Гаэль Ондуа: «Я всегда был интересен для людей в России, многие никогда не видели чернокожих. Некоторые дети просили до меня дотронуться»

– О твоей связи с Россией известно давно. Вспомни, какой ты увидел Москву, когда тебе было девять лет.

– Мои дядя и тетя приехали учиться в Советский Союз и остались там жить – так что Россию и ее культуру я знал давно. Затем мой папа устроился на работу в посольство Камеруна в Москве, отвечал там за безопасность. Вместе с ним зимой я впервые приехал в Россию и сразу же был шокирован погодой – никогда прежде я не видел снег!

Мы жили на Авиамоторной, иногда я ходил с папой в посольство, он показывал мне Москву. Параллельно занимался русским языком с дядей. Запомнил первый «Макдональдс» на Пушкинской – там я впервые попробовал американскую еду. Точно не вспомню, что именно, но, скорее всего, брал биг-мак и картошку с кетчупом (если, конечно, в тот момент уже были соусы).

– Как и с кем ты общался, с кем дружил?

– Для людей в России я всегда был интересен, потому что многие из них никогда не видели чернокожих. Когда я жил в интернате «Локомотива», все дети – особенно младшие – хотели со мной общаться, некоторые просили до меня дотронуться. Для воспитателей и в «Локомотиве», и в ЦСКА я был «наш мальчик», меня любили тренеры – все они были для меня как родители.

Мама братьев Миранчуков Елена Юрьевна меня поддерживала, относилась ко мне как к своему ребенку: следила, чтобы я вовремя ел и тепло одевался зимой. Тетя Алла и дядя Рафик – родители другого воспитанника «Локо» Аршака Коряна – также постоянно помогали. Жили мы очень дружно, счастливо и все вместе: ребята с Кавказа, русские, украинцы. Запомнил эти времена навсегда!

Как и то, что в один из дней рождения, когда мне исполнилось 14 или 15 лет, мои родители находились в Камеруне. И тогда мой первый тренер Сергей Полстянов забрал меня к себе домой: устроил праздник и подарил бутсы (качественных у меня тогда не было). Это был очень трогательный момент! – сказал Ондуа.