Везёт тому, кто везёт

Эпоха девяностых годов ХХ века – частый вдохновитель современных российских писателей. Всем памятен роман Сергея Шаргунова "1993" об "октябрьском путче" и о взгляде на него простой московской семьи. Но книга Шаргунова вышла почти 10 лет назад, а литературный интерес к периоду 90-х не прекращается. Наша постоянная рубрика "Книжная лавка "Ревизора.ru" писала о двух книгах, сюжет которых не только дислоцирован в этом времени, но и порожден их стремительными переменами. Это романы Сании Шавалиевой "Желтый ценник" и Леонида Подольского "Инвестком" . И в той, и в другой истории описан "дикий" бизнес, а у Подольского – даже риэлтерские операции, так же, как у Гатина. В то же время напрямую сравнивать эти книги между собой невозможно: их идейное наполнение, концептуальное решение и художественное составление настолько разные, что поневоле напрашивается вывод: у каждого свои "лихие 90-е". Какие же они у Гатина?.. Главного героя Гатин представляет читателям с симпатией, но не без иронии: "Рома, двадцать четыре года, выпускник, а ныне аспирант экономического факультета МГУ, член сборной МГУ по боксу. Высокий, худой, жилистый. Много ест, однако не толстеет. К наукам имеет способность, но ленив. Отслужил в Советской Армии и больше не хочет. Не красавец, но и не дурён. Временами нагл и бесцеремонен, порой застенчив. Способен смущаться. Девушкам нравится. Что они в нём находят — неизвестно". Именно этот спортсмен, живущий в общаге МГУ, еще в советскую пору спекулировал разными украшающими жизнь вещичками импортного производства и потому был готов окунуться в бурный поток Большого Бизнеса, который принесла с собой смена политико-экономического курса. Одна из вводных сцен – встреча Ромы в университетской столовке с дальним знакомым с журфака, который просит его содействия в распространении партии японских видеокассет. После того, как ребята договариваются о деле, автор знакомит читателя с мыслями Ромы и заодно с этапами его биографии: "Ещё совсем недавно это являлось уголовным преступлением. А после первого курса Ромка чуть не сел за подобные делишки — пришлось отдать ментам всё заработанное и сходить в армию, чтобы о нём забыли. …А сейчас правоверный комсомолец, идеологически подкованный журналист кричит на всю столовую, что хочет по рублю за штуку буржуазных кассет". Фраза из "презентации" героя практически дословно совпадает с фразой из автобиографии Игоря Гатина: "Фарцевал. В 17 лет купил квартиру в кооперативном доме в Москве. Вскоре квартиру и все деньги пришлось отдать ментам и сходить в армию". Бросаются в глаза и другие совпадения романа и авторской справки: автор и его персонаж жили в общаге МГУ на Ленинских горах, торговали сперва машинами, затем недвижимостью, и "выросли" в статусе. Правда, в "Лихих 90-х" ничего не сказано о том, что Рому Романова потянуло на литературное творчество. Но Игорь Гатин признается в том, что к нему вдохновение пришло только в 50 лет, а Романову в этой книге исполняется дай Бог 35. В библиографии писателя значатся еще несколько книг, вышедших в издательстве АСТ: "Однажды в СССР" (2019), "Батарея, подъем!" (2020), "Перестройка" (2021), "Лихие 90-е" (2022). Похоже, книги Гатина следуют за этапами взросления его героя, практически являющегося "альтер эго" автора, и за "Лихими 90-ми" последует цикл романов о более "поздних" страницах жизни Ромы. Все, включая писательство, еще впереди!.. Не только совпадение содержания книги с биографией писателя навело меня на мысль об автофикшне. Можно и без биосправки узнать этот жанр по его неотъемлемым (наиболее часто встречающимся) признакам: строгая хронологическая последовательность изложения, отсутствие сюжета, вернее, пересказ того, что "сочиняет" сама жизнь, подробность в описании деловых деталей, а их в книге много, и слог, более публицистический, чем художественный. В тексте если не соседствуют, то чередуются такие разные по стилю пассажи, как: "Финансовый рынок лихорадило, в топе новостей находились сообщения о состоянии здоровья Ельцина — у того имелись проблемы с сердцем и алкоголем. И если в новостях сообщали, что президент "работает с документами", акции тут же падали — это означало, что глава государства либо в запое, либо прикован к больничной койке. Россия напоминала большой, вооружённый до зубов корабль, дрейфующий в океане по воле волн и ветра — капитанский мостик пустовал…" и "Женька заканчивает второй мед. Без пяти минут дипломированный уролог. Он уже привык, что все знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые мужики обращаются к нему с вопросами ниже пояса. Но с таким описанием проблемы и он сталкивается впервые" (а дальше забойный диалог про методику заражения триппером). Но все же "деловых" моментов и соответствующего языка больше. Это легко объяснить тематикой книги и тем, что в ней заменяет сюжет: становлением из вчерашнего фарцовщика полноценного игрока отечественного финансового рынка. "Игрока" не только в смысле биржи, хотя она тут есть, и механизму её деятельности посвящено много страниц. Пастернак некогда сказал: "Когда строку диктует чувство…" Гатину строку диктует не столько чувство, сколько объективные обстоятельства. Автофикшн по сути своей – жанр "проговаривания травмы". "Травму" не стоит понимать буквально как личную драму или непонимание с родителями. Беллетризованный рассказ о строительстве карьеры предпринимателя на фоне законодательной неразберихи и полного отсутствия идеологии – тоже автофикшн. Но довольно редкого свойства. Подобный опыт есть у немногих россиян, а остальным книга "Лихие 90-е" может быть интересна не меньше, чем повествование, допустим, об экзотическом путешествии. В какой-то мере так и было: "лихие 90-е" оказались "ездой в незнаемое" для подавляющего большинства наших сограждан. И любая книга об этом времени попадает в общий "культурный код" многих, переживших эпоху первоначального русского капитализма. Нетипичность жизненного пути Гатина сообщает его рассказу о 90-х оригинальный аспект. Большая часть литературных рефлексий на события того жестокого времени создана с позиций "маленького человека", вчера защищенного социальной системой самой справедливой в мире страны, а сегодня обездоленного, вынужденного выживать как может и ненавидящего тех, кто сотворил с его государством такое... Гатин пишет с точки зрения одного из этих самых "тех". На счету его героя незаконные финансовые операции, перепродажа жилья, участие в бандитских "стрелках" и "разборках", а ближе к концу начинается обогащение посредством операций, которые – хотя автор их добросовестно прорисовывает – способен понять далеко не каждый. Не могу судить, насколько точны у Гатина описания сделок с недвижимостью, валютой или игр с акциями. Мне важнее человеческий аспект его книги и то, что у писателя, высказывающегося от лица богатых, получивших в лихие 90-е новые возможности, порой прорывается откровение "Богатые тоже плачут". Это название мексиканского сериала, вроде бы первой "мыльной оперы", показанной в нашей стране – и оно стало мемом. Мне интересна психология героя, проходящего не только путь длиной в девять лет, но и мощную нравственную трансформацию. Психологизм в романе не на поверхности – но тем любопытнее подмечать такие детали. Игорь Гатин. Фото из личного архива автора Книга охватывает именно тот период, к которому прилипло наименование "лихие 90-е": время политического руководства Ельцина. Её временные рамки прописаны чётко: "Миновала неделя, как провалился путч ГКЧП" – "Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку…" Гатин полностью приводит речь Ельцина 31 декабря 1999 года. Колебаниями валютного курса на ее фоне и лихорадочными операциями Ромы и его партнёра Серёги на бирже, благодаря которым центральный герой "четверть миллиона долларов заработал", история заканчивается. На ее протяжении Роме много раз приходится морально перерождаться. В конце лета 1991 года он покорен открывающейся перспективой: "Он смотрел на пачки денег, разбросанные по столу, но думал совсем о другом. Неужели время страха прошло? …И рюкзак денег… — больше не преступление". В середине 90-х, когда Ельцин экономическую политику "отдал на откуп молодым технократам западной ориентации… которые проводили в жизнь, может, и необходимые, но очень резкие и чересчур болезненные реформы", Рома наблюдает обнищание народа, и его взгляд уже не столь лучезарен. "И Ромкино мировоззрение в очередной раз выкинуло кульбит — если в целомудренное советское время он шёл наперекор официальным… установкам про мир во всём мире, равенство и дружбу, занимаясь нелегальным бизнесом, рискуя и не раздумывая применяя силу и проламывая любую ситуацию, то теперь, когда это стало нормой и даже модно, у него внутри словно щёлкнул тумблер — подобная модель поведения перестала его привлекать. Интуитивно он начал поиски иного пути, просто-напросто брезгуя уподобляться наглым тупым быкам". И, хотя всякие соблазны красивой жизни его манят, как и прежде, он пытается совмещать личное обогащение с общественной пользой – например, хочет восстановить в глубинке предприятие по производству соков, но терпит поражение, потому что не все партнеры-инвесторы разделяют его благородную позицию. И, наконец, к финалу, после дефолта 1998 года, как ни парадоксально, герой, плотно впрягшийся в торговлю недвижимостью, чувствует возможность обновления: "Ежедневно общаясь с покупателями, Ромка чувствовал, как у людей с каждым месяцем прибывает денег — страна поразительно быстро восстанавливалась после тяжелейшего кризиса. Рынок самоочистился —слабые и неэффективные его покидали, на освободившемся месте тут же появлялись новые игроки, гибкие и шустрые. Можно было запить горькую и бесконечно сетовать на государство, которое всех кинуло, на власть, что клялась и божилась, но обманула, на обстоятельства и форс-мажор, а можно было возродиться…" Нет, новые экономические отношения – это не синекура, не способ почивать на лаврах, в них много подводных камней и сложностей (и Гатин перечисляет проблемы, с которыми сталкивается Рома, со своей фирменной дотошностью). Однако появляется главное: возможность вести крупный бизнес в легальной форме и не только стричь с него дивиденды, но и приносить выгоду другим людям. В одном месте Рома (и с ним автор) формулирует прямо: "Везёт тому, кто везёт". Это лейтмотив сочинения Гатина "Лихие 90-е".