Подростковый возраст — часто самая сложная "зона турбулентности", самый выраженный и яркий в жизни человека кризис. В это время трудно всем: и ему самому, и его родителям, и учителям. Влияние и авторитет взрослых ослабевают, порой детско-родительские отношения становятся натянутыми и даже враждебными. В результате ребенок все больше отдаляется и замыкается в себе, а родители негодуют из-за поведения подростка и одновременно тревожатся, не знают, как подступиться к сыну или дочери. Почему так происходит, куда уходят любовь и доверие, как не потерять связь с ребенком и помочь, если ему плохо, как понять, что с ребенком что-то не так?
Цунами эмоций
Родители детей-подростков чаще всего жалуются на их несговорчивость, вредность, склонность к противоречиям, скандальность, демонстративное поведение и списывают это на пубертат.
Психолог, кандидат психологических наук, доцент Московского городского педагогического университета Лариса Овчаренко считает, что дело не только в гормональных "качелях" и половом созревании ребенка: со многими переживаниями и проблемами он сталкивается впервые и еще просто не умеет с ними справляться.
"У подростка очень много эмоций — он входит во взрослость, хочет сместить родителя с пьедестала и показать, что он уже вырос, отсюда противоречие: когда очень нужна помощь взрослых, он не может обратиться, не хочет казаться маленьким и слабым. Либо ему кажется, что родители не помогут, не услышат, не поймут. Это противоречие часто ложится в основу того, что ребенок не находит выхода в проблемной ситуации".
Причинами сверхсильных переживаний в подростковом возрасте могут стать несчастная любовь, отвержение сверстниками, травля в классе, очень строгое и требовательное отношение семьи, непонимание и постоянная критика родителей. Они в это время чаще сосредоточены на успеваемости ребенка, предстоящих экзаменах, поступлении в вуз, а не на психическом состоянии, и могут игнорировать или не воспринимать всерьез детские проблемы.
"Нельзя обесценивать переживания ребенка, многие взрослые искренне хотят успокоить его, но при этом говорят: "Ой, подумаешь, мальчик бросил, да сколько у тебя таких будет!" или "Не страдай ерундой, займись лучше делом". А для нее это катастрофа всей ее жизни, — говорит Лариса Овчаренко. — Важно объяснить, что грустить из-за любви нормально. Сказать: "Ты можешь переживать, плакать, злиться, эти эмоции понятны и нормальны, но все обязательно наладится, я с тобой, буду тебя поддерживать, защищать, если тебя обидят, искать выход". Не надо упрекать подростка за кислое лицо и заставлять улыбаться, не огорчать родителей. Куда он пойдет со своей грустью, если дома его не поддержат? Явно не туда, куда хотелось бы родителям".
Причина изменений в настроении ребенка может быть связана не только с внешними факторами, но и с дебютом психических расстройств, которые начинают ярко проявляться именно в подростковом возрасте.
"Депрессия может быть симптомом различных заболеваний, — говорит детский психиатр Артем Новиков. — Поэтому списывать длительное подавленное настроение на хандру или усталость нельзя. При этом ориентироваться нужно не на возраст ребенка, а на его состояние. Если ему семь, а не 13, но он уже больше недели ведет себя странно, несвойственным для себя образом, нужно быть очень внимательными".
Климат в семье
В любой проблемной ситуации, по мнению психиатра, начать лучше с честного разговора с ребенком. Не стоит настойчиво допытываться, требовать от него признаний. Достаточно сказать: "Я боюсь тебя потерять", "Мне кажется, что с тобой что-то происходит, не могу понять что, но я хочу помочь". "Я вижу, что тебе плохо, давай сходим к врачу". Можно объяснить, что мы идем к врачу, если сломали ногу, а тут та же ситуация, только болит не нога, плохо по-другому. Психологи и психиатры учатся, а потом работают именно для того, чтобы пациенту стало легче.
Впрочем, специалисты отмечают, что дети нормально реагируют на подобные предложения и чаще всего соглашаются на посещение психолога.
"Дети с большей охотой идут к психологу, чем взрослые, у них сейчас выше психологическая культура, — рассказывает Лариса Овчаренко. — Если никак не получается, ребенок отказывается, то на терапию нужно идти родителям. Да и если соглашается — тоже. Родителям надо начинать с себя, пересмотреть атмосферу в семье, потому что ребенок зеркалит поведение и отношение взрослых дома. Если ему не на кого опереться в проблемной ситуации, рисков будет больше".
Артем Новиков отмечает, что сами по себе походы ребенка к психологу с раннего возраста не предотвращают проблем в подростковом возрасте.
"Если мы говорим о детях до 10–11 лет, то 95% работы психиатра — это обучение правильному поведению родителей. Мы учим их, как реагировать на поведение ребенка, как регулировать его. Водить проблемного ребенка к психологу и надеяться, что этого будет достаточно для исправления ситуации, — некая попытка перевалить ответственность на врача. Это всегда должна быть работа с семьей".
Лариса Овчаренко и Артем Новиков рассказывают, что дети демонстрируют суицидальное поведение гораздо реже в семьях, где с родителями выстроены теплые доверительные отношения.
"Хорошие отношения с ребенком — это, по сути, та соломка, которую мы можем подложить при вхождении в этот сложный период жизни, — говорит Лариса Овчаренко. — Под хорошими отношениями подразумеваются не те, когда ребенок слушается, не перечит взрослым, хорошо учится и не доставляет проблем, а когда он доверяет родителям, знает, что в сложной ситуации его не будут высмеивать, игнорировать, обесценивать, что, если он придет со своей бедой, его выслушают и постараются понять. Родитель говорит ему всем своим поведением: "Я здесь, рядом, за стеночкой. Я всегда приду к тебе на помощь, я за тебя".
Артем Новиков подчеркивает, что в ежедневном общении важно не просто задавать ребенку вопросы о том, как у него дела, а уметь его слушать, сопереживать, чувствовать его настроение.
"Важно, насколько теплые у вас отношения. Иногда можно не задавать вопросов, но понять, что настроение у ребенка не очень. Давайте детям высказываться с раннего возраста, потому что дети готовы много о себе рассказывать. Надо просто слушать — они, видя заинтересованность родителей, расскажут и про сад, и про школу, и про Хаги Ваги, и про то, что их радует или беспокоит".
Распознать опасность
Существует расхожее мнение, что экспрессивный человек — будь то взрослый или ребенок — гораздо более предсказуем, чем тихий и замкнутый.
"Действительно, если ребенок эмоциональный, то мы быстрее заметим по его поведению, что что-то не так. Но это не значит, что он не сможет решиться на суицид. Потому внимательными нужно быть к любому ребенку: и гиперактивному, и тихому", — говорит Артем Новиков.
Часто родственники погибших подростков, вспоминая их последние дни и часы, говорят, что не замечали ничего особенного в их поведении. Но на самом деле, считает Лариса Овчаренко, ребенок всегда подает знаки, просто взрослые их не распознают.
"Ребенок может сделать вдруг то, о чем вы давно его просили, или раздаривать свои вещи, которые ему всегда были дороги. Просить прощения, завершать начатые дела. Или рассказывать про подружку, которая страдает, например, из-за несчастной любви и не хочет жить. Очень тревожный знак — когда ребенок стал много спать, потерял интерес к занятиям, которые всегда ему нравились, стал апатичным, подавленным, замкнутым, перестал общаться с родными и друзьями. Чуткий родитель даже на уровне эмоционального обмена ощутит эти изменения".
Обязательно должны насторожить расстройства сна и аппетита — когда ребенок перестает есть или ест слишком много, его пренебрежительное отношение к внешнему виду и гигиене, нарушение внимания, чрезмерная рассеянность, которых раньше не было.
В зоне риска — дети из неблагополучных семей или семей, в которых постоянны конфликты между родителями, в том числе во время их развода; перфекционисты, привыкшие везде быть первыми, а также дети, пережившие утрату — смерть близкого родственника, друга. Риск суицида резко возрастает у подростков, переживших физическое и сексуальное насилие, унижение, страдающих от травли в школе, принимающих наркотики.
В состоянии острого стресса дети могут воспринимать смерть как избавление от душевной боли. Но в отличие от взрослых они не до конца осознают ее необратимость.
"Подростки склонны романтизировать смерть, — объясняет Лариса Овчаренко. — Этому способствуют некоторые произведения художественной литературы, искусства, фильмы, в итоге дети, с одной стороны, хотят избавиться от боли, с другой стороны — это для них некий эксперимент, от которого захватывает дух. По статистике, до 95% суицидентов хотят, чтобы их спасли. Это такой способ достучаться до окружающих, привлечь внимание, найти выход. У подростка нет механизмов, которые позволяют ему взять себя в руки, он только-только научается это делать. Потому так важно, чтобы рядом был взрослый, который поможет пережить этот сложный период. Родители, дедушка или бабушка, учитель, школьный психолог, тренер".
Еще один тревожный знак — аутоагрессия, или селфхарм. Ребенок, демонстрирующий самоповреждающее поведение, не имеет цели уйти из жизни, но подобные действия — маркер его внутренних проблем.
"Таким образом ребенок выражает, что ему плохо. Ему настолько больно внутри, что он пытается сместить внимание с внутренней боли на физическую и получить какое-то успокоение, — объясняет Лариса Овчаренко. — Не стоит недооценивать опасность такого состояния, поэтому, не откладывая, обращайтесь к врачу, чтобы помочь ребенку".
Ребенок должен обязательно наблюдаться у психиатра, проходить психотерапию и, возможно, принимать лекарственную терапию, если у него уже была попытка суицида. По мнению Артема Новикова, предыдущая суицидальная попытка — один из самых опасных и весомых факторов риска не только в детстве, но и в течение всей жизни человека.
Взрослый разговор
Говорить с детьми о смерти во многих российских семьях не принято: обычно ребенку объясняют, что это такое, когда он приходит с вопросами в 5–6 лет, при этом используют понятные малышам образы: "улетел на небо", "смотрит теперь на нас сверху с облака". В атеистических семьях объяснение может быть более натуралистичным: "человек перестает жить", "как бы засыпает и больше не просыпается". Но по мере взросления ребенка к обсуждению родители возвращаются редко. Стоит ли специально поднимать тему суицида, опасных групп в интернете? Можно, но с крайней осторожностью и тактом, считает Артем Новиков.
"Просто так, без повода, в лоб заявлять ребенку, что вы хотите поговорить об этом, не стоит. Но если, например, вы услышите о таком случае в новостях, ребенок прочитает в книге или сам расскажет, что с кем-то это случилось, можно аккуратно задать вопросы: "Бывало ли, что ты хотел умереть? Чтобы ты думал об этом долго — несколько дней, недель подряд? Что ты думаешь о таком поступке? Как думаешь, какие иные выходы можно найти, как справиться с проблемами?", "Если тебе будет трудно и плохо, где ты будешь искать помощь?" Откровенность разговора зависит от уровня контакта с ребенком, от его состояния. Такие вопросы допустимы, но, если вы чувствуете, что ребенок находится в депрессии или интересуется подобными темами, лучше скорее обратиться к помогающим специалистам".
Лариса Овчаренко подчеркивает, что в таких разговорах взрослый должен говорить прежде всего о ценности жизни, о ценности ребенка для всей семьи, о любви к нему, о том, что любую проблему можно решить вместе.
"Можно подложить ребенку какую-то литературу с рекомендациями психолога, заранее рассказать, что, если у него будет сложная ситуация, но он не захочет говорить с родителями, есть телефон доверия, есть номер хорошего психолога. Объяснить, что, если мы не можем справиться с переживаниями, нет ничего стыдного в том, чтобы обратиться за помощью".
Одним из эффективных методов профилактики суицидального поведения и депрессии у подростков Лариса Овчаренко считает привлечение их к волонтерской работе. Это может быть экоактивизм — участие в экоотрядах, которые очищают от мусора берега рек, водохранилищ, высаживают деревья, либо помощь в уходе за брошенными животными в приютах.
"Детей постарше можно отпускать волонтерить в хосписы, в том числе и детские. Это не значит, что там их попросят менять подгузники больным, это могут быть совершенно не связанные с уходом задачи — собрать листву на территории, помочь с уборкой, а может быть — разнести сладости по комнатам или погулять с ребенком в коляске, почитать ему книжку. Подростки тогда не только чувствуют свою пользу, их фокус чуть смещается с собственных переживаний на других людей, которым нужна помощь. А еще они видят и ощущают, как ценна человеческая жизнь — каждый ее день".
Карина Салтыкова