24 марта в Госдуме обсудят законодательную инициативу полного запрета суррогатного материнства в России — как альтернативу закону о суррогатном материнстве, который обсуждается уже восемь лет. «Мы должны отказаться от продажи наших детей», — сказала председатель думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей Нина Останина. Заявления о продаже детей тут не для красного словца. В последнее время в России получила распространение оригинальная схема торговли младенцами, в которой задействованы не отдельные люди, а целые компании, расположенные в разных странах. Между тем в стране существует и легальное суррогатное материнство, благодаря которому тысячи российских семей получают возможность родить ребенка. В проблемах российского суррогатного материнства разбирался корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.

По данным ВОЗ, 1,5 процента семей в мире бесплодны, причем эта цифра год от года растет. Главным способом решения проблемы бесплодия сегодня являются вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ). Одна из них — суррогатное материнство, при котором ребенка для семейной пары вынашивает и рожает другая женщина.

В России суррогатное материнство работает с конца 90-х, хотя формально оно впервые было прописано в нормативных актах в 2011 году. Работа над Федеральным законом о суррогатном материнстве идет уже восемь лет — но он не принят до сих пор. Между тем по всем уже существующим нормативным актам весь процесс должен проходить на территории России.

На практике же 90 процентов связанных с ним процедур имеют международный характер, выпадая из юрисдикции одного государства. Суррогатное материнство вообще имеет множество как медицинских, так и юридических нюансов, при этом оставаясь весьма высокодоходным бизнесом.

Теневые схемы

Сегодня в России существует несколько традиционных схем торговли новорожденными детьми: все они хорошо известны следователям, а потому расследовать эти дела несложно. Чаще всего на торговлю детьми идут те россиянки, беременность которых оказалась случайной.

Некоторые из них решают заработать на своем положении — и начинают искать покупателя на будущего ребенка, даже не задумываясь над тем, как будут оформлять «сделку». По такой схеме в России едва ли не каждый месяц возбуждаются уголовные дела и выносятся приговоры.

Так, 19 октября 2021 года к четырем годам лишения свободы приговорили 35-летнюю жительницу Дагестана, мать двух детей: она продала свою годовалую дочь за 300 тысяч рублей. А накануне Нового года в Москве была осуждена 24-летняя гражданка Украины, которая за полмиллиона рублей захотела продать своего новорожденного сына.

Реже к торговле младенцами оказываются причастны врачи, точнее — руководство роддомов. Так, в Северной Осетии главный врач роддома приняла роды у женщины, отказавшейся от ребенка, но все родовые документы оформила на свою знакомую, которая очень хотела, но не могла иметь детей. Главврача сдали ее собственные подчиненные: по решению суда она получила пять лет лишения свободы условно.

Но сравнительно недавно в России появилась и стала активно распространяться новая схема, в который задействованы суррогатные программы. Суть этой схемы проста: беременная женщина ищет не покупателя, а фирму, работающую в сфере вспомогательных репродуктивных технологий, и ей предлагает своего ребенка.

Юристы договариваются с клиниками, задним числом оформляют договор заместительного вынашивания беременности, а затем новорожденного ребенка отдают приемным родителям. С точки зрения закона, это серьезное преступление. Первой осужденной за него в России (а по словам следователей, и в мире) стала москвичка Лариса Вержбицкая, которой вынесли приговор еще в декабре 2005 года.

«Все следы вели к нему»

Согласно материалам дела, Лариса Вержбицкая, 1945 года рождения, была акушеркой, причем с двумя судимостями времен СССР — за подпольные аборты, в которых она ассистировала. Ее судимость была погашена, но право заниматься медицинской деятельностью Вержбицкая потеряла.

Несмотря на это, она имела свой собственный кабинет в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН на улице академика Опарина — главном лечебном учреждении, занимавшемся вопросами ЭКО вообще и суррогатного материнства в частности.

Она свободно ходила по всем отделениям в медицинской униформе и решала многие вопросы. В 2003 году на мой вопрос насчет нее директор центра, академик Владимир Кулаков сказал, что она к нему отношения не имеет и просто арендует здесь помещения «на общих основаниях».

А в 2000 году в Московскую прокуратуру пришел запрос из Германии: семейная пара привезла из России ребенка, якобы рожденного от суррогатной матери. Но подлинность его документов вызвала у немецких властей большие сомнения.

Вскоре следователи выяснили: Лариса Вержбицкая спокойно подкладывала документы в уже сформированные истории болезней, могла забрать у суррогатной матери одного из детей-близнецов и передать его другой паре, имела доступы к бланкам и печатям научного центра.

А еще она находила матерей, которые хотели избавиться от детей, и уговаривала передать их ей — для бесплодных пар, причем совершенно безвозмездно.

Ее дело слушалось в закрытом режиме, его подробности так и остались неизвестны. Вержбицкую обвинили в похищении человека, самоуправстве и использовании заведомо подложного документа. Но приговор оказался на удивление мягким: в декабре 2005 года Черемушкинский суд Москвы приговорил акушерку к штрафу в 350 тысяч рублей за самоуправство и фальшивые бумаги, а по статье о похищении человека полностью оправдал. Сказались тонкости: в диспозиции статьи указывалось, что продажа человека предусматривает его эксплуатацию, а на приемных детей это, естественно, не распространялось.

Много лет спустя, встретившись с ушедшим на пенсию оперативником, я все-таки спросил его про Вержбицкую: «А что это было?» Он назвал мне фамилию очень известного врача и сказал: «Команда была — его не трогать. А все следы вели к нему».

Международный бизнес

Сегодня в России система суррогатного материнства находится под контролем Российской ассоциации репродукции человека (РАРЧ). По данным РАРЧ, в 2019 году (более свежих данных пока нет) об участии в программах суррогатного материнства в стране заявили 114 медицинских центров. Ими было заключено 2 573 договора суррогатного материнства, и совершено столько же подсадок эмбриона. Успешной оказалась 1 191 процедура.

Если считать успешные роды, то в среднем на каждый центр пришлось 10 родов (и 25 попыток суррогатных беременностей). Это хороший показатель — с точки зрения медицины, но сомнительный — с точки зрения экономики: у компаний получается не столь большая маржа, чтобы держаться на плаву. Если, конечно, у них нет других, теневых способов заработка.

Любопытно, что фирмы, которые занимаются суррогатным материнством, не бегают за клиентами и отнюдь не собираются за них биться — к таким выводам пришел автор статьи, пообщавшись под видом потенциального заказчика с пятью компаниями из этой сферы. Ситуация объясняется просто: на рынке суррогатного материнства сделок внутри России меньшинство.

По оптимистичным подсчетам, их не более десяти процентов: большая часть сделок проходит за пределами страны. Так, суррогатную мать находят в странах бывшего СССР, обследования выполняют, к примеру, в Германии, оплодотворение — на Украине, и лишь роды проходят в России.

Конечная цена за ребенка для потенциальных заказчиков составляет от 80 до 100 тысяч евро, или около 600 тысяч юаней — если говорить об азиатском рынке. Однако в пандемию COVID-19 границы закрылись, а «международное сотрудничество» в плане суррогатного материнства к этому оказалось не готово. В результате в России стали активно возбуждаться уголовные дела по торговле новорожденными детьми.

Вопреки этике

Первое из таких дел было возбуждено в Москве в отношении группы врачей Европейского центра суррогатного материнства и юридической фирмы «Росюрконсалтинг», готовившей документы на детей. Следственный комитет России (СКР) расследует его до сих пор и многие детали держит в секрете.

Тем не менее известна суть дела: группа граждан Филиппин воспользовалась услугами российских суррогатных матерей, которые выносили и родили им малышей.

Полицейские, которые прибыли на вызов вместе с врачами скорой, нашли в квартире еще трех детей-филиппинцев, с которыми были няни, но не было родителей. Детей изъяли и отправили в дом малютки, а СКР стал разбираться в произошедшем.

Тут нужно сделать небольшое отступление: по действующим в России правилам, при суррогатном материнстве используются яйцеклетки и сперматозоиды, взятые как у потенциальных родителей, так и из специальных банков. Но есть железное правило: суррогатная мать не может быть матерью биологической и генетической — и по моральным, и по юридическим соображениям.

Это правило действует хотя бы потому, что со своим ребенком расстаться без душевной травмы невозможно. Однако в случае с детьми-филиппинцами выяснилось, что их суррогатная мать одновременно была матерью биологической: для оплодотворения использовалась ее яйцеклетка. А это не просто нарушение — это грубое нарушение закона и этических норм со стороны причастных врачей.

В результате в рамках «филиппинского дела» были арестованы 11 сотрудников Европейского центра суррогатного материнства (ЕЦСМ), в том числе директор центра, врач-акушер, врач-эмбриолог и врач-репродуктолог, а также одна из суррогатных матерей (та самая, которая была и биологической матерью). Кроме того, суд арестовал двух сотрудников «Росюрконсалтинга».

Директор «Росюрконсалтинга» Константин Свитнев и еще одна суррогатная мать скрылись и были объявлены в розыск. Задержанным врачам вменили статью 127.1 («Торговля людьми») УК РФ. Однако, по мнению адвоката Игоря Трунова, ее смысл был искажен следователями. Так ли это, предстоит решить суду.

Договор с подвохом

Второе из серии дел о суррогатном материнстве было возбуждено в Калининградской области 6 декабря 2020 года. Тогда в одной из калининградских гостиниц была обнаружена приезжая из Испании Мария Мартинес (данные изменены) с новорожденным младенцем.

И хотя в свидетельстве о рождении девочки в графе «мать» стояла ее фамилия, очень быстро выяснилось, что ребенок ей не принадлежит. На самом деле оперативные мероприятия региональные управления Федеральной службы безопасности (ФСБ) и МВД России стали проводить еще в сентябре того же 2020 года.

Оперативники регионального управления ФСБ и полиции аккуратно начали наводить справки — и достаточно быстро выяснили, что на самом деле ребенка родила жительница Татарстана Ольга Алексеева (данные изменены) — ее фамилия стояла в медицинской документации областного перинатального центра. Впрочем, там упоминался и некий договор суррогатного материнства.

А в роддоме и загсе обеих женщин сопровождал некий акушер Виктор Попенко, 1985 года рождения, уроженец города Павлодар Казахской ССР. Он много лет назад получил российское гражданство и с 2013 года жил в Калининграде, позиционируя себя как индивидуального предпринимателя. При этом медицинский диплом в России он не подтверждал и по закону работать врачом не имел права.

Формальная проверка в загсе показала, что матерью ребенка в документах указана гражданка Испании. И вроде все в порядке, но оперативники на всякий случай решили поговорить с иностранкой. Та легко пошла на контакт и рассказала, что участвует в программе суррогатного материнства в Испании.

В нем все было в порядке — за одним исключением. Договор заместительного вынашивания беременности между гражданкой РФ Алексеевой и подданной Королевства Испания Мартинес был заключен 19 марта 2020 года — меньше чем за четыре месяца до рождения ребенка.

А девочка, по заключению врачей, родилась полностью доношенной — то есть девятимесячной. Это означает, что договор составлялся уже после зачатия ребенка, причем спустя длительное время. А значит, речи о суррогатном материнстве в этой истории не шло.

Как рассказала «Ленте.ру» подполковник юстиции, следователь по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел (о преступлениях против личности и общественной безопасности) СУ СКР по Калининградской области Татьяна Канаева, по версии следствия, обвиняемый, переехав из Казахстана в Россию, через некоторое время стал заниматься решением вопросов суррогатного материнства.

Материнство по-испански

Все началось с того, что в головной офис международной организации (он расположен в Барселоне), с которой сотрудничал Попенко, обратилась бездетная семейная пара испанцев с просьбой подыскать им суррогатную мать. Такую и нашел Попенко — молодую жительницу Татарстана Ольгу Алексееву: здоровую, незамужнюю и уже имеющую одного ребенка, которая за вознаграждение согласилась выносить ребенка для иностранцев.

Практически все контакты шли через интернет: договор подписали также дистанционно, после чего Ольга Алексеева в сентябре 2019 года выехала в Киев. Там, в одной из частных клиник, ей провели процедуру экстракорпорального оплодотворения. Оттуда она вернулась на родину — и стала вынашивать ребенка, получая ежемесячно по 25 тысяч рублей в качестве зарплаты.

По данным следствия, мужской генетический материал был взят у мужчины-заказчика, а женский — из банка ооцитов (яйцеклеток и сперматозоидов) от 19-летней женщины (ее данные, как и положено, скрыты).

Но перед католическим Рождеством 2019 года мужчина-заказчик внезапно в одностороннем порядке разорвал сделку. По словам подполковника Татьяны Канаевой, тогда головной офис в Барселоне срочно стал искать выход из сложившейся ситуации.

Марии позвонили в канун католического Рождества — 24 декабря 2019 года. И для нее, глубоко верующей католички, это стало знаком свыше. К тому же сотрудники барселонской фирмы упорно давили на то, что это ее последний шанс стать мамой. Недолго думая, она согласилась, даже не вдаваясь в детали. При этом ее заверили, что все законно.

Цена ребенка

В марте 2020 года Ольга Алексеева приехала в Калининград, где ее встретил Виктор Попенко и поселил на съемной квартире. А в конце июля 2020 года в Калининградском областном перинатальном центре женщина родила здоровую девочку и сразу же подписала бумаги об отказе от ребенка. На основании доверенности из Испании Попенко забрал ребенка из роддома, а в свидетельстве о рождении, оформленном в загсе, в качестве матери была указана Мартинес.

К тому же документы, необходимые для пересечения границы, в том числе выписки из перинатального центра, должным образом не были оформлены — и Попенко пришлось разбираться с этим. В итоге Мария вместе с приобретенной дочерью была вынуждена с 24 сентября по 6 декабря жить в гостинице, где и привлекла к себе внимание.

Как говорит следователь по особо важным делам Татьяна Канаева, Мартинес заплатила за «приобретение» ребенка 27 тысяч евро. Именно эта сумма фигурирует в обвинительном заключении. Хотя в некоторых беседах сама Мартинес утверждала, что заплатила за всю процедуру суррогатного материнства 80 тысяч долларов — но эта сумма ничем не подтверждена.

Это уголовное дело уже направлено в суд: сам Попенко вину не признает — он говорит, что действовал в соответствии с Российским законодательством.

Строго говоря, по закону после отказа первого заказчика от ребенка надо было либо делать аборт, либо рожать и оставлять малыша в роддоме. Увы, но таков не очень урегулированный законом порядок. Но заключать договор во время хорошо проходящей беременности было нельзя: УК РФ однозначно трактует это как торговлю людьми.

Летом 2021 года состоялся суд, который отменил записи в актах гражданского состояния о рождении девочки, признал матерью Ольгу Алексееву и передал ей ребенка, которого она же выносила. Сейчас она воспитывает его и очень рада — ее старшая дочь с радостью приняла сестру, да и сама Ольга хотела ребенка, пусть и не таким способом.

Между тем в этой истории обращает на себя внимание роль главврача областного перинатального центра Ольги Грицкевич, известной по резонансному делу калининградских неонатологов Элины Сушкевич и Елены Белой. Их обвиняют в убийстве младенца в калининградском роддоме №4.

Именно по утвержденным Грицкевич инструкциям новорожденный ребенок, вопреки приказам федерального Минздрава, был выдан по доверенности абсолютно постороннему лицу. При этом основанием для выдачи стал заведомо недействительный договор заместительного вынашивания беременности, что противоречит требованиям российского законодательства.

В сентябре 2021 года региональный Минздрав не продлил с Грицкевич контракт. Причины этого так и не были официально объявлены — но с должности главного акушера-гинеколога Калининградской области ее отстранили еще раньше, сразу после задержания Виктора Попенко.

Продолжение следует.