Пошли на принцип? Бывший милиционер не может получить инвалидность, несмотря на то, что почти не ходит
Михаил Павлович еле передвигается по дому. Весь его ареал обитания – два кресла в зале и телевизор напротив. В хорошие дни, опираясь сразу на две клюки, он самостоятельно выбирается на крыльцо – дышит воздухом.
Дом у Дёмина старый. Из коммунальных удобств только свет и газ. Вода в колодце на участке. Туалет за домом. Утром, перед работой, и вечером, после неё, до туалета мужчине помогает добраться гражданская жена.
- А если приспичит, когда ее нет?
- А на этот случай, простите за натурализм, у меня тут ведро, - вздыхает Михаил Павлович, отодвигая палкой занавеску в свою «келью» - небольшую комнату без окна с высокой кроватью. – Я её спрашиваю иногда, как ты со мной, калекой, живёшь? Она только отшучивается.
Предотвращал преступление
В нынешнем состоянии Михаила Дёмина виновата старая травма. В 1984 году ИТК №33 по его словам, была буквально наводнена наркотиками. Сотрудникам УВД удалось выйти на распространителя. Задерживали его в конце ноября – первый мороз прихватил последние лужи.
- Догоняя преступника, я неудачно спрыгнул с площадки второго этажа, - вспоминает Михаил Павлович. – Распространителя мы все-таки задержали. А я ещё неделю промаялся с травмированным коленом, пока меня не отправили в поликлинику. Там мне сразу же написали направление в шестую городскую больницу. Там меня прооперировали: удалили мениск.
Последствия травмы дали о себе знать только через двадцать с лишним лет.
- В 2006-м из-за болей в колене я снова обратился в ведомственную поликлинику, хотя из милиции уволился еще в 1995-м, - рассказывает Михаил Павлович. – Там потребовали доказательств, что я повредил колено именно во время службы, при исполнении служебных обязанностей. Выписка из шестой горбольницы тамошних врачей устроила.
Какое-то время Дёмин наблюдался у хирурга в медсанчасти МВД. В 2013-м году лечащий врач дал Михаилу Павловичу направление на прохождение медико-социальной экспертизы.
- Я предоставил в бюро МСЭ №6 все документы, - рассказывает Михаил Павлович. – Пока сидел в коридоре, ожидал приема, из-за приоткрытой двери услышал, как разговаривают члены комиссии. Хирург спросил руководителя комиссии «У него плохая контрактура. По этому основанию будем давать?», а та ему отвечает - «Посмотрим». Я не знаю, что такое контрактура до сих пор. Но, когда меня пригласили в кабинет, речь зашла о том, при каких обстоятельствах получена травма. Я ответил «в милиции работал». И у них сразу изменились выражения на лицах. Мгновенно выгнали меня в коридор. Через некоторое время пригласили и объявили, что инвалидность мне не установлена.
При этом врачи отправляли Дёмина на экспертизу с завидной регулярностью: он получил направление и в 2014-м, и в 2015-м, и в 2016-м годах. Каждый раз ему отказывали.
- Наверное, с 2016-го вся эта история и началась, - убеждён Михаил Дёмин. – Я снова сидел на приёме перед комиссией. Председатель вертела ручку, и всё время повторяла: «сложно, сложно, сложно». Я возьми и скажи – «ну давайте мы как-то эти сложности уберём?». Но мне снова вынесли вердикт: инвалидность не установлена. Я вышел на крыльцо. Туда же вышел хирург из этой комиссии и между делом говорит: 60 тысяч.
Никаких денег на взятку Дёмин искать не стал. В декабре 2016-го он записался на прием к руководителю регионального бюро МСЭ Людмиле Михеевой. На приёме объяснил ситуацию.
- Она мне говорит – на руководителя шестого бюро, мол, часто жалуются, что она «берёт», - вспоминает Дёмин. – Посмотрела мои документы. Сказала, что о первой группе речи не идёт, вторую дать трудновато, а вот твердая третья есть. Пообещала разобраться. Но через неделю, когда я позвонил узнать, занималась ли она моим вопросом, она мне сказала: «Вы моих сотрудников оговариваете. Инвалидность у вас не установлена». Я так пожалел, что у меня с собой никакого записывающего устройства не было.
С тех пор Дёмин ведёт активную переписку с властями разных уровней. Федеральное бюро МСЭ не нашло оснований оспаривать решение шестого саратовского бюро. Трижды обращался Дёмин в приемную губернатора. Там его внимательно выслушали, с его слов инцидент зафиксировали. Но ни ответа, ни привета от губернатора нет до сих пор. Министерство труда и социальной защиты посоветовали по факту коррупции обращаться в правоохранительные органы. Следственный комитет прислал письмо, что проверка проведена, взяточничество в шестом бюро не подтвердилось.
Жить хорошо?
Самый частый вопрос, который Дёмин слышит от сотрудников МСЭ: зачем вам группа? Вы жить хорошо хотите?
Пенсия Михаила Дёмина, на которую он вынужден жить, 16 тысяч рублей. Он говорит, что если бы «календарь свой выслужил» и уволился не в 1995-м, а лет через пять, то пенсия была бы 18 тысяч.
- Вы не представляете, как это было в 95-м, - объясняет Дёмин. – В последние годы я работал дежурным в управлении. Приходишь на дежурство – три-четыре трупа. Остаешься в ночь, сдаёшь смену – три-четыре трупа. Ну и обстановка стала складываться такая, что в органах мне задерживаться не хотелось. Вот и ушёл.
Ещё лет десять он работал, где придётся. Выхаживал мать, потом больного отца. Теперь ему самому нужна помощь. Но единственный сын вырос и давно живёт своей семьёй.
- Я живу с женщиной. Если бы не она, я бы просто не знал, как жить, - рассказывает Дёмин. – Она подрабатывает, выходит на рынок. Устаёт. А я не могу ей даже воды из колодца принести: ни дойти, ни ведро достать – пальцы сожраны артритом.
Финансово он ей тоже помочь далеко не всегда в состоянии: за частным домом нужен постоянный уход. То забор поправить, то крышу, то дорожку зацементировать. Нужно не только материалы покупать, но и платить наёмным рабочим. То, что раньше этот большой, сильный мужчина мог сделать сам, теперь приходится поручать другим людям.
Много денег уходит на лекарства. Несмотря на то, что обезболивающие у Дёмина не самые дорогие, он использует их постоянно. По ночам часто не может уснуть из-за боли в колене, просыпается, просто пытаясь перевернуться на другой бок. Плюс давно и безнадёжно беспокоит спина – из-за межпозвоночных грыж врачи из ортопедического института не берутся делать ему операцию по замене сустава. Выписку об этом он тоже не раз предоставлял в бюро МСЭ.
Иногда приходится делать уколы в суставы. По словам Дёмина, ему удалось договориться с приходящей медсестрой за тысячу рублей – инъекция. Остальные берут дороже.
Летом и сам Дёмин, и его жена переболели ковидом. И сорок тысяч рублей семейного бюджета у пары ушло только на лекарства.
- Они ко мне придут и спрашивают: ты можешь с дивана дотянуться до горшка? Я дотягиваюсь, - рассказывает Михаил Павлович. – «Вот, ты можешь себя обслужить!». А потом говорит «Зачем тебе инвалидность? Купи себе новую удобную мебель!».
По словам пенсионера, на каждую комиссию он ехал, предварительно приняв две-три таблетки сильного обезболивающего просто для того, чтобы добраться до бюро. Во время прохождения комиссии Дёмину, по его признанию, врачи каждый раз помогали руками – согнуть и распрямить колено.
- Однажды я тест проходил у них на дорожке, так они на меня кричать начали – почему ты на правую ногу не наступаешь?! А я не могу на нее наступить! В документах же пишут, что наступаю, - говорит Дёмин. – Я обратился в администрацию президента, так и написал им: данные в документах, на которых основываются сотрудники МСЭ, искажены!
Иногда я начинаю понимать всех этих полковников, которые квартиры свои забивают деньгами. Наверное, правильно делают – честным путём от этого государства даже положенного не получить.
Борьба за «хорошую жизнь»
Официальный сайт Бюро МСЭ Саратовской области сообщает нам, что в год областные бюро проводят почти 38 тысяч освидетельствований. На первое января этого года в нашем регионе зарегистрировано 133 204 инвалида, из которых 7,5 тысяч – дети, 18649 – инвалиды первой группы, 60063 – инвалиды второй группы и 54735 инвалидов третьей группы.
Мало кто из них делится своими впечатлениями о том, насколько сложной и унизительной бывает процедура освидетельствования. Как матерям повзрослевших сыновей приходится доказывать врачам, что их дети не могу пройти самостоятельно сто шагов, потому что нисколько не могут. Как борются с искаженными данными в выписках из амбулаторной карты. Как приходится приходить каждый год в бюро и доказывать, что у тебя не образовался новый глаз или не выросла отрезанная нога.
В новости эти истории, как правило, не попадают. Между тем, случаи бывают вопиющие.
В 2015-м году мы в «Газете недели» рассказывали историюЕкатерины Сухоставской, которой после операции на мозге, множественных инсультов и частичной потери речи давали третью, рабочую, группу. Тогда проблема решилась только после огласки и множественных звонков главного редактора «Свободных новостей» Людмиле Михеевой. Повторная экспертиза признала, что у Сухоставской – первая группа инвалидности. Но там хотя бы на взятку не намекали.
Вообще, пока в соседних регионах – например, в Волгограде и Ставропольском крае, бушуют скандалы на тему взяточничества в бюро МСЭ, в Саратовской области в этом смысле всё спокойно: последний случай, зарегистрированный сайтом областной прокуратуры, был в феврале 2017 года. Тогда прокурор Базарно-Карабулакского района поддержал в суде государственное обвинение по уголовному делу в отношении заместителя главного врача районной больницы. Та попросила с матери пациентки 20 тысяч рублей за содействие в оформлении инвалидности дочери.
А сотрудник бюро МСЭ за взятку был привлечен к уголовной ответственность аж в далеком 2005-м году: тогда за справку об инвалидности для пациентки с тяжелой бронхиальной астмой 3500 рублей просил директор филиала № 7 «Главного бюро медико-социальной экспертизы по Саратовской области» Михаил Логинов.
В истории Михаила Дёмина Следственный комитет не нашел признаков мздоимства. Но Дёмин уверен – с тех пор, как он стал официальным путём добиваться справедливости, «нашла коса на камень». И теперь его не признают инвалидом, даже если он совсем перестанет ходить: на принцип пошли.
Доказали в суде
По словам заместителя руководителя Главного бюро МСЭ Саратовской области по экспертной работе Ольги Кузиной, жалобы на мздоимство поступают в главное бюро не часто.
- Надо понимать, что обвинение в коррупции – очень серьёзное, поэтому каждую такую жалобу мы тщательно проверяем, - говорит она. – Каждое бюро у нас оснащено видеокамерами и мы всегда можем проверить, как и о чем разговаривали члены комиссии с пациентом. С 2012 года, как вы, наверное, знаете, у нас работает государственная информационная система ЕАВИИАС МСЭ (Единая автоматизированная вертикально интегрированная информационно-аналитическая система по проведению медико-социальной экспертизы – прим. авт.), куда сразу вбиваются все медицинские данные пациента. И экспертный совет сразу же может определить справедливость установления инвалидности, той или иной группы.
Что касается случая Михаила Дёмина, по словам Кузиной, на тот момент, когда он проходил освидетельствование, объективных признаков присвоения инвалидности у него не было. Более того, сотрудники бюро встречались с Дёминым в гражданском суде, где сумели убедить в этом и судью, и даже адвоката самого пенсионера.
- Но Михаил Павлович себя убедил в обратном, - замечает Кузина. – Но, хочу заметить, что его заболевание носит прогрессирующий характер. И вполне возможно, что сейчас уже критерии его состояния таковы, что инвалидность ему присвоить можно. А мы не видели Дёмина в течение двух лет.