Александр Игнашов: «драматургу мало быть мечтателем»
Пьеса «Особые люди» была написана самарским драматургом Александром Игнашовым в 2014 году на основе документального материала – записей интервью с родителями детей-аутистов, их дневниковых записей, бесед с врачами-психологами, психиатрами. Пьеса рассказывает о тех, кто столкнулся с большим жизненным испытанием. Это первая попытка в отечественном театре призвать общество понять «особых людей», отнестись к ним с заботой и уважением.
Первая постановка спектакля по пьесе «Особые люди» состоялась в Москве в декабре 2014 года в Театральном центре «ТОМ Голомазова» (режиссёр – Артемий Николаев, художник – Ольга Фёдорова). В марте 2016 года Московский театр на Малой Бронной открыл премьерой «Особых людей» Малую сцену.
Главный режиссер театра, заслуженный деятель искусств России Сергей Голомазов говорил о том, что, по его мнению, пьеса не про детей-аутистов, и не про их героев-родителей: «Эта пьеса про нашу страну аутистов, про нас – моральных аутистов. Это разговор о нравственном аутизме общества. Эта пьеса – социальный акт, направленный против нравственной глухоты и равнодушия нашего общества».
Позже спектакль по пьесе «Особые люди» был поставлен в Уссурийске, в драматическом театре Восточного военного округа (режиссер – Алексей Похресный) и в Липецком драматическом театре на Соколе (режиссер – Геннадий Балабаев). Как драматургу удалось добиться такой идентификации зрителя и читателя с героями пьесы, в этом корреспондент ИА «Уральский меридиан» попыталась разобраться в беседе с Александром Игнашовым.
Труппа театра на Малой Бронной. Александр Игнашов в первом ряду – первый слева. Фото: из архива Александра Игнашова
Корр: – Почему вы назвали пьесу «Особые люди»? Почему именно «особые»?
А.И.: – К моей жизни тема аутизма не имеет никакого отношения. В 2014 году с пьесой «Стояние Зои» я участвовал в семинаре Союза театральных деятелей «Авторская сцена», жил в одном гостиничном номере с режиссером и актером театра на Малой Бронной Артемием Николаевым. Он рассказал мне о том, что у ребенка одного из их артистов в три-четыре года выявили аутизм, и в семье все пошло кувырком. А так как в театре был очень дружный коллектив, в него эта история срикошетила. Что такое аутизм? Это – РАС, расстройство аутистического спектра. Вариантов таких расстройств больше сотни. В нашей стране этим людям ставят диагноз «шизофрения». Не помню, как мне пришел в голову этот термин «особые люди». В какой-то момент понял, что они, действительно, особые. Мы все, по большому счету, особые. Для меня эта пьеса все-таки не о детях, а о взрослых, о проблеме выбора, как жить и ради чего. Каждый из нас живет в своей системе координат, мы зачастую не чувствуем чужую боль.
Корр: – В Екатеринбурге спектакль Московского театра на Малой Бронной «Особые люди» стал катализатором создания Ассоциации «Особые люди», занимающейся поддержкой детей и взрослых с ментальной и другими формами инвалидности, членов их семей. Все средства, собранные от показа спектакля в Москве и в других городах, перечислялись в Центр лечебной педагогики или местным аутистским общественным организациям. Спектакль в постановке Сергея Голомазова стал лауреатом престижной премии «Звезда театрала – 2016» в номинации «Лучший социальный проект в театрах России». Сколько времени вы потратили на сбор информации, когда начинали работать над пьесой?
А.И.: – Примерно с июня по октябрь. Помогли в сборе документального материала авторы идеи будущего спектакля Артемий Николаев, Катя Дубакина. Я общался с родителями детей-аутистов. Психологически было нелегко. Среди родителей не было ни одного загруженного, подавленного, раздавленного. Меня поразило, что они не страдают, что они счастливы, по-настоящему любят детей, изменивших их жизнь. Родителей беспокоило, что будет с ребенком, когда их не станет.
Корр: – Когда вы изучали документальный материал, творчески его перерабатывали, ощущали себя больше журналистом или драматургом?
А.И.: – Я бы поостерегся проводить эту грань – вот тут я журналист, а там писатель. Вы же помните, Лев Толстой когда-то сказал: «Анна Каренина – это я». В основе его романа тоже лежала подлинная история. Многие писатели брали сюжеты из газет, с заседаний судов. Что касается меня, когда пишу пьесу, я всегда консультируюсь со специалистами, в данном случае – с психологами, психиатрами. Я стараюсь за документом и фактом увидеть человека, судьбу. Один известный психолог сказал: «Миром правят три категории: чудо, тайна и авторитет». Мы все в той или иной мере верим в чудо, мы все в той или иной мере сталкиваемся с авторитетом, и каждый понимает, что есть тайна, нечто неизвестное, неизведанное. В России отменяли крепостное право, а Лондоне начали строить метрополитен. Почувствуйте разницу в экономическом развитии. Есть разница в менталитете людей, живущих в разных странах, но природа чувств, эмоций, страстей все же едина.
Корр: – Едва ли не каждая вторая ваша пьеса имеет документальную основу. Вам, как драматургу, мало быть мечтателем?
А.И.: – Любая жизнь – это события, факты, документальная основа. В театре играют не текст, а то, что за текстом. Важны образы. Меня влечет к притчевости. Но в пьесах, имеющих документальную основу, я стараюсь быть исторически достоверным. Это относится к пьесам «Нюрнберг. Скамья подсудимых», «Татищев. Сказание о звере мамонте», «Напутственные таинства», «Крапива», «Страсти по самозванцу». В «Стоянии Зои» образ героини раздвоен на Зойку и Зою – они встречаются после смерти. Девушка застыла с иконой в руках. Но ее имя означает жизнь. Может ли жизнь застыть, окаменеть? Жизнь и любовь застыть не могут, они вечны. Они и после смерти есть.
Все новости культуры регионов Уральского федерального округа можно узнать в рубрике ИА «Уральский меридиан».