Детский офтальмолог Регина Зарипова: “Местные дети постоянно играют в войнушки”

Офтальмолог Челябинской областной детской клинической больницы Регина Зарипова в составе большой бригады врачей-педиатров ездила в ДНР, где в течение месяца проводила осмотры школьников и малышей из детских садов. Говорит, что дети замечательные и целыми днями играют в «войнушку», а на приёмах иногда рассказывают такие вещи, которые взрослым даже тяжело слышать, а дети их не просто слышали, а пережили. «Хорошим новостям» Регина рассказала о радостях и страхах донбасских детей.Вы очень смелый специалист — отправиться в такую командировку! Когда ехали туда, о чем больше всего переживали?— Больше всего, конечно, мы боялись, что в нас может попасть ракета. Но, слава Богу, ПВО работают, поэтому не покидала уверенность, что все будет хорошо. Тем более, у нас сложилась такая замечательная бригада.Что сразу бросилось в глаза, когда вы оказались на месте? — Мы были в городе Амвросиевка. Это рядом с Донецком, там несколько километров буквально. Когда человек переезжает за «ленточку» [административную границу ДНР прим. ред.] все меняется. Все кажется серым. Очень много военных, бронетехники, по всему городу. В военном госпитале множество раненых: кто без ног, кто без рук.Вы впервые с таким сталкивались? — Да, впервые, эмоционально очень тяжело.Коллеги, наверное, помогали, подбадривали?С нами ездила психолог, поэтому она нас очень сильно поддерживала. После первого «прилета», когда мы прятались в бомбоубежище, она проводила для нас терапию. Сильно испугались, когда начало «прилетать»?— Мы сидели, отдыхали, слышим взрывы. К нам прибегают местные сотрудники и говорят, что нужно срочно бежать в бомбоубежище. Ну и вот. Мы открываем окна, бежим вниз, в подвал. Было страшно. Или еще один «прилет». Ночью, естественно, мы все спали. В час ночи начались взрывы. Мы проснулись, у всех ноги трясутся, бежим вниз кто в чем: в одеяле, босиком. Тоже посидели немного и обратно поднялись. Естественно, уснуть уже почти никто не смог.А вам какой-то инструктаж по технике безопасности проводили?— Да, нам объяснили. Во-первых, не нужно создавать панику, спокойненько выбегаем. Никого не ждем, каждый бережет себя. Ну мы все равно друг другу помогали, конечно. Еще говорили, чтобы на контакт особо с людьми не выходили, не доверяли им. Нас учили, что нельзя брать пирожки у людей, другие продукты питания, потому что военных частенько травили. А что входило в ваши обязанности по работе? — Ну вообще мы ездили на профосмотры детей, начинали осмотр в садиках, в школах. С собой нам выдали офтальмоскоп, ну мне как окулисту. Я проверяла зрение, смотрела по офтальмоскопу косоглазие. Если выявляла какую-то патологию, отправляла на осмотр либо в Донецк, либо в Ростов-на-Дону. Но так как в Донецке, можно сказать, «прилеты» каждый день, многие туда не едут, и мы отправляли в Ростов самых тяжелых и в Челябинск отправляли тоже. Работали с утра до вечера. И в выходной день, я выходила и смотрела деток, выписывала очки. А так у них на удивление очень много здоровых детей со стороны глаз, прямо удивило. Я думаю, потому что там очень много солнечного света и дети всё время на улице. Что можете сказать именно о детях: их общение, как они себя ведут, как они с вами общались? — Вообще поначалу дети очень осторожничали, все нас боялись. Было очень много людей, которые отказывались от приемов, что в общем-то нас удивило. Например, есть класс детей, из них половина не пришла, так как родители написали отказную. Мы спрашивали, уточняли у сотрудников, в чем дело? Нам сказали, якобы они думали, будто мы им ввести чипы через кровь. Нас это, конечно, шокировало. Но это поначалу, потом они поняли, что мы с благими намерениями, и в итоге уже в конце нашей командировки все, кто отказывался, все-таки пришли. Они поняли, что все нормально. Что мы не собираемся им вводить чипы, извинились даже. У нас там бабушка одна приходила, она прямо плакала на приеме, благодарила, обнимала всех, что, слава Богу, их детей кто-то смотрит.А по общению дети сильно отличаются от ваших челябинских пациентов? — Дети боятся. Многие вообще по несколько месяцев в бомбоубежище жили, конечно, у них психика другая. Мальчик пришел очень счастливый. Психолог спрашивает: «Почему ты такой счастливый? Что у тебя случилось?» Он говорит: «Я так счастлив. У меня два зуба выпали, они так болели, я так счастлив, что они у меня больше не болят». Со стоматологами у них проблемы, не хватает людей. Надо полагать, большинство детей или рождены уже при войне или отчетливо помнят только войну. — Дети не знают мирных дней. Мы смотрели из окна нашей комнаты и видели, что местные дети постоянно играют в войнушки. Всегда. У них было было два флага: Россия и СССР. И они начинали друг в друга стрелять, какие-то окопы рыть, бегать, с детьми всегда собаки. Так интересно было за ними смотреть. Им не надо ничего: ни айфонов, ни других гаджетов. Войнушка каждый день.А какие в целом настроения в обществе? Они же теперь полноценная часть России.— Они, конечно, в большинство очень рады. Потому что у них были огромные проблемы с финансированием больниц, школ. Сейчас, например, окна застекленные появились, потому что у них висели пленки,. Местные давали вам какие-то советы?— Ну вот когда мы бегали в бомбоубежище, нас они успокаивали, что все хорошо, не переживайте, сами они в бомбоубежище почему-то не бежали. Привыкли.А вы к чему успели привыкнуть за этот месяц?— Мы привыкли, что можно мыться за три минуты, потому что у нас была одна душевая и один туалет, и нас было 15 человек в бригаде. Потом мы привыкли к самолетам, постоянным полетам самолетов, вертолетов, потому что это очень низко происходит, и окна дребезжат. Привыкли к их питанию, у них постоянно рыба (смеется). Не знаю, с чем это связано. Мы постоянно ели рыбу. У них очень много фруктов, часто покупали виноград. То есть они все выращивают виноград. Ну и привыкли к сплоченности, к команде, потому что знали, что друг другу можем помочь. Расскажите о своем дне, свой распорядок дня.— Мы просыпались, в 7 утра, умывались, завтракали. Потом нас на автобусах отвозили либо в школу, либо в садик. Мы смотрели детей часов до 16 без обеда, потому что там некогда поесть. Смотрели по 130 детей в среднем. И уезжали обратно в место, где мы жили [место, где расселили бригаду мы не указываем из соображений безопасности прим. ред. ]. Потом обед и после мы занимались бумажной работой, т.е. всех, кого мы посмотрели, вбивали в базы, в компьютер, высчитывали, делали данные по всем анализам — ЭКГ, моче, крови. Все вклеивали в карты, заводили специальные карточки, по ним уже педиатры работали. Могли так до часу ночи сидеть. То есть выходных практически у нас не было, все время работали. Скажите, месяц, который вы провели с такой командой, он как-то повлиял на вас, что он изменил в вас?— Вообще я из бригады никого из врачей не знала, хотя мы работали в одной больнице. Я знала только Николая Михайловича [один из ведущих детских хирургов ЧОДКБ прим. ред] и то чисто внешне, никогда с ним не общалась. Остальных врачей вообще не знала. Потому что у нас 3 тысячи сотрудников. А вообще, я ни одну секунду не пожалела, что там была.Как вы считаете, мы победим?— Конечно. Все будет хорошо.