы, он видит кота – сразу глаза на меня. Я: «Нельзя!». Он не побежит, а если не скажу, то все! Дрессировка – это с трех-четырех месяцев до двух лет. А позже – это уже «корректировка поведения». Вот мне немецкую овчарку Линду поручили – ей в среду будет три месяца. Вот это в самый раз для начала дрессировки. Кинолог с ностальгией вспоминает одну из своих любимых «учениц», которая умерла года два назад: – Мы с ней и «замуж выходили», и детей рожали, я у нее роды принимал – у меня родильное отделение есть. Я ведь немножко медик. Ну а на случай непредвиденных ситуаций у меня телефон моего друга, ветеринара – Володи Шакало, очень хороший ветеринарный врач, интеллигентнейший человек. Супруга Вера Ивановна увлечение мужа поддерживает, собак она обожает, хотя сама кошатница. Дочь и восьмилетний внук Андрей тоже одобряют. Своих собак у Дубровиных сейчас нет. Последняя умерла три года назад, а сейчас нет возможности держать. Как признается Николай Александрович, пенсии, заработанной за 42 года беспорочной службы, на корм собакам не хватает. – Раньше у меня было по три-четыре собаки, – вздыхает Николай Александрович. –Вот утром встаю: на работе все хорошо, дома хорошо, жена любит, стирает, кормит, спать укладывает. А настроения нет. Выхожу во двор. Сидят. «Поздоровайтесь с папой!». Они: «Гав-гав!». Бальзам на сердце! Обожаю просто с собаками работать! Я по глазам определяю, что он хочет. И перевожу с собачьего на человеческий. Спрашиваю у Рэя: «Гулять хочешь?!». Он сияет глазами. Я киваю. И мы выходим в наш очередной рейд.