«Если умру — им скажут, что я была хорошая»: каждый год у россиянок отнимают детей

Сотни россиянок ежегодно лишаются детей при разводе — чаще всего их отнимает бывший супруг или его родственники. Женщинам запрещают не только воспитывать детей, но и видеться с ними.

Несмотря на то что подобная практика запрещена российскими законами, матери годами не могут добиться права на общение со своими сыновьями и дочерьми. Некоторым удавалось получить справедливое решение через ЕСПЧ, но и это не гарантировало им воссоединения с детьми. Истории женщин, которые продолжают бороться за право увидеть и обнять своего ребенка, — в материале «Ленты.ру».

«Я крикнула вслед, что Аллах его накажет»

Хеда Пацаева, лишилась двоих детей.

Хеда Пацаева — уроженка Чеченской Республики. Во время войны она бежала с семьей в Ингушетию, с будущим мужем познакомилась в Ставрополе. Он был частым покупателем в магазине, где работала Хеда, пока заочно училась.

«Увидел и начал говорить, чтобы я шла за него замуж, — рассказывает она. — Ответила ему, что это глупо, но вместо того, чтобы нормально поговорить, он стал кричать на меня. Хозяйка магазина посоветовала не грубить ему — мол, он неадекватный, а улыбаться и во всем соглашаться. Я так и делала, а через полгода он пришел и заявил, что у нас свадьба. А я ведь ему не позволяла и пяти минут в магазине простоять: нажимала кнопку вызова, приходила хозяйка, он и уходил».

Несколько раз Хеда повторяет, что брак был не по любви, а избежать его не было возможности: настойчивый ухажер заявил, что девушку украдут, если она откажется. Пацаева убежала к тете, но та уговорила ее вернуться обратно, ведь из-за женщин может пролиться чья-то кровь.

Ночь перед свадьбой девушка провела в слезах: молила всевышнего, чтобы брак не состоялся. Мама, видя переживания дочери, предложила все отменить, но тетя возразила ей: нельзя, уже обо всем договорились. Ее маленький брат просил не отдавать Хеду замуж, плакал, говорил, что она умрет.

Хеда утверждает: насилие со стороны супруга началось почти сразу же. Уйти она смогла только через семь лет, за это время родила двух мальчиков.

«Бывало, он приходил в ******* состоянии (под наркотиками — прим. «Ленты.ру»), свекор тоже постоянно пил. Сестры обещали, что скажут детям, что я была хорошая, если умру. В один день я не выдержала издевательств, позвонила маме. До этого муж всегда грозился, что если я с ним разведусь, то детей больше не увижу. Но по шариату и российским законам они должны быть со мной», — рассказывает Хеда.

Когда Пацаева заявила, что уходит от мужа, тот ударил ее по голове и вытащил пистолет и заявил, что не позволит забрать детей. И ей пришлось уйти без них. С тех пор она постоянно борется за право быть с ними.

Первым делом Пацаева обратилась к имаму и рассказала про ситуацию. Тот согласился с женщиной: дети должны быть с матерью. Он стал уговаривать ее бывшего супруга. Тот обещал ему отдать детей Хеде, но тем временем от нее самой требовал отказаться от детей.

Первое время с детьми удавалось видеться урывками, но позже супруг женился повторно, и тогда контакты прекратились совсем. Новая жена прибегала к детскому саду и сразу же забирала детей.

Все семь лет, что Хеда живет отдельно от мужа, он требовал, чтобы она вернулась обратно — тогда якобы сможет видеть детей постоянно. Но Пацаева этому не верит.

По ее словам, позже детей стали запугивать и врать, что мама ушла и бросила их.

Однажды Хеде удалось провести с детьми целый день. Но затем бывший муж увез их обратно.

Сейчас Хеда работает автоинструктором и водителем в такси для женщин — пожилую мать ей приходится брать на работу, так как у нее проблемы со здоровьем.

Два года назад Хеда подала в суд: у нее есть график общения с детьми, но его не соблюдают. Также она обратилась с письмом к главе Ингушетии, ответ обещали дать в течение двух недель. Писала и жалобу на имя президента.

Сейчас Пацаева собирается подать иск на ограничение родительских прав. Она утверждает, что у бывшего супруга есть новая судимость за хранение наркотиков. Но сначала она попытается в очередной раз мирно урегулировать конфликт.

«Не уверена, что местная власть может помочь. Если бы за подобными ситуациями следили из Москвы, результат был бы лучше», — говорит она.

«Родные отговорили забирать детей»

Любовь Гандалоева, лишилась четверых детей.

Когда Любовь выдали замуж, ей было 19 лет, а ее мужу 20. Она окончила десять классов и начала работать швеей вместе с матерью. Буквально через неделю в ателье зашел мужчина — укоротить штаны. Как выяснилось, он приехал в Ингушетию из Чебоксар женить сына. Увидел девушку и решил сосватать сына. Уже через неделю Любовь выдали замуж, а еще через неделю она уехала в Чебоксары, где за восемь лет родила четверых детей. Замужество свое она называет «восемь лет ада».

«С десяти лет он жил вне республики. Дискотеки, девушки — все это для него было в порядке вещей. Он воспринимал как сказки то, что Аллах его накажет за то, что он нарушает наш союз, прикасается к другим женщинам, — рассказывает собеседница «Ленты.ру». — Когда я забеременела в первый раз, то могла не спать до трех ночи и тупо ждать, пока он придет с дискотеки. Прятал паспорт, чтобы я не ушла из дома. Когда родилась дочка, мне было 20 лет, я боялась, что ее заберут»

Любовь говорит, что супруг не только изменял ей, но и избивал. А потом и вовсе заявил, что хочет жениться еще на одной женщине — утверждал, что это его первая любовь. В ответ на возражения, что это не соответствует религиозным законам, он развелся с ней по исламскому обычаю: три раза объявил о расторжении брака. Дети остались с ним, а Любовь вернулась в Ингушетию к родным.

Затем она вышла замуж во второй раз. Как говорит сама, назло родным, которые не поддержали ее в решении биться за детей. Первое время жила через улицу от прошлой семьи. Удавалось хоть как-то видеться с детьми. Бывший супруг уговаривал вернуться, но Любовь отказалась — после развода по исламскому обычаю он стал ей совсем чужим. Она просила, чтобы ее поселили по шариатскому суду рядом с детьми, но родные ее снова не поддержали. Перечить им Любовь не могла.

Поначалу супруг обещал, что у нее будет возможность видеться с детьми и поддерживать с ними связь. Затем запретил даже разговоры по телефону. Жестоко избивал их за попытки связаться с матерью, утверждал, что она сама их бросила.

Любовь переживает за старших дочерей: они несовершеннолетние, но им пришлось устроиться на работу в местное кафе. Работают сверхурочно, к тому же туда часто приходят мужчины в нетрезвом состоянии. Любовь боится, что они обидят девочек.

Местные правоохранительные органы, по ее словам, мало что смогли сделать. Даже после многочисленных требований, чтобы дети ехали к матери, ситуация не улучшилась. Бывший супруг начал разносить молву: якобы матери не нужны ее дети, она ходит на свадьбы и ярко красится.

© ТАСС

Позже и вовсе позвонил брату Любови, попросил подписать заявление — не мог без разрешения матери вывезти детей на море или в Диснейленд. Она согласилась прийти к нотариусу, но оказалось, что от нее ждут подписи на совершенно другом документе: ей предложили подписать отказ от детей. Позвонил брат и попросил, чтобы Любовь выполнила требование бывшего супруга. Любовь под натиском согласилась. Однако она уверена, что отменить это решение еще можно.

«Купил веревку, говорил, что покончит с собой»

Алия Имельгузина, лишилась одного ребенка.

Алия Имельгузина работала врачом-терапевтом, познакомилась с мужем в Абхазии, когда там работала. Через год решили пожениться. По словам Алии, вскоре муж «начал проявлять характер»: пил, оказывал на жену психологическое давление.

Тяжелыми были и отношения с родными мужа. Алия старше мужа на 11 лет, это стало причиной разногласий, а он не мог поладить с ее мамой.

Долгое время пара не могла родить ребенка. Алия решила сделать ЭКО, и для этого вернулась из Абхазии в родной Башкортостан. Первую процедуру оплатила мать мужа, на вторую Имельгузина заработала сама в местной поликлинике. Муж приехал к родам. Но даже незадолго до них, по словам Алии, звонил по телефону и постоянно ругался.

После выписки из роддома все вместе жили у родителей Алии — из-за коронавируса границы были закрыты, они не могли вернуться в Абхазию. И даже когда Алия воспитывала еще совсем маленького мальчика, конфликты не прекращались.

«Его не останавливало то, что я кормлю ребенка грудью — мог замахнуться кулаком. Из-за такого отношения я не хотела ехать обратно в Абхазию. А он купил веревку, показывал ее и говорил, что покончит с собой. На мои угрозы рассказать все родителям грозился разнести дом, уговаривал меня поехать с ним», — рассказывает собеседница «Ленты.ру».

Во время скандалов супруг часто угрожал, что заберет ребенка, если Алия решит с ним развестись. Она не смогла больше терпеть такое отношение и решила уйти, но ребенка ей не отдали — удерживали в доме даже тогда, когда она позвала на помощь сестру и брата.

Алия пыталась добиться справедливости через правоохранительные органы, но в местной полиции долго не принимали заявление. Обращалась и к главе республики, писала уполномоченному по правам ребенка в Абхазии.

Вначале супруг практически не давал видеться с ребенком, но потом ей удалось добиться встречи по два часа в день — под пристальным вниманием родственников бывшего мужа или под его личным присмотром. Сейчас мальчику два года и два месяца.

25 мая Алия выиграла суд об опеке над сыном. Но на момент публикации ей все еще не удалось воссоединиться с ним. Бывший супруг собирается обжаловать решение суда.

«На меня начались гонения»

Ольга Маркова, лишилась двоих детей.

C будущим супругом Ольга познакомилась в Австрии в 2009 году — приехала поступать в университет и встретила его в общей компании русскоязычных. Пара заключила брак по канонам ислама. Ольга стала носить хиджаб. В 2010 году родился их первый сын, а в 2012-м — второй. Разногласия, по словам Марковой, начались в 2011 году, когда супруг привез из Чеченской Республики мать и двух сестер.

Пара решила разойтись, когда младшему сыну Ильясу был всего месяц, а старшему Ясину два года. Муж стал жить отдельно, но детей навещал. Потом женился еще раз.

Ольга прекрасно помнит день, когда мальчиков отобрали: 5 августа 2014 года. С тех пор она ни разу не виделась с ними вживую. Муж, как обычно, пришел забрать детей на день. В обед Ольга позвонила, попросила мальчиков к телефону, но бывший муж отказался, сказал, что могут разреветься. Такое действительно случалось, и Маркова ничего не заподозрила.

В 5 часов вечера она позвонила снова: хотела встретить детей с поезда. Бывший супруг сказал, что они скоро приедут. Подошел поезд, но бывшего мужа и детей там не было. Маркова перезвонила — он сказал, что сыновья будут на следующем. С детьми поговорить ей не удалось. Она уже начала нервничать — знала о ситуациях, когда детей отнимают, но не могла поверить, что с ней произошло нечто подобное. Бывший супруг всегда осуждал подобные вещи.

Из страны бывший муж Ольги уехал вместе с детьми. После его исчезновения суд в Австрии завел уголовное дело и лишил отца родительских прав. Маркова писала обращения в МВД, прокуратуру Чеченской Республики и властям. По ее словам, приходили одни отписки, а позже она узнала, что и вовсе лишена родительских прав: записали со слов бывшего супруга, что матерью она детям не является. Позже это решение удалось отменить, но родительские права восстановить все равно не получилось.

С детьми Марковой изредка удается пообщаться по телефону. Старший помнит жизнь с мамой, а младший говорит, что нет. По словам Ольги, на детей оказывают давление, порой они ведут себя неестественно, но через знакомых матери удалось узнать, что они часто вспоминают, как она вкусно готовила рис и ходила в домашнем розовом платье. Но дома детям обсуждать ничего нельзя — на это наложено табу.

© ТАСС

Ольга по-прежнему живет и работает в Европе, вышла замуж во второй раз, родила сына, но все еще пытается вернуть старших детей.

«Приставы приходят, переминаются с ноги на ногу, но ничего не предпринимают»

Почему у женщин отнимают детей и почему законными методами вернуть их не удается, «Лента.ру» спросила у Лидии Михальченко, руководителя проекта «Кавказ без матери» и одного из авторов исследования об отъеме детей у матерей на Северном Кавказе.

По ее словам, практика отъема детей наиболее широко распространена в Чеченской Республике, Ингушетии и Дагестане. Это обусловлено женским бесправием, невозможностью получить эффективную юридическую помощь и тотальным неисполнением решений судов в делах об опеке над детьми. Огромную роль оказывает и установка «дети принадлежат роду отца». Для приставов адаты и слово отца детей значат куда больше, чем российское право.

«Есть такие ситуации, что женщина выигрывает суд, вплоть до ЕСПЧ, но детей она все равно увидеть или забрать не может, — говорит Михальченко. — Весь род отца встает и детей не отдает: они, мол, принадлежат ему. Приставы приходят, переминаются с ноги на ногу, но никаких конкретных действий не предпринимают. Например, Нину Церетилову пристав вообще бил на исполнительных действиях, когда она пыталась увести дочку, хотя суд вынес решение, что дети должны жить с матерью»

Похожая ситуация произошла с Аминат Махмудовой: полиция насильно вывела и доставила в полицию ее и адвоката Оксану Садчикову, когда женщины пришли исполнить решение суда и забрать детей. Позже адвокату удалось выиграть суд о незаконном задержании, а Махмудовой — дело в ЕСПЧ, но это не помогло ей увидеть детей.

Помимо того что в республиках противодействуют реализации женских материнских прав, практикуется и запугивание адвокатов, которые помогают матерям.

Отъем детей становится рычагом давления на женщин при расставании, уверена Михальченко. И неважно, почему женщина решила уйти от супруга, — бежала от домашнего насилия, не могла терпеть измены или решила развестись по другой причине.

«Женщина и рада бы оформить развод, чтобы выйти замуж в следующий раз, а бывший супруг не дает: ему мало того, что он детей отобрал, он хочет, чтобы она страдала. Для верующих женщин важно, чтобы был мусульманский развод. Например, Мариам Гасановой не дали развод в Дагестане. Ей для этого пришлось обойти несколько мечетей в Москве и в итоге ей развод дали, но попросили никому об этом не говорить», — рассказывает Михальченко.

Часто, говорит правозащитница, женщина может сохранить родительские права, но все равно не видеть своих детей месяцами. Причем в семьях отцов на детей оказывают давление.

«Например, есть история Зарифы Кодзоевой из Ингушетии. Она вышла замуж недобровольно, ее несколько раз похищал бывший одноклассник, но она возвращалась к родителям. Те в итоге дали понять, что это слишком позорно, и заставили ее вернуться [к мужу] окончательно. Когда родился ребенок, выяснилось, что муж принимает наркотики, а она об этом не знала. Зарифа ушла с ребенком, мальчиком двух лет, но его выкрали. Теперь ему внушают, что подарки, которые она ему посылает, приходят от дяди. Другой маленькой девочке говорили, что мама спилась и загуляла», — говорит Михальченко.

Что касается правоохранительных органов, то они тоже действуют в соответствии со стереотипами.

По словам Михальченко, при отъеме детей женщины нечасто обращаются в государственные инстанции. Их близкие могут выступать против этого и настаивать, что дети принадлежат отцу.

В целом же, резюмирует Михальченко, отъем детей у матерей — часть домашнего насилия. Исследование этих случаев показывает, что 31 женщина из 45 опрошенных терпела побои супруга. Также нередки насильственные браки. Яркий пример — Аминат Махмудова, которую заставили выйти замуж за двоюродного дядю, обосновав это интересами семьи.

Однако предотвратить ситуацию отъема детей у матерей все же можно, уверена Михальченко. Например, по возможности не вписывать отца в свидетельство о рождении; несмотря на то, что зачастую этого мало, все же появляется шанс беспрепятственно уехать за рубеж. Необходимо также заранее подготовиться: собрать все нужное, ознакомиться с памятками для жертв домашнего насилия. Возможно, оставить вещи у подруги, чтобы оперативно скрыться, а также заранее найти адвоката.

К угрозам об отъеме детей стоит отнестись серьезно: изучить возможные варианты развития событий и одновременно попытаться обратиться к организациям, которые смогут помочь и проконсультировать. Это может быть проект «Кавказ без матери» или центр помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. Кроме того, можно ознакомиться с инструкцией о том, как действовать, когда угрожают отнять ребенка или уже его отняли.