Женское лицо войны. Спектакль "Фаина. Эшелон" в театре "Школа современной пьесы".
Но солидный возраст ведь не помеха активной творческой деятельности. Так, настоящим событием стала яркая работа актрисы в спектакле "Фаина. Эшелон" на малой сцене театра "Школа современной пьесы". В 2020 году за эту роль Санаева награждена Премией центрального федерального округа в области литературы и искусства, в номинации "Театральное искусство". А в минувшем году спектакль Иосифа Райхельгауза получил премию "Гвоздь сезона" как лучшая постановка, на которой, кстати, всегда аншлаг. ...Героиня – Фаина (Елена Санаева) на сцене занята приготовлением обеда. А сцена — это платформа, символ эшелона. Ее борта снизу поднимают и закрывают... И мы, зрители, сидя за одним длинным некрашеным столом, оказываемся заперты в этом зыбком пространстве. В центре его кипят на настоящей плите кастрюли, дымится сковородка, разложены овощи, доски, ножи... Актриса не спеша, вдумчиво готовит борщ и заодно тихо-спокойно рассказывает от имени Фаины историю своей скромной еврейской семьи. А там не только позитив, как вы понимаете. Эти 18 страниц трудного текста, которые выучила Санаева, слушаешь затаив дыхание — нельзя пропустить ни детали... Все важно. Как родители поженились. Как родились дети. Как хорошо пела мама. Как читала детям Пушкина. Наконец, как началась война и семья из своего колхоза под Одессой уехала в эвакуацию в Узбекистан. Но добрались туда только дети – сестры Фаня и Броня, их родители погибли во время налета на эшелон фашистских бомбардировщиков. А история ведь реальная. Фаина — мать режиссера Иосифа Райхельгауза. Она пережила войну и дожила до 92 лет. А в восемьдесят написала книгу воспоминаний "О том, что… помню… прошло… тревожит". - Это – история нашей семьи, - говорит Иосиф Райхельгауз. - Когда моей маме было восемьдесят лет, я попросил, чтобы она записала свои воспоминания, потому что это факты жизни целого поколения и это должно быть зафиксировано. И мама написала этот текст. Ее память сохранила и хорошее, и ужасное — события предвоенные, военные и послевоенные. Фаина Санаевой вспоминает этот ужас осознанно, без пафоса и надрыва. Она просто информирует нас, как это было. И продолжает тереть морковку, шинковать свеклу и капусту, резать лук, заправлять специями это ароматное варево. Оно станет в финале своего рода причастием для зрителей, которых угостят им по окончании спектакля. Аромат тушеных овощей, еврейские песни, видеокадры фильма-спектакля Галины Волчек и Иосифа Райхельгауза "Эшелон", поставленного в "Современнике" по одноименной пьесе Михаила Рощина, — все это создает особую доверительную, почти семейную атмосферу за общим столом. Как и было принято в еврейских семьях Одессы. Забегая вперед, скажем, что в судьбе самой Фаины все закончится хорошо. Она найдет своё судьбу, создаст счастливую семью с мужем-ветераном, родит детей, станет бабушкой. Но снова и снова возвращается ее память к тому ужасному мгновению потери родителей.. Ее молодая мама навсегда с ней — как видение появляется она под лучами прожекторов в белом платье, пробегая по столам легкой походкой (Татьяна Циренина)... Такой навсегда ее запомнила Фаина. Фаина Райхельгауз. По сути, спектакль интерактивен. Он предлагает нам участвовать в действии. Наши чувства — обоняния, осязания, слуха, зрения — включены на полную мощь. Поэтому когда вдруг пол вагона-платформы вдруг начинает бешено вибрировать, трястись, ходить ходуном — это даже не удивляет. Но через пару секунд нас ждет реальный шок — весьма натуралистичный взрыв, шедевр театральной инженерии и механики. Взлетят к потолку столы и стулья, дым скроет и живых, и мертвых (сценография Марии Трегубовой). Но его масштабы не перекроют удивительный по точности рисунок роли Санаевой, построенный на контрасте смысла слов и интонации. Причем сам режиссер уверяет, что совсем не репетировал с Еленой Всеволодовной: - Мы просто собирались и разговаривали. Я ни разу не сделал ей замечания, потому что, когда она этот текст произносила, у меня было абсолютное ощущение, что я слышу голос мамы. Сама же актриса так объясняет свое отношение к роли Фаины: - Эта история входит в душу и уже остается там, как заноза. Но мне важно это рассказать и донести зрителям, а не самой переживать по поводу ужасов войны. Фактура такова, что она всё равно "забирает", но ты должен держать это при себе. И если возникают слезы, то они должны возникать не у меня, а у зрителей – от сочувствия людям, о которых мы рассказываем.
