У пятнадцатилетнего Егора Вязова из города Арзамаса Нижегородской области тяжелое искривление позвоночника. За последний год мальчик заметно вырос, и сколиоз достиг уже 4-й, самой тяжелой степени. Егор страдает от постоянной боли, особенно сильно ноют шея и поясница. Скрывать и терпеть боль с каждым днем становится все труднее, а дышать тяжелее — грудная клетка постепенно сдавливается. На недавнем обследовании хирург сказал, что операция нужна незамедлительно, пока не случилось большой беды. Позвоночник выпрямят и зафиксируют специальной металлоконструкцией стоимостью без малого миллион рублей. У родителей Егора таких денег нет.

Егор никогда не жаловался. Никогда и никому.

— С раннего детства таким был: если упадет или ударится, придет домой, смажет зеленкой, перетянет бинтом, чтобы кровь не капала, и дальше идет играть, — вспоминает его мама Инна. На вопрос «что случилось?» сын всегда отвечал: «А, ерунда, оцарапался». Этим летом Егор еще мог хорохориться, терпеть и маскировать свою боль за улыбкой, а искривленную спину — под свободной одеждой.

— Лето я провел в деревне, — рассказывает Егор. — Раньше здесь жила моя бабушка. Когда у нее случился инсульт, она отказалась переезжать к нам в Арзамас. Мы с мамой приезжали за ней ухаживать: поднимали на кровати, кормили с ложечки. Мне некогда было думать о своем здоровье. А потом бабушки не стало…

Искривление позвоночника Инна впервые заметила в феврале прошлого года:

— Сын тогда сильно похудел, все косточки и позвоночник выступали наружу. И при этом вымахал на 15 сантиметров. Я увидела, что левое плечо у него выше правого, а позвонки торчат не прямо, а как-то сикось-накось. Потрогала спину, спрашиваю: «Не болит?» А он рассмеялся. Еле уговорила пойти к врачу.

Ортопед в местной поликлинике сразу заподозрил сколиоз и отправил на рентген. Сделать снимок на старом оборудовании получилось только со второго раза. С ним Егор с мамой поехали в Нижний Новгород, в Приволжский исследовательский медицинский университет. Там мальчику диагностировали грудопоясничный сколиоз 2-3-й степени.

— Интересный случай, — заметил травматолог. — Двойная дуга: на шее в одну сторону, на поясе в другую. Будешь носить корсет два часа в день. Делать массаж и упражнения.

Корсет сдавливал грудь и затруднял дыхание. Егор, как обычно, все терпел молча, но результата не было: искривление не уменьшалось ни на миллиметр.

— Мам, ну что ты волнуешься? — успокаивал Егор. — Мне гораздо лучше, я могу выпрямить спину и не сутулиться. А корсет мне только мешает.

Чтобы не расстраивать маму, он выполнял специальные упражнения, занялся бегом.

— В феврале прошлого года я заболел и попал в нижегородскую больницу, — рассказывает Егор. — Две недели пролежал в кровати. А когда встал, ужасно болели шея и поясница. Я не хотел никого огорчать, надеялся, что скоро пройдет, решил, что буду еще больше заниматься спортом и укреплять мышцы.

Мама Егора — медик, работала на станции переливания крови и, как сын ни старался держать спину ровно, видела, что сколиоз прогрессирует. Линия плеч и костей таза заваливалась все больше и больше, Егор начал прихрамывать.

— У нас в семье много медиков, — говорит Инна. — Племянник — хирург, живет в Москве. Он записал Егора на консультацию в Национальный медицинский исследовательский центр (НМИЦ) травматологии и ортопедии к доктору Сергею Колесову.

Попасть в московскую клинику удалось лишь в феврале этого года. Егора обследовали, диагностировали сколиоз 4-й, самой тяжелой степени и сказали, что исправить деформацию поможет только операция с установлением специальной металлической конструкции, которая позволит выпрямить позвоночник и зафиксировать его в правильном положении.

— Только не затягивайте, — предупредил врач. — Дальнейшая деформация может привести к сердечной недостаточности.

В Нижнем Новгороде такие операции не делали, а в московском НМИЦ была огромная очередь на проведение операций по госквоте.

— Не могу сдержать слез, видя, как сын мучается, — говорит, с трудом сдерживая слезы, Инна. — Он не жалуется, но после школы приходит и сразу ложится. Очень устает. На улицу выходит редко. Я вижу, что ему больно.

Наконец прооперировать Егора взялись хирурги Детской городской клинической больницы святого Владимира. Сейчас есть возможность провести операцию по ОМС. Но дорогую металлоконструкцию нужно будет оплачивать самостоятельно.

— Мы живем на пенсию: мамину, папину и мою, — рассказывает Егор. — С весны прошлого года я тоже получаю пенсию по инвалидности — 14 тысяч рублей. А конструкция почти миллион стоит. Я смогу накопить на нее только через шесть лет.

А пока на свою пенсию Егор купил в спортивном магазине гантели и нехитрые приспособления для тренировок, чтобы дотянуть до операции без потерь.

— Может, зря терпел, — досадует Егор. — Мне как-то стыдно было жаловаться. Давно бы уже сделали операцию, ходил бы уже здоровый.

В следующем году Егор мечтает поступить в педагогический колледж и вернуться после учебы в свою школу — преподавать историю.

— Вопрос только в том, приду я в свою школу в виде страшного Ричарда III, страдавшего сколиозом, или зайду в класс, как Петр I. Правда, до него мне еще надо дорасти 15 сантиметров, — прикидывает Егор.

Стоимость необходимой металлоконструкции — 931 765 рублей.

Дорогие друзья! Если вы решите помочь Егору Вязову, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.

ПОМОЧЬ ЕГОРУ

О РУСФОНДЕ

Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года для помощи авторам отчаянных писем в «Ъ». Проверив письма, мы размещаем их в «Ъ», на сайтах rusfond.ru, kommersant.ru, в эфире телеканала «Россия 1» и радио «Вера», в социальных сетях, а также в 156 печатных, телевизионных и интернет-СМИ. Возможны переводы с банковских карт, электронной наличностью и SMS-сообщением, в том числе из-за рубежа (подробности на rusfond.ru). Мы просто помогаем вам помогать.

Всего собрано свыше 18,455 миллиарда рублей. В 2022 году (на 15 декабря) собрано 393 101 309 рублей, помощь получил 1251 ребенок.

Русфонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник» за 2000 год, входит в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг. В декабре 2021 года Русфонд получил грант на развитие Национального регистра доноров костного мозга (НРДКМ) в конкурсе «Москва — добрый город». Президент Русфонда Лев Амбиндер — лауреат Государственной премии РФ.

Адрес фонда: 125315, г. Москва, а/я 110;rusfond.ru; e-mail: rusfond@rusfond.ru

Приложения для айфона и андроида rusfond.ru/app

Телефон: 8-800-250-75-25 (звонок по России бесплатный), 8 (495) 926-35-63 с 10:00 до 20:00.