На взлетной полосе: как детство влияет на успех во взрослой жизни

Вывод ученых в результате проведенного исследования таков: уровень успеха взрослого человека во многом зависит от того, с кем он общался в детстве.

На взлетной полосе: как детство влияет на успех во взрослой жизни
© Вечерняя Москва

Дети из малообеспеченных семей, которые дружат с богатыми сверстниками, во взрослой жизни зарабатывают больше, чем те, у кого таких друзей не было. К такому выводу пришли ученые из Гарварда, которые изучили жизнь 72 миллионов американцев и опубликовали результаты в Nature. Анализ биографий вывел даже коэффициент успешности — заработок у таких людей выше примерно на 20 процентов. Но важным оказалось не только качество связей, но и количество — для достижения этого показателя успешных друзей детства должно быть процентов 70. А все потому, что в нежном возрасте классовые барьеры не так довлеют над психикой, тогда как с годами задружиться с представителем другой социальной прослойки становится проблематично.

Вывод, который делают ученые, незатейлив: нужно больше смешанных школ; колледжам и вузам — размещать в комнатах студентов с разными доходами, а архитекторам — учитывать этот фактор при проектировании урбанистических пространств. В общем, даешь интеграцию на всех уровнях социального лифта!

Психологи с выводами согласились. Схема, говорят, и вправду рабочая, надо только смотреть, каким путем было добыто богатство:

— Детям из малообеспеченных семей действительно полезно общаться со сверстниками из семей, где деньги не просто достались от кого-то или получены с помощью хитрых схем, а заработаны правильным путем, — объясняет Ирина Бенетт, психолог и бизнес-консультант со степенью МВА, специалист по личностному росту и самореализации. — Почему это важно? Успех в бизнесе — это алгоритм мышления, особое видение мира. И бедность на самом деле — это тоже следствие мышления. Богатый человек видит возможности, ищет их и использует, не боится неудач, ориентирован на успех.

Человек с мышлением бедняка делает все наоборот, и даже если ему дать возможность, он, скорее всего, ее не использует, так как не верит в успех, «ведь все в этом мире уже поделено». И его ребенок не видит других алгоритмов действия, он не может думать по-другому. А в семье своих более состоятельных сверстников он видит другие схемы мышления, другие убеждения. И таким образом расширяет свою картину мира, понимая, что можно выстроить жизнь иначе. Понятно, что детям, которые растут в состоятельной семье, тоже есть что намотать на будущий ус:

Воспитанию не поможет: как телесные наказания влияют на ребенка и его взрослую жизнь

— Такие дети, скорее всего, видели, что у родителей были периоды неуспеха, но они с ними справились, — говорит Ирина. — Вот взять, например, Трампа. У него же был просто фантастически кошмарный период, когда он был банкротом с гигантскими долгами. Он писал в своей книге, как шел по улице, увидел бомжа и подумал, что даже тот богаче его, ведь у него нет таких долгов. И когда ребенок видит и знает семейную историю, что вот у папы сначала получилось, потом не получилось, потом опять был успех, потом — огромный провал, потом он старался, все выдержал и одержал победу, он понимает, что неудачи — это нормально. Просто ты ищешь возможности, упорно работаешь, не сдаешься, все просчитываешь и в итоге побеждаешь.

Хорошо, с этим разобрались. Но зачем ребенку из богатой семьи общаться с малообеспеченным? Тоже ведь может перенять модель поведения. Не этого ли в числе прочего боятся состоятельные родители, суеверно пресекая подобного рода общение?

— Ну, например, ребенок из бедной семьи может быть потрясающе умным, — рассуждает Ирина. — Он может быть интересным собеседником, прекрасным другом. Дети могут отлично дополнять друг друга, им может быть классно и весело вместе, то есть они могут совпасть по энергетике, целям, интересам и так далее. Жизнь ведь не ограничивается одними финансами, и лишать своего ребенка счастья подобного общения как минимум недальновидно. Вот только счастье это надо еще поискать. Ведь точек пересечения у двух социальных миров — мизер, если вообще есть.

Учиться ребенок из богатой семьи будет, скорее всего, в каком-нибудь закрытом колледже, если вообще не за границей, жить — в элитном поселке с вохрой, овчарками и спецпропусками. Играть — на огороженных и запертых на замок детских площадках. Ходить по улицам и то придется под охраной… Проще твеновскому принцу с нищим повстречаться, чем иному бизнес-дитятке затусить с ребенком из народа.

— Да, с точками пересечения действительно проблема, — соглашается психолог. — Но есть кружки, есть спортивные секции, репетиторы, занятия при институтах и музеях… Да, часто это платная история, но для талантливых детей вход во многие двери становится бесплатным. Например, в Новой Москве есть школа-пансион «Летово», учеба в которой стоит довольно дорого, но одаренных детей туда берут совершенно бесплатно, причем со всей страны. И тут мы подходим к еще одной ключевой теме — о том, что детьми надо заниматься. Знаю девушку, которая сначала отдала ребенка в очень хорошую школу, которую семья на самом деле не могла себе позволить, а потом начала думать, как на это заработать. Сосредоточилась и создала свой бизнес. Потому что был четкий приоритет — дать ребенку как можно лучший старт. Есть масса отличных бесплатных школ, куда очень сложно поступить. Но если вкладывать с детства силы в образование ребенка, все возможно.

И даже если в радиусе 100 километров найти состоятельного друга так же сложно, как пресловутую иголку в стогу сена, выход всегда найдется, абсолютно уверена наша эксперт:

— Ничто не мешает накупить мотивирующих книг, пересмотреть массу классных фильмов и усвоить эти алгоритмы. Вот выше мы говорили о Трампе. Я никогда с ним не общалась, но у меня есть все его книги. А Черчилль? С ним уже невозможно общаться, но есть его книги, есть биографии. И читая эти книги, смотря грамотные фильмы автобиографические, мы прекрасно подпитываемся мотивацией. Можно и детям все это подкидывать потихоньку. Кстати, в детстве мы даже усваиваем алгоритмы любимых героев из фильмов и мультиков.

Если вспомнить, что чаще всего мы пересматривали, в какие моменты у нас появлялись мурашки восторга, можно понять, с кем из героев мы, скорее всего, себя ассоциируем, чьи черты есть в нас. Например, коуч Марина Мелия спрашивала в свое время Мавроди (Сергей Мавроди — предприниматель, организатор финансовых пирамид МММ, МММ-2011. — «ВМ») о любимом детском персонаже. И знаете, кто им оказался? Правильно, кот Базилио из сказки о Буратино. А самым любимым моментом в книжке был эпизод, где они с Лисой Алисой уговаривают его закопать деньги в Стране дураков. Но по этой логике получается, что практически всю русскую классику нужно отправить на свалку истории. Потому что она по большей части скорее про «бедность не порок», а не про вот это вот все…

— Во-первых, никто ведь не говорит о зацикливании на материальном. Нужно создать себе такую жизнь, чтобы в ней было все: и деньги, и отношения, и правильный отдых, и окружение, и красота, и саморазвитие. А во-вторых, в нашей классике действительно слишком много восхваляются страдания. Мы должны понимать, что, если у нас есть сейчас страдания, мы пройдем этот период и, вполне возможно, очистимся, но не нужно создавать себе жизнь, полную страданий. Потому что даже в Библии говорится о том, что нужно радоваться, а Бог есть любовь. Понятно, что, если автор опишет нормальные отношения, это никому не будет особо интересно.

«Сила, направленная на изменение»: чем полезна злость

Поэтому у нас и воспеваются нездоровые, абъюзивные отношения, созависимость, а дети, впитывая все это со школьной скамьи, начинают думать, что, наверное, так и надо. Вот мне, как психологу, очень не нравится «Преступление и наказание» в школьной программе. Потому что все эти терзания Раскольникова — как он развивает свой грех, как он убеждает себя, к чему это приводит… Проживая их вместе с героем, погружаясь в эту кошмарную депрессию убийства, мы активируем у себя те же нейронные связи. А надо, чтобы ребенок понимал, что нельзя размышлять над тем, можно убивать или нет. Надо просто знать, что убивать нельзя. Ведь какая фраза появляется в мозгу практически у каждого из нас при упоминании этого произведения? Правильно, «тварь ли я дрожащая или право имею». Право убивать. Понимаете, куда нас это уводит? И я совсем не уверена, что у людей, сидящих за убийство, не сработал когда-то этот школьный триггер. Душеполезна ли подобная литература для детской психики? Не уверена. Я бы вообще людей, которые пришли к очень плохим результатам, как учителей жизни не воспевала.

Воспевать, а значит, и оставлять в школьной программе, по мнению Ирины, надо совсем другое:

— Воспевать надо героев, которые проходят трудности, не вредя другим. Создавая что-то хорошее, становятся успешными и счастливыми. Но вот что-то не приходит на ум ничего из нашей классики. Разве что «Как закалялась сталь». Или «Два капитана». Вообще, у нас и в литературе, и в кинематографе наблюдается чудовищный дефицит хеппи-эндов. И это неправильно. Потому что человек не будет двигаться вперед, если он не будет точно знать, что его ждет успех. Он не пойдет. Есть такое понятие в психологии — выученная беспомощность. Это когда ты понимаешь, что, что бы ты ни делал, результата не будет. И в России с этим просто беда. То есть у нас огромное количество очень умных, потрясающих, чудесных людей, но они не двигаются вперед, потому что с детства усвоили, что хеппи-энда не бывает. А чего рыпаться, если безысходность и результата все равно не достичь? Поэтому не смотрите депрессивные фильмы, лучше читайте и смотрите про сильных людей, это во много раз полезнее и для психики, и для самоощущения.

ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ

Патологоанатомы утверждают: тела бедных и богатых людей полны ядов. Только у первых это — свинец, кадмий и различные виды пластмасс из-за плохого питания, сигаретного дыма, отсутствия спорта и т.д. А у вторых — преимущественно ртуть, мышьяк и бензофенол-3, которые накапливаются в организме из-за высокого уровня потребления моллюсков и морепродуктов, а также злоупотребления солнцезащитными кремами.

ФАКТ

85 богатейших людей мира владеют таким же количеством денег, что и все бедные люди планеты — 1,7 триллиона долларов.